Лея Стоун - Девушка-волк [litres]

Наклонившись к моему уху, он прошептал:

– Я тебя не заслуживаю, – его дыхание коснулось моей кожи. – Но не смогу без тебя жить… если, конечно, ты меня примешь.

Мой мозг работал слишком медленно, чтобы полностью осознать эти слова. Все казалось таким тяжелым, вязким, громким и болезненным.

Неужели Сойер только что… Я не могла больше думать об этом – и тонула в черной воде. Меня поглотила темнота.

Когда пришла в себя, почувствовала под щекой что-то теплое. Потом – чью-то вздымающуюся и опадающую грудь. Приоткрыв глаза, огляделась в лучах солнца. На меня смотрели два горящих синих глаза.

– Как ты себя чувствуешь?

Сойер крепче обвил меня руками, словно боялся, что я убегу.

Я сделала глубокий вдох и не почувствовала боли. Мой взгляд упал на запястья – никаких кандалов.

Ох, слава богу. Волчица оживилась при мысли о свободе.

– Я в порядке.

Я попыталась сесть – с секунду Сойер держал меня, будто не хотел отпускать, но затем все-таки отпустил. Я села.

Мы молчали, глядя друг на друга и не зная, что сказать. Я заметила повязку у него на ребрах.

– Ты в порядке?

Он покачал головой.

– Мой волк. Я… когда я услышал, что тебя похитили Итаки… – он вздохнул, проведя ладонями по лицу. – Я должен кое-что тебе сказать, Деми.

Мое сердце забилось чаще. Я уже успела забыть, что он обещал ответы, обещал рассказать все, что обо мне знает и что скрывал. Мы должны были отправиться на романтический ужин, где он обещал что-нибудь мне приготовить. Сейдж хотела устроить сюрприз. Все пошло совершенно не по плану. Я даже не знала, какой сейчас день. Мне явно провели операцию, потому что правая нога была зафиксирована медицинским сапогом [4] CAM walker boot – ортопедическое устройство, используется для переломов, растяжений и вывихов, но, в отличие от гипса, может сниматься и надеваться по желанию пациента. .

– Они называли меня «демоницей», – я нахмурилась. – Итаки то есть.

Он кивнул.

– Они считают вервольфов с подобной трансформацией демонами. Якобы раскол души порождает на свет нечто слишком темное, чтобы позволить ему жить.

В горле мигом пересохло: я вспомнила об изнасиловании. Неужели именно тогда это случилось? Я отключилась, а когда пришла в себя…

Помню, как у меня отвисла челюсть. Вампиры, которые на меня напали, были мертвы… Все решили, что их растерзал волк или медведь, но что если… это была я? Если волчица отделилась тогда, чтобы меня защитить? Возможно ли это вообще, учитывая кандалы?

Я была так потрясена этой мыслью, что успела забыть о присутствии Сойера.

– Итаки – монстры. Они торгуют органами, ловят и пытают животных ради их жизненной силы и продают все Данаи.

Я нахмурилась.

– Данаи?

Он кивнул.

– Группировка по-настоящему злых ведьм, которые живут в Диких землях.

Мое лицо озарилось пониманием: Рейвен иногда говорила о них, но никогда не называла по имени – всякий раз она, как какой-нибудь персонаж из книг про Гарри Поттера, говорила «безымянные».

Он замолчал и дотронулся до моей щеки.

– Из-за чего твоя душа раскололась?

Я застыла, тяжело сглотнув. Наверное, стоило сказать ему, особенно если мы собирались когда-нибудь перевести отношения на более глубокий уровень: я понятия не имела, как могу отреагировать на секс после того случая. Я резко выдохнула и…

Кто-то постучал в дверь.

– Сойер!

Это была его мать. Я распахнула глаза, осознав вдруг, что мы лежим в одной кровати, а на нем нет рубашки.

«Неловко…»

– Открой дверь, сынок! – прорычал его отец.

– Черт, – прошипела я.

Затем, поморщившись, наступила на пострадавшую ногу. Моя лодыжка пульсировала болью. Сойер обеспокоенно на меня взглянул.

– Эй, не спеши. Может, примешь пока расслабляющий душ, а я их спроважу? Потом мы могли бы позавтракать и еще немного поговорить.

Я кивнула. Стук стал громче.

– Сойер Джеймс Хадсон! – взревела его мать. – Ты что, сражался с Итаки ночью?! Сейчас же открывай!

Он застонал и встал, глядя на меня.

– Не волнуйся, они знают о твоем присутствии. Ничего страшного тут нет – они уже знают, что я к тебе чувствую.

«Знают, что я к тебе чувствую»?

Я кивнула и направилась в ванную, закрыв дверь за собой и прислонившись к ней затылком. До меня доносились приглушенные крики и голос его отца.

– Я уезжал из города всего на один день, и ты успел убить лидера Итаки?!

– Он похитил Деми и собирался освежевать ее живьем, – прорычал Сойер.

– О боже, – его мать ахнула. – Зачем… зачем им Деми?

Молчание.

– Она упала с горы и случайно попала к ним. Кто знает. Итаки – больные психи. Они готовы на все, лишь бы Данаи что-нибудь у них купили.

Ох. На секунду я и забыла, что он не сказал родителям о моей… проблеме. Не желая больше слушать этот разговор, я включила воду.

Взглянув на стойку раковины, я широко улыбнулась, увидев там новую зубную щетку, цветочный девчачий шампунь с запахом кокоса и кондиционер для волос. Рядом лежала стопка чистой, новой одежды. Сойер все предусмотрел.

Я сняла с себя свою окровавленную, грязную одежду, помедлив только, когда вспомнила о больной лодыжке.

Уф-ф.

Медленно отклеив застежки на липучках, я вытащила из сапога синюю от гематомы и опухшую ногу и похромала в душ, стараясь не наступать на исцеляющуюся лодыжку. Когда я посмотрела на свое покрытое кровью и синяками обнаженное тело, то чуть не расплакалась.

«Вот же блин».

Это было так страшно. Я чуть не умерла. Я очень старалась не думать о падении с этой проклятой горы, о том, как Уолш бежал за мной, и о милом Паладине, который пытался мне помочь, пока Итаки его не убили. Встряхнув головой, начала намыливаться, наблюдая, как с меня стекает красновато-коричневая вода. Хотелось остаться в душе навсегда, чтобы не говорить Сойеру об изнасиловании, но пришло время снять этот камень с душ. Ведь я серьезно намеревалась быть с ним.

Я быстро почистила зубы, натянула новую одежду, включая медицинский сапог, и высушила полотенцем длинные светлые волосы. Потом вышла из ванной – и замерла на пороге.

– Сойер, ты уверен? Если мы завершим отбор, а она окажется не «той самой»…

– Она та самая, – прорычал он.

У меня все внутри перевернулось. Губы сложились в широкую улыбку. Мне захотелось выбежать и броситься ему в объятия, но я же подслушивала, так что осталась на месте.

– Мередит – надежный выбор, – сказала его мать, и моя улыбка увяла.

– Я не люблю Мередит.

Мать тяжело вздохнула, раздумывая над словами сына.

– Тебе и не нужно любить их, сынок. Будущее нашей семьи зависит от твоего решения…

– Тебе лучше уйти, мама. Я сделал свой выбор. Это Деми. С самого начала это была она.