Антон Пешкин - Белый край [СИ]

— Майя, — он кивнул мне в знак приветствия. — Соболезную.

— Засунь свои соболезнования себе в задницу и заткни своим гнилым языком чтобы не вывалилось, псина вшивая! — сквозь зубы прошипела я и едва не кинулась на него с кулаками, позабыв было о сломанной ноге, но меня вовремя остановил Куаннинг.

— Ну-ну, что же вы, в самом-то деле, — усмехнулся он, вставая между мной и стариком. — Майя, не надо, пожалуйста.

— Это он не пришел на помощь моей деревне когда напали уроды из Коммунахты! Он не привел воинов!

— Мы даже не знали что они вторглись на наши земли, — тихо ответил Вургард. — Они пронеслись как ураган, настоящее бедствие. Но если тебе так легче, то да, можешь винить во всем меня. Теперь у тебя есть такое право.

— В общем... — неуверенно протянул Куаннинг прежде, чем я успела ответить. — Майя. Здесь собрались люди, верные тебе. Это те, кому можно доверять.

— И ты тоже? — саркастично спросила я парня, приподняв бровь. — Никому нельзя верить, так меня учил отец.

— Ну, твой отец видный мудрец был, — раздался ехидный голос Эгиля из темноты. — Или все же крушителем черепов, м? Нет, конечно, ты можешь плюнуть нам под ноги и пойти домой, решать все самой, но много ли ты успеешь сделать?

Я стиснула зубы от злости, пытаясь сдержаться и не наорать еще и на коллегу, и, в конце концов, глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться.

— Хрен с вами. Доверюсь верному псу ярла, друиду лисы и... А ты-то вообще при чем тут, Куаннинг?

— У меня свои интересы. — пожал плечами он в ответ.

— Ладно, проехали. Зачем позвали?

— Познакомиться, для начала. — вперед вышел один из горожан, что также пришли на это тайное собрание. — Мое имя...

— Не запомню, — покачала головой я. — Да это и неважно. Важно то, зачем вы здесь собрались. Неужели решили помочь мне бежать из Скагена?

— Отчасти, — кивнул Куаннинг. — Здесь собрались те, кто придерживаются такого же мнения, что и ты.

— Это какого еще мнения? — переспросила я.

— Что ярл засиделся на своем троне. — прохрипел Вургард. — Он умен, но слишком честолюбив и жаден. Его волнует не Скаген и наше племя, а свой род.

— Как и всех нас, — кивнула я и тут же поймала на себе непонимающие взгляды собравшихся. — Все, что я делала, я делала ради себя. Да, детей я люблю, но мне гораздо важнее моя жизнь и жизни тех, кто мне дорог.

— И тем не менее ярл в своей корысти заходит слишком далеко, — продолжил Вургард. — Твой отчий дом разрушили в том числе и потому, что он не прислушивался к советам капитанов и бежавшего люда.

— Так значит вы все-таки обо всем знали, а? — усмехнулась я. — Сам себе противоречишь, старик.

— Догадывались, — кивнул он. — Коммунахта расположена далеко на западе. Сам город стоит на Великоречьем Перешейке — это единственный путь на юг по суше. И вся торговля с народами запада проходит через Коммунахту.

Я молча слушала, невольно нахмурившись из-за нахлынувших мыслей. Выходит, не было никаких мотивов, кроме наживы? Но зачем? Если моя соль шла на запад, то Коммунахта в любом случае получила бы выгоду. Или же дело не в этом? Может, они пытались не завладеть мной, а уничтожить меня тогда, когