Кристина Юраш - Принц по ГОСТу [litres]

Хм… Я тоже до сих пор под впечатлением от нашей первой встречи.

– «Ты снишься мне, и я не нахожу себе места… Даже стая ворон за окном кажется мне…»

– Ворон? – Дед дернулся, а потом затряс головой, расставляя руки, словно крылья. – Я ворон! Кар-р-р! Кар-р-р! У меня повредили крыло! Кар-р-р! Я пытался взлететь… Залезал на самое высокое дерево!

Он поднял руку, за которой стелились грязные лохмотья, намекая мне, что не подлая гравитация, а именно дыра в «крыле» не дает ему, бедняжечке, стать местным Икаром. Где-то переглядывались братья Райт, Монгольфье и остальные покорители неба, скорбно отщипывая от своих лавров букетик на могилу новатора.

– Короче, – сглотнула я, пятясь назад и глядя, как «герой-любовник» размахивает руками, свирепо вращая глазами. – Тебя любят!

– Кар-р-р! Моя госпожа! Моя хозяйка! – орал дед, пытаясь улететь. Я, конечно, понимаю, что любовь окрыляет, но почему-то мне казалось, что это – образное выражение.

– Моя госпожа! Я предан тебе! – дергался бывший ректор, который решил взять дополнительные часы «налета». – Моя королева! Моя богиня! Забери меня! Я – твой верный слуга! Кар-р-р!

Я осторожно вышла из «кабинета ректора», стараясь не «хлопать» дверью, и ускоренным шагом двинулась обратно, чувствуя, что оглядываться и сбавлять темпы мне почему-то не хочется. Я шла по лесу, с одной стороны, радуясь, что благодаря Купидону имени меня два влюбленных сердца смогут объединиться, а с другой стороны, у меня было стойкое впечатление, что пора открывать «Шалаш-2», разбирая психологические отклонения всех участников недостроя имени «Большой и Чистой»!

Немного отдышавшись и сбавив шаг, я смотрела на черные башни замка, на замшелые стены и понимала, что расколдовать его может только капитальный ремонт. Уже темнело, а я ловила себя на мысли о том, что снова мысленно танцую, вспоминая, как дрожала от напряжения моя рука. Тадам! Тададам!

Я вальсировала, слыша хруст сучьев под ногами и шорох листьев. Тадам! Тарам! Словно меня околдовали, я закрываю глаза и вижу его улыбку и синие глаза. Я ловлю себя на мысли, что все мы смертельно больны, а любовь – это всего лишь анестезия, которая притупляет страх, боль и отчаяние. Любовь – это сладкое лекарство, которое мы пьем маленькой ложечкой, на секунду растворяя горечь несбыточных грез и поражений.

Может быть, кто-то скажет мне, что принцы – неисправимы; что после всего, что они со мной сделали, я должна обрасти шкурой ненависти и научиться выть при мысли о том, что мне еще с ними нянчиться, но я действительно хочу вырвать их из мира приторной лести, розовых соплей, фальши, лицемерия и зализанной самооценки.

Может, потому, что мой отец когда-то занимал неплохую должность, а все вокруг называли меня «маленькой принцессой»? Помню, как носились со мной в детском саду, как на каждом утреннике давали самую лучшую роль, как дети спешили со мной подружиться, хвалили мои платья и игрушки. Все вокруг говорили о том, какая я красивая, замечательная и талантливая. Помню, знакомые восхищались, сюсюкались, а я принимала лесть и желание «подмазаться к папе» за безмерную любовь к моей маленькой персоне. Мне было плевать, сколько стоит кукла, мне было все равно, сколько стоят платья, пальтишки, конфеты, я лишь удивлялась, почему родители Саши не могут купить ей такую же красавицу вместо ее лысого, разукрашенного фломастерами пупса, а родители Сережи зашивают его куртку. Это же некрасиво, когда на рукаве заплатка! Мы такие вещи просто выбрасываем! А Лена однажды сказала, что дома нет даже хлеба. Но что я тогда возьми да и ляпни что-то вроде: «Ешьте конфеты. Они вкуснее!» Я искренне недоумевала, как это в доме может не быть конфет, печенья, апельсинов? Как? Это продолжалось до того самого дня, когда папу сместили с должности. Я не понимала, что происходит, сплевывая на дорогое пальтишко грязный мартовский снег под злорадные крики бывших «друзей». В этот день я стала «просто Настей». Настей, которой больше не будут «натягивать оценочки», Настей, у которой не осталось подруг, Настей, которую дома ждет обычная гречка, Настей, которая может надеяться только на себя.

Принцы уверены в том, что их счастье будет длиться вечно, что они никогда не столкнутся с реальными трудностями. И я в это верила, швыряя в стенку кисловатый апельсин, отрезая волосы дорогущей кукле и смеясь над старыми туфлями одноклассницы – сироты, которую воспитывает бабушка.

– Я хочу, – прошептала я, отгоняя чувство мучительного стыда за прошлое, кутая руки в хламиду и выдыхая пар, – я хочу, чтобы принцы убедились в том, что корона – всего лишь украшение для головы. Чтобы они перестали думать короной… Я не хочу, чтобы они все потеряли, как я. Просто я хочу, чтобы они наконец-то перестали быть принцами, оставаясь при этом принцами. Как-то так!

Я сглотнула, зябко кутаясь и открывая дверь замка. Возле моего кабинета стояла мадемуазель Шарман, воровато оглядываясь и бросая на меня взгляд шпиона из дешевого боевика.

– Ну как? – прошептала она, с надеждой глядя на меня. – Отдала? Как он? Что сказал? Что с ним? Все рассказывай!

Я поджала губы, а потом выдала самую оптимистичную из всех улыбок, аккуратно преподнося действительность.

– Он был рад! – улыбалась я, глядя, как меняется выражение лица Шарман. Она сморщилась, как грецкий орех. Ее белую, отштукатуренную макияжем щеку прорезал канал слезы. – Сказал, что долго ждал письма… Он говорил, что вы – королева, богиня, госпожа и хозяйка! А еще он повредил крыло…

– Неужели!!! – воскликнула Шарман, глядя на меня с таким страданием, словно дата похорон уже назначена, а я лишь уточнила детали. – Крыло? Бедненький! Как же ему больно… Слушай!

Она посмотрела на меня с такой мольбой, что из одноразового Купидона-волонтера, я стала превращаться в профессиональную сваху.

– Понимаешь, я очень переживаю… Хочу с ним встретиться, но… Но мои женские чары на него почему-то не действуют! – воскликнула Шарман, сжимая в руках платочек. – Может, я чего-то не понимаю… Но… Могла бы ты… оказать мне одну услугу…

Я чувствовала, что кто-то уже выстилает ковровой дорожкой моих добрых дел кратчайший путь в ад…

– За определенное вознаграждение… Скажем так, я знаю то, чего не знают другие. – Шарман подмигнула мне так, что у нее склеились ресницы на глазу. – Я хочу пойти на свидание… Чтобы закрепить результат, я должна знать, что нравится мужчинам… Я-то знаю, но… боюсь ошибиться… У меня нет права на ошибку! Мы должны тщательно подготовиться!

У меня, конечно, есть предположение, что нашему герою-любовнику может понравиться смирительная рубашка, кусок мыла и бритва, но с подарками мы пока не будем торопиться.

– Слушай, – осторожно и деликатно заметила я, понимая, что слава победителя драконов почему-то сильно подпортила мне настроение. – Ты точно уверена, что он тебе нужен? Мне показалось, что он тебя… недостоин! Мужчина, который не решается сделать первый шаг…