Аниэла Лэй - Тайна эльфов моря [litres]

Лиа записалась на Морфологию, потому что заклинание телесного обмена, из-за которого Азалия нечаянно превратила её в воздушного эльфа, тоже относилось к этой области знаний. Изначально принцесса хотела всего лишь скопировать тело Лиа, чтобы использовать её внешность как маскировку. Однако Азалия в своей неподражаемой манере решила, что дочитывать морфологический рецепт до конца вовсе не обязательно, и принялась бодро колдовать. И теперь Лиа протирает штаны за партой в «Источнике» и должна поскорее узнать всё о телесном обмене, чтобы уж при обратном превращении всё прошло как надо.

К сожалению, во всей этой науке была одна загвоздка: их учительница – мисс Тыквик.

Её облик и впрямь напоминал тыкву, которую кто-то облепил толстым слоем бело-розовой глазури и от души присыпал блёстками. При каждом движении эти блёстки разлетались из складок её одеяния, отчего на первых партах кто-то вечно кашлял или тёр глаза. Ещё одним испытанием был чрезвычайно тонкий, писклявый голос мисс Тыквик, которым она без конца вещала о морфологической теории. Учительница так любила поговорить о теории и об истории теории, что они до сих пор не провели ни одного морфологического опыта. Даже Мерле, которая сидела рядом с Лиа и с радостью изучала любой предмет, приходилось бороться со скукой. Главное – не попасться, когда зеваешь. Какой бы кругленькой и сладенькой ни казалась мисс Тыквик, обнаружив, что кто-то клюёт носом, она мигом обращалась в пронзительно орущую фурию, чьё тело вздувалось так, что талию уже невозможно было обхватить руками. В такие моменты казалось, будто мисс Тыквик способна проглотить непослушных эльфийских детишек, подобно удаву. Так или иначе, после такой демонстрации каждый отъявленный соня понимал, что мисс Тыквик – виртуоз морфологии и что лучше слушать её повнимательнее.

С другой стороны от Лиа сидел маленький мальчик-эльф по имени Динь, до пояса упрятанный в плюшевый коричневый мешок. Поскольку у него было две пары рук, Динь с двойным усердием строчил для мисс Тыквик бесконечные излияния о происхождении необычайной формы четырёхлистного клевера или о значении самого слова «форма». Эльф всегда любезно делился одним экземпляром с Лиа, которая в знак благодарности сложила ему разноцветную бабочку-оригами, которой он никак не мог наиграться.

Сегодня Лиа было особенно тяжело сосредочиться на мисс Тыквик. В её воображении берестяные стражи уже следили, как Серафина собирает вещи, чтобы выслать её к морю.

Прежде чем Лиа осознала, что делает, она подняла руку:

– Прошу прощения, мисс Тыквик.

Учительница морфологии ещё несколько секунд продолжала говорить, явно недовольная тем, что ей приходится слушать чей-то голос, кроме своего.

– Принцесса Азалия, вы хотели бы что-то добавить к моему рассказу?

Лиа прочистила горло:

– Я даже не знаю, что можно было бы добавить к вашим словам, ведь они так исчерпывающе полны, уважаемая мисс Тыквик. Мне просто только что вспомнилось, что сегодня утром я не занималась своим квартальным проектом.

В самом начале курса мисс Тыквик выдала им долгосрочные задания, которые были столь же скучны, как и её уроки. Каждый ученик получил горшок с антиморфической слизью и должен был скрупулёзно, по тщательно составленному расписанию скармливать ей разные штуки: хлебные крошки, увядшие листья, остриженные ногти и тому подобное. Что ни положишь в эту слизь, всё растворялось. И всё это нужно было записывать в протокол наблюдений. Скукотища. А вот если забудешь покормить слизь, скучать не придётся.

Без сомнения, именно об этом подумала мисс Тыквик, потому что стала белой как мел:

– Вы не покормили антиморфа? Хотя я на все лады твердила, что произойдёт в таком случае?

– В подобных случаях слизь развоплощает свой горшочек, – по памяти процитировала Лиа.

– А потом? – пронзительно пискнула мисс Тыквик.

– А потом развоплощает и поглощает всё, к чему прикасается, от чего чрезвычайно быстро увеличивается в объёме. Я надеюсь, моя комната ещё не превратилась в чудовищный ком слизи.

В этот миг мисс Тыквик резко раздулась и обрушила на Лиа такой нагоняй, что напуганный Динь натянул свой коричневый мешок из плюша аж до глаз, а Мерла спряталась под стол. Двигаясь к выходу, Лиа без устали просила прощения, но, покинув класс, она тут же усмехнулась. Её антиморфическая слизь вчера вечером полакомилась увядшим листком Людмиллы и мармеладной медалью, растёкшейся у Лиа в портфеле. До полудня она будет побулькивать себе в горшке, сытая и довольная.

Лиа летящим шагом устремилась к комнате «Ночной полёт», готовая сделать всё, чтобы уберечь Серафину от исключения из школы.

К её разочарованию, комната была пуста. Но и вещи Серафины лежали в её сундуке, украшенном ракушками. Значит, ундина не сбежала и её не исключили.

Это хорошо. Правда, это означало, что Серафина всё ещё находилась у госпожи Маб Ночтайн.

Раз уж Лиа пришла сюда, она могла хотя бы проверить, не осталось ли каких-нибудь следов от того загадочного послания, которое она обнаружила в раковине.

Девочка заглянула в чашу раковины, в которой плескалась вода.

Внезапно по воде пошли круги, будто в середину раковины упал маленький камушек.

Озадаченная Лиа склонилась пониже – и на неё взглянул юноша-эльф с золотистыми волосами, светлой кожей, отливающей серебром, и глазами синими, как глубокое море. Его лоб украшала диадема с драгоценными камнями всех оттенков воды.

Лиа застыла от неожиданности, а юноша тем временем пристально рассматривал её. Затем его губы шевельнулись:

– Приветствую тебя, дева надводных пределов. Где Серафина? Мне непременно нужно с ней поговорить.

В этот момент к Лиа наконец вернулась способность двигаться, и она, пошатываясь, сделала несколько шагов назад, пока не врезалась в столбик балдахина Мерлы и не ушибла затылок. Что ж, если будет шишка, наплевать. Она была слишком занята осознанием того факта, что какой-то юноша, принадлежащий к неизвестной ей разновидности эльфов, только что говорил с ней сквозь воду.

Но так не бывает! В какую же беду угодила Серафина?

Когда Лиа более-менее пришла в себя, в том числе благодаря успокаивающему шелесту листьев Людмиллы, она снова приблизилась к раковине, но больше не увидела там лица юноши. Оставаться одной в комнате стало невыносимо, и поскольку урок морфологии уже закончился, девочка направилась в общую гостиную.

Обычно Лиа нравилось в общей гостиной Верхних покоев. Округлая комната была достаточно большой, чтобы отыскать в ней спокойное местечко. К тому же тут были представлены все шесть стихий Иномирья: пол пронизывали искрящиеся ручьи; огненные саламандры, сидящие в чашах, давали тепло и свет; на стенах висели пластины из агата – дар царства Земли; из множества окон струился мягкий ветерок, а с потолка свисала капля размером с бочку для дождевой воды, до краёв наполненная лиловой эктоплазмой, которая работала примерно как телевизор у людей, только тут ты слышал звук прямо у себя в голове. Присутствие шестого элемента, Эфира, скорее лишь угадывалось, потому что и сам Эфир, и эльфы этой стихии были невидимы. Ты просто ощущал, как по коже пробегают мурашки, и смутно сознавал, что в Иномирье возможно всё.