Лея Стоун - Девушка-волк [litres]

Ого.

Этот разговор совершенно меня запутал, но мне было плевать. Единственное, что имело значение, – та часть, где Сойер сказал, что выбрал именно меня.

– Что ж, если ты уверен, я объявлю о досрочном завершении отбора в ближайшие дни, – голос его матери звучал грустно.

– Спасибо, – сказал Сойер раздраженно.

Последовал цокот каблуков по коридору, а затем дверь в комнату закрылась.

– Можешь выходить, – сказал Сойер, и я вздрогнула.

Откуда он знал, что я здесь? Оставалось надеяться, что его мама не была так восприимчива.

Я осторожно выступила из тени, хромая, и Сойер оглядел меня с ног до головы. В его взгляде не было обычного голодного желания, только беспокойство о моих ранах. Он кивнул в сторону двери.

– Ты все слышала?

Я пожала плечами.

– Ничего важного… только ту часть, где ты сказал, что выбираешь меня.

Он улыбнулся, шагнув ко мне, и судорожно выдохнул.

– С того самого момента, как тебя увидел… знал, что ты моя.

Время остановилось. Я перестала дышать, и мое сердце, кажется, замерло. Кажется, я и вовсе умерла на минуту. Это не походило на слова собственника – он просто констатировал факт.

Тот факт, что мы созданы друг для друга.

Я тяжело сглотнула, и он сделал ко мне еще шаг.

– Точнее, мой волк знал. Я не хотел тебя пугать, и не знаю, чувствуешь ли ты то же самое, раз вы с волчицей существуете раздельно… – он изменился в лице. – Если подумать, то я, наверное, пугаю тебя прямо сейчас, – он нервно провел ладонью по волосам. – Я, эм… не знаю, Деми, просто… хочу сказать, что…

Я прервала его поцелуем, прильнув к нему вплотную. В награду получила тихий стон. Его пальцы нежно легли мне на затылок. Я приоткрыла губы, и наши языки коснулись друг друга. Сойер думал, что мы с волчицей существуем отдельно друг от друга, и в каком-то смысле так и есть, но я чувствовала то же самое с первого же дня нашего знакомства – просто не хотела это признавать.

Мой инстинкт самосохранения – или как там он называется – заставлял меня опасаться боли. Но зная, что эти чувства взаимны, я сама разрушила стены, которые вокруг себя возводила.

Его рука погладила меня по футболке, и я в ответ погладила его по спине, отчего он застыл. Отстранившись, он серьезно посмотрел на меня. Я нахмурилась.

– Что случилось? Я сделала больно? – спросила я.

Он покачал головой.

– Нет, я… нам нужно поговорить кое о чем. Давай присядем?

Он отошел, забирая с собой жар своего тела, и я нахмурилась.

Черт. Разговоры – это последнее, чего я ожидала, после того как он фактически признался мне в любви.

Я села на диван рядом с ним, и он повернулся, поджав губы. Он выглядел ужасно уязвимым: о чем бы он ни собирался сказать, это явно было очень серьезно. Но я знала, что не стану его осуждать: видит бог, и у меня есть проблемы.

– Даже не знаю, как сказать… Я хранил это в секрете так долго, что едва могу подобрать слова.

Так… а вот это прозвучало пугающе.

– Просто скажи мне.

Я успела вообразить худшее. « У него уже есть девушка и ребенок от нее. Он не может жениться на мне из-за того, кто я. Да скажи ты уже!» Мне хотелось встряхнуть его, но ему явно требовалось время, чтобы собраться с мыслями.

– На моей семье… лежит проклятие, – выдохнул он.

Я нахмурилась. Это не то, чего я ожидала.

– Да? Какое?

В полночь он превращается в огра? Не буду лгать, это было бы отстойно.

Он закусил губу.

– Даже Сейдж об этом не знает, ладно? Это совершенно секретная информация. Я могу рассказать об этом только той, кого я выберу, в нашу брачную ночь.

Ого. Внезапно стало как-то даже жутковато.

– Сойер, скажи, как есть. Мне уже страшно.

Он взял меня за руки.

– Ладно, извини. Это не так уж и страшно. В общем… где-то тысячу лет назад мой пра-пра-пра-пра-прадедушка разозлил ведьму Данаи, и она прокляла весь наш род.

Я кивнула. Мне не терпелось узнать, что это за проклятие! В голове у меня вертелись сказки, услышанные в детстве. Он превращался в лягушку? Мог умереть на свой тридцатый день рождения? Что именно?

Он тяжело сглотнул.

– К двадцать третьему дню рождения я должен найти себе жену, которая полюбит меня настоящего.

Он выдохнул так, будто задержал дыхание на слишком большой срок.

Я нахмурилась.

– Подожди… что? Ты должен жениться на той, кто тебя любит? Ну, ладно… это легко. Очевидно, тебя любит половина школы. Двадцать три – это рановато для брака, но…

Он кивнул.

– Тысячу лет назад в этом возрасте я уже считался бы довольно старым, но нет, Деми, ты не понимаешь. Если я выберу не ту девушку, если она будет любить только мои деньги и статус или что угодно еще, кроме меня самого, то проклятие… убьет всех в моем роду.

Я застыла. Тряхнула головой.

– Повтори-ка!

Он отпустил мои руки и, поднявшись, начал шагать по комнате.

– Это все ужасно неловко.

Я встала и похромала к нему.

– Нет, все в порядке, я… пытаюсь это переварить. Значит, все в твоей семье умрут, если ты женишься не на той?

Он кивнул.

– Каждый Хадсон. Мама, папа, я, Сейдж, дядя. Они все умрут, как только проклятие высвободится и уничтожит наш род.

– Ни хрена себе, – ахнула я. – Это ужасно. И проклятие длится вечно?

Он кивнул.

– Из-за проклятия жена альфы может иметь только двух сыновей. У моего дяди, поскольку он не альфа, родилась Сейдж, но…

На меня снизошло озарение. Я ведь ответила в тесте, что хочу двух девочек-близнецов.

– Ого, это довольно сложное проклятие. Та древняя ведьма и впрямь продумала все наперед. Подожди – двое сыновей, но ты ведь…

Я замолчала, видя печаль на его лице.

– На самом деле у меня был близнец. Мертворожденный.

Его голос дрогнул, и мое сердце сжалось.

– Мне так жаль, – я взяла его за руку, пытаясь осознать услышанное. – Значит, этот отбор – только для того, чтобы твоя семья не умерла?

Он поморщился.

– Когда ты так говоришь, звучит не очень… но да, это все нужно, чтобы я нашел девушку, которая действительно меня полюбит. Вот почему я общаюсь с Мередит… она – «надежный выбор».

Я зарычала во внезапном приступе ревности.

– Мередит не любит тебя. Она одержима тобой. Это не одно и то же!

Его глаза вспыхнули желтым и он притянул меня к себе.

– Если я до конца следующего года не найду ту, кто полюбит меня по-настоящему, вся моя семья умрет.

Я нахмурилась.

– Так это и есть твоя тьма?

– Что?

– Когда мы встретились, я увидела тьму в твоей душе. Тяжесть, которую ты в себе носишь. Это она.

Он кивнул.

– Видимо, так.

– Подожди, но тебе необязательно любить ее в ответ?

Шестеренки закрутились в моей голове, и я поняла, почему он вдруг заговорил о Мередит. Он явно не любил ее, но если она любила его, он все равно мог на ней жениться.