Амели Вэнь Чжао - Алая тигрица [litres]

Там, где жила ее сила, теперь зияла пустота: столь огромная пропасть, столь глубокая боль, что она подумала, что это было бы сродни утоплению. Ана ахнула, тяжело дыша. Слезы обожгли ее глаза, когда она сцепила руки перед собой в поисках чего-нибудь, за что можно было бы уцепиться.

Пальцы сомкнулись вокруг ее пальцев; крепкая хватка поймала ее руку. Паника немного улеглась, и ее зрение сфокусировалось.

Рамсон сидел, склонившись над ней. Ее ногти оставили четыре длинные царапины на его шее; капли крови стекали по ней, но он, казалось, не замечал этого. В его глазах были жар и боль, обжигающие ее, когда он обнимал ее.

– Все в порядке, – сказал он, мягко переводя ее в сидячее положение. Он прижал ее пальцы к своим губам, не отрывая от нее взгляда. – Теперь ты можешь отдохнуть. Флот уже в пути – благодаря тебе.

Она проследила за его взглядом, разглядывая сцену в Годхаллеме. Он был почти пуст. Повсюду были разбросаны тела в лужах крови. Керлан отступил к задней части своего возвышения, спрятавшись за троном. Он был совершенно один, и отсутствие его людей вокруг него делало его беззащитным, голым.

Несколько человек были разбросаны по залу, тяжело дыша, залечивая различные травмы. На них были рваные серые халаты, и они выглядели…

– Аффиниты, – сказал Рамсон, проследив за ее взглядом. – Линн и Кис спасли их из подземелий.

Ана нашла Киса, надвигающегося на последнего из людей Керлана. А потом появилась Линн, двигавшаяся так быстро, что казалась размытым пятном тени, сражавшаяся с Соршей.

Сорша выглядела расстроенной. Ее глаза были так широко раскрыты, что казались неестественно огромными; ее лицо покрывали брызги крови людей, которых она убила.

Линн сделала выпад. Ее клинок рассек воздух по дуге, и сначала показалось, что она промахнулась. Но затем она метнулась назад, обнажив длинную рану на животе Сорши.

Сорша развернулась и закричала.

– Ты, жалкая маленькая сучка! – взвизгнула она и набросилась на нее.

Линн отшатнулась, но Ана заметила вспышку боли на ее лице. Она упала на колени, прижимая руку к груди. Ее пальцы побагровели, и по запястью потекла кровь.

Глаза Сорши нашли Ану с другого конца зала.

– Выбирай сейчас, кровавая сука! – взвизгнула она, торжествующе скривив лицо, когда, пошатываясь, подошла к краю Годхаллема, цепляясь за стену, которая удерживала Блу Форт над сотнями футов скал. Ветер трепал ее волосы. – Остановишь меня или спасешь свою подругу?

Губы Линн побледнели, на полу перед ней образовалась маленькая красная лужица. Она рухнула на пол, когда силы оставили ее. Она собиралась истечь кровью до смерти.

И Ана ничего не могла с этим поделать.

– Сорша, – прохрипела она, поднимаясь на ноги с помощью Рамсона. – Не делай этого. Мы сами выбираем свой жизненный путь.

Лицо Сорши исказилось в ухмылке. Ее зубы были оскалены, пена стекала по подбородку.

– Ты дура, – прошипела она. – Мы могли бы быть великими вместе. Вместе мы могли бы посеять хаос среди тех, кто заключил нас в тюрьму, кто издевался над нами.

В лице Сорши было так много ненависти, так много гнева, когда она зарычала на них. Но Ана увидела кое-что еще. Наполовину девушка, наполовину монстр.

«Мне бы хотелось думать, что в конце концов мы не такие уж разные, ты и я».

Неужели именно так она когда-то смотрела на мир? Могла ли она стать такой без Луки, Мэй и Юрия? Все, что было нужно Сорше, – это чтобы кто-нибудь протянул ей руку. Сказал ей, что она нужна, что она человек.

