Росс МакКензи - Магазин из Ниоткуда [litres]

– О чем ты?..

– Я слышал голос в той комнате, он сказал: «Оставь нас». Я думаю, что произошедшее было предупреждением от мистера Сильвера. Посланием. Он велел нам не искать его.

Шарп выпрямился, отряхивая костюм от пыли.

– Эти игры начинают мне надоедать, – холодно и резко произнес он и, пройдя мимо Дэниела, пошел вперед по коридору, постукивая тростью.

Пока он глядел вслед уходящему Шарпу, одна тревожная мысль пришла Дэниелу на ум: его почти затянуло внутрь, но Шарпа волновала только сохранность книги. Вообще каждый раз, когда Шарп видел книгу, его лицо приобретало странное, жадное выражение.

Дэниел спрятал книгу обратно в карман. Возможно, все это ему показалось. В конце концов, Шарп уже дважды спас ему жизнь. Он надеялся, что закравшиеся подозрения были вызваны переживаниями от исчезновения мистера Сильвера и разрушением магазина.

И все-таки Элли была права. Шарп – это проблема Дэниела.

И теперь он не спустит с него глаз.

Эдинбург, июнь 1896 года

Пара поношенных серых ботинок сошла с подножки вагона и ступила на платформу вокзала Уэверли в Эдинбурге. Люсьен Сильвер вернулся домой.

Не утративший былой привлекательности, он казался теперь взрослее и опытнее. На голове у него по-прежнему красовалась неукротимая грива, а на лице появилась щетина.

Он остановился на несколько дней в скромной гостинице неподалеку от центра города. Люсьен гулял по широким проспектам, время от времени останавливаясь перед теми зданиями и видами города, которые смутно помнил по редким вылазкам из Приюта потерянных мальчишек.

На третий день Люсьен обнаружил пустующий дом в одном из узких переулков Эдинбурга. Он поспрашивал в округе и выяснил, что здание принадлежало пожилому пекарю, который вышел на пенсию, оставив магазин пустовать.

Утром на четвертый день пребывания Люсьена в Эдинбурге по городу разнеслись слухи о невероятном происшествии. Старая пекарня исчезла. Вместо нее возникло (по всей видимости, за ночь) величественное здание из сверкающего черного камня. Похоже, это был магазин, хотя никто и не мог сказать, чем именно торговали внутри.

Кто-то описывал это место как ожившую мечту. Другие говорили, что молодой человек, управляющий магазина, был, скорее всего, гением, иллюзионистом, которому не было равных, ведь внутри магазина таились Чудеса на грани фантастики, необъяснимые с научной точки зрения.

Слухи и сплетни ведь тоже своего рода магия. Жители Эдинбурга и окрестных мест, наслушавшись о чудесном магазине, как заколдованные, возвращались вновь и вновь, иные – каждый день. Когда о магазине написали в газетах, на город обрушилась новая волна желающих посмотреть на работу выдающегося молодого человека, о котором они прочитали. Люди приезжали из Глазго и Ньюкасла, из Ливерпуля и Лондона, словом – отовсюду. Разочарованных не было.

И никому даже в голову не приходило, что волшебство было настоящим.

Карманы Люсьена ломились от такого количества денег, о котором он не мог и помыслить. Он почти не спал. Днями он управлял магазином, а по ночам изобретал все новые и новые Чудеса, способные поразить воображение публики.

С каждым росчерком пера он вспоминал ледяные слова Виндиктуса Шарпа, сказанные им у могилы Бёрди, слова, которые толкали его вперед: «Ты никогда не будешь лучше меня. Я вытащил тебя с самого дна, куда, я ожидаю, ты теперь и вернешься…»

У Люсьена не было ни малейшего желания когда-либо возвращаться на дно. Больше всего на свете он мечтал, чтобы Шарп однажды переступил порог его магазина. Он бы рассмеялся ему в лицо, и Шарп был бы вынужден признать ум и красоту магии Люсьена.

А пока Магазин из Ниоткуда открылся для всех желающих.

И не просто открылся и работал.

Магазин из Ниоткуда процветал!

Разрушение магазина усиливалось. На стенах множились трещины, стали откалываться куски камней. Прежде сверкающие черные кирпичи запылились и поблекли. Светильники мигали и гасли, и уже не загорались вновь. Двери начали неожиданно закрываться. Персонал поразила загадочная болезнь: сотрудники мистера Сильвера слабели на глазах.

Дэниел тоже это чувствовал: его связь с магазином становилась все слабее. Все чаще повторялись пугающие моменты, когда он ощущал, что потерялся, и находил дорогу обратно только по памяти.

Несколько раз Шарп покидал магазин в ночи, бормоча, что ему надо поесть, хотя Дэниел ни разу не видел, чтобы его губ касалось что-то, кроме виски. Когда Шарп уходил, Дэниел ловил себя на том, что надеялся, что тот не вернется. Смутные подозрения внутри него все крепли, и чем больше времени мальчик проводил с волшебником, тем больше убеждался – тот что-то скрывает.

Однажды ночью, когда Шарп ушел, Дэниел отправился проверить друзей.

Калеб наслаждался ролью организатора поисков. Каждый день он отправлял отряды продавцов и артистов во все более далекие и опасные уголки магазина. Те возвращались с докладом о все новых разрушениях, но мистера Сильвера нигде не было.

Как и Элли.

– Мы обнаружили давно забытую часть магазина, – поделился новостью Калеб. – Секретный туннель! Уйдут дни на то, чтобы обыскать его хорошенько, Элли отправилась туда с экспедицией.

– Они его не найдут, – заметил Дэниел и рассказал Калебу о том, как написал в книге и как потом его чуть не поглотила созданная дверь.

– Так ты думаешь, что Сильвер жив? – спросил Калеб. – Это отличная новость!

– Может, и так, – возразил мальчик, – но почему он тогда не хочет, чтобы его нашли? Что он делает? Что его так напугало?

– Нужно тогда отозвать поисковые отряды, – сказал Калеб.

– Согласен, – отозвался Дэниел, и мысль о том, что Элли наконец вернется, немного приободрила его.

Он скучал по ней. Скучал по тому, как она радовала его и злила одновременно. Его ужасно пугала мысль о том, что с ней может что-то случиться, ведь она может угодить в одно из саморазрушающихся Чудес и застрять там. Он надеялся, что она поможет ему разобраться в происходящем. Да и если бы она просто была рядом, он бы меньше нервничал в присутствии Шарпа.

Дэниел услышал крики о помощи в понедельник утром.

Побежав на звук, он обнаружил коридор, наполовину заваленный обломками стен и рухнувшего потолка.

Приглушенные звуки бьющегося стекла раздавались из-за покореженной двери за завалами.

Дэниел подбежал к двери и попытался ее открыть, но она не поддавалась. Мальчик ожесточенно задергал ручку, пока дверь наконец не распахнулась, открывая его взору дворец, полностью сделанный из стекла. Он был великолепен, такой изящный и переливающийся!

И он рушился.

Стекло было испещрено ползущими трещинами. Комнату наполнили звуки падающего и бьющегося стекла. Пока мальчик бежал на крик, длинные осколки упали в сантиметре от него, усеивая пол мириадами сверкающих фрагментов. Дэниел пригнулся и побежал еще быстрее, виляя из стороны в сторону, пока наконец не нырнул в дверной проем, ведущий в величественную столовую.