Лея Стоун - Девушка-волк [litres]

Фиолетовая?

Ого.

Кровь фейри была синей, как говорила мне мама, а волчья кровь – красной. У гибридов Итаки она, видимо, была фиолетовой.

Увиденное так меня поразило, что на мгновение я отвлеклась от боя. Только когда до меня донесся треск костей и триумфальные возгласы собравшихся Итаки, я вновь взглянула на Сойера.

– Нет! – закричала я.

Мясник вгрызался Сойеру в бок, оторвав кусок мяса и обнажив ребра. Сойер издал протяжный, душераздирающий вой.

– Марокко! – закричал Юджин.

Сойер упал на землю, тяжело дыша. Из раны струилась алая кровь. Он попытался встать, но тут же упал снова.

«Марокко»?

Наверное, у них имелся тайный шифр для боя. Мне все больше казалось, что я смотрю футбольный матч в колледже, пока тренер кричит что-то игрокам.

О боже, нет. Нельзя сейчас задумываться, почему Юджин выкрикивает случайные названия стран и городов: гораздо важнее, что Сойер упал и не мог подняться.

– Вставай, Сойер! – закричала я, и фейри-вампирша болезненно дернула меня за волосы, заставив поморщиться.

Мясник кружил вокруг Сойера, как акула, преследующая добычу. Сойер щелкнул челюстями в его сторону пару раз, но каждый раз не мог подняться, поскальзывался и падал.

Я не могла… не могла на это смотреть, но не могла и отвернуться. Сойер пришел за мной, согласился сразиться ради меня, а теперь из-за меня он мог умереть, и я вынуждена была наблюдать за этим.

Мясник прыгнул, целясь в горло, и все во мне сжалось.

«Нет, нет, нет…»

Мне вдруг пришло в голову, что я так и не успела с ним нацеловаться. Не успела узнать, каково это – любить его. Так мало времени мы провели вместе… слишком, слишком мало.

Сойер обреченно следил за движениями Мясника, словно уже смирился с судьбой. Но когда Мясник приблизился, я увидела, как мышцы Сойера напряглись. При его приземлении он перевернулся на спину, позволяя Мяснику заполучить преимущество и прижать его к земле.

Вот и все.

Я собрала в кулак все свое мужество, приготовившись увидеть, как Мясник разрывает Сойеру горло. Но… ничего подобного не произошло.

В тот самый момент, когда Мясник приземлился, Сойер пнул его всеми четырьмя лапами, отправив его в полет. Затем вскочил с неожиданной быстротой и сорвался с места, как гепард.

– Париж! – закричал Юджин.

Один из Итаки пнул его сзади в колено, отчего Юджин упал, едва договорив. Теперь уже всем стало ясно, что Юджин и Сойер работали в команде. Сойер явно тренировался для подобных ситуаций, а Юджин управлял представлением, как режиссер на съемочной площадке.

Мясник тяжело упал от пинка Сойера и все еще пытался встать. Вероятно, у него были сломаны ребра. Сойер молниеносно оказался рядом и набросился на него. Воздух снова наполнился болезненным ультразвуком, но на этот раз слабее: магическая атака вышла отчаянной и нескоординированной. Сойер дернулся, но все равно завершил бросок. Вся толпа задержала дыхание, когда Сойер сомкнул зубы на горле Мясника и вырвал его с тошнотворным хрустом. Затем он дернул головой в сторону и выплюнул кусок плоти. Тело Мясника дернулось пару раз, истекая фиолетовой кровью, а потом обмякло.

Святые перевертыши.

Нож прижался к моему горлу сильнее, врезавшись в кожу, а затем послышался выстрел, и нож упал на землю. Фейри-вампирша позади меня упала. Юджин стоял в пяти шагах от нас с пистолетом в руке.

Я почувствовала слабость в коленях. Падение с горы травмировало меня так сильно, что я и сама не понимала, как стояла все это время.

– Мы выполнили ваши требования, а значит, забираем девушку! – сказал Юджин громко. – Мы оставим вам деньги за все причиненные неудобства.

Итаки потрясенно смотрели на своего мертвого предводителя. Над нашими головами раздался гул лопастей, и Итаки начали пятиться, ощетинившись копьями в сторону неба, как будто никогда раньше не видели вертолетов.

А может, и правда не видели.

Юджин подошел ко мне, разрезал веревки на руках и ногах, и перед глазами у меня все поплыло. Последние капли адреналина покинули мой организм.

Меня спасли. Мне больше не грозило быть освежеванной заживо. Сойер победил.

Я начала заваливаться вперед, когда передо мной мелькнула темная макушка, и Сойер поймал меня, не дав упасть. Его сильные руки подхватили меня под колени и спину, прижимая к груди. Я оказалась в его теплых, безопасных объятиях – таких крепких, что я невольно поморщилась от боли: с кандалами мои синяки и порезы не спешили исцеляться. Сойер тут же ослабил хватку.

– О боже, Деми… Мне так жаль, – пробормотал он.

Его теплое дыхание коснулось моего лица. Мое сердце сжалось.

К нему подошел Юджин.

– Сойер, ты серьезно ранен. Я могу понести ее.

В ответ Сойер издал горловое рычание, и Юджин опустил голову в знак подчинения.

Сойер отнес меня к вертолету и закричал через плечо, перекрывая шум лопастей:

– Приведите мне ведьму, чтобы снять с нее эти чертовы кандалы!

Когда он посмотрел на меня, в его синих глазах плескалось столько горя и сожаления, что это разбивало мне сердце.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?

Голос его дрогнул. Похоже, его искренне пугала перспектива услышать «нет».

Я еще никогда не встречала таких, как он – таких неравнодушных и заботливых, таких, кто искренне просил прощения за свои ошибки. Я понимала: этот момент – поворотная точка в наших отношениях. Или я скажу «да», и мы будем двигаться дальше, или скажу «нет»… и, вероятно, разрушу все шансы на наше совместное будущее.

Честно? Ни один мужчина прежде не сражался за меня так, как Сойер. Он был на моей стороне с первого же дня. Кроме того, людям свойственно совершать ошибки.

– Да.

Я простила его. Я простила его за то, что он полагал, будто скрывать от меня правду о моей сущности – лучший вариант защиты. Очевидно, это не так. Нам требовалось придумать план «Б» – на этот раз вместе. Тяжело вздохнув, он прикоснулся своим лбом моего, и все во мне потянулось ему навстречу. Я вдруг осознала: все это время я неосознанно возводила между нами невидимые стены. Но теперь перестала сдерживать чувства. Если я хотела завоевать его сердце, требовалось сперва ослабить защиту.

– Я искуплю свою вину, – прошептал он, когда мы забрались в вертолет.

Все болело. Кожа, кости, мышцы – все.

– Спасибо, что пришел спасти меня, – сказала я.

Он покачал головой и тяжело сглотнул.

– Это меньшее, что я мог сделать после того, как ты спасла меня.

Я нахмурилась. Врач начала осматривать на мой кровоточащий локоть, но слова Сойера продолжали звучать у меня в голове.

Как это – «я спасла его»? Может, это связано с тем эмоциональным надрывом, который я заметила в нашу первую встречу? С печалью, которая иногда появлялась в его взгляде, когда он взваливал на свои плечи слишком много?