Ана протянула руку. Она взглянула на запястье Сорши, где сифон поблескивал в ночи, и на ее пояс, где покоился второй.

– Еще не совсем поздно. Ты можешь выбрать быть хорошей.

Сорша посмотрела на нее и моргнула. На мгновение Ана осмелилась надеяться, что ее слова дошли до девушки, что она поймала ее на краю пропасти, перед падением.

Но затем губы Сорши скривились в злобной усмешке.

– Это только начало, кровавая сука, – крикнула она, и в ее руках появились два кинжала. – В следующий раз, когда мы встретимся, мир падет к моим ногам.

И, наклонив голову, она кувыркнулась с края обрыва.

Стоявший рядом с Анной Рамсон издал крик. Что-то еще в глубине Годхаллема привлекло его внимание.

Пока они были сосредоточены на Сорше, Керлан прокрался с возвышения туда, где лежала Линн, изо всех сил стараясь оставаться в сознании. В его руках был кусок ветоши, отколовшийся от пола. Прежде чем Ана успела выкрикнуть предупреждение, Керлан поднял камень над головой и обрушил его на руку Линн.

Раздался треск, за которым последовал крик Линн.

Ана вскрикнула, она услышала, как Кис взревел от ярости и бросился вперед. Но Керлан двигался быстро. В течение двух вдохов он протащил Линн по полу, пока она не оказалась на краю обрыва, ведущего к скалам внизу.

Тяжело дыша, он поднял глаза. Медленная, безумная улыбка расплылась по его лицу, когда он встретился взглядом с Анной.

– Никому не двигаться, – тихо сказал Керлан, его голос эхом разнесся по мертвой тишине зала, – или она умрет.

Боль в ее руке была огненной. Перед ее глазами расцвели пятна, и разум затуманился, пытаясь оставаться в сознании. Даже колокола умолкли.

Смутно она почувствовала, как ее тащат по полу, ноги безвольно волочатся за ней. Ее рана продолжала кровоточить, рука бесполезно болталась рядом, согнутая под странно искаженным углом. Каждое малейшее движение, каждое крошечное изменение силы тяжести было мучительным.

Она осознала, что достигла края Годхаллема, только когда почувствовала холодное прикосновение ветра к своей коже. Они кружились у ее лица, хватали ее за волосы и жгли щеки, как будто шептали: проснись, проснись.

Кто-то выкрикивал ее имя. Линн.

Она знала этот голос, знала его владельца. Его судьба была связана с ее судьбой с тех пор, как они встретились на вершине стен дворца Сальскова.

Линн встретилась взглядом с Кисом, и горе в его взгляде сильно поразило ее. Он поднял взгляд на Керлана, и на его лице отразилась холодная ярость.

Она посмотрела вниз. Пол из морского камня Годхаллема заканчивался там, где она лежала; под ней была бездна тьмы, шум океана, несущегося вверх в вихрях холодного, пропитанного солью воздуха. Одно неверное движение, и она погрузится в глубины внизу.

– Отпусти ее. – Кто-то другой заговорил, слова прозвучали диким рычанием. Линн поискала глазами по коридору, пока не нашла говорившего. Ана. Слабое чувство облегчения успокоило Линн. С Аной все было в порядке. Она была жива. Она поднялась на ноги, Рамсон поддерживал ее, ее лоб был скользким от пота. – Отпусти ее, или я… я…

Улыбка Керлана больше походила на безумную гримасу.

– Или ты сделаешь что? – промурлыкал он, затем повернулся к оставшимся в зале аффинитам, разбросанным повсюду. – Если кто-нибудь попытается причинить мне боль, я вышвырну ее. Все, что для этого потребуется, это маленький, крошечный… наконечник , – сказал он и поднял ее сломанную руку. Боль снова пронзила сознание Линн. – Сломленная воительница… Да ведь она ударится о камни внизу, как тонна кирпичей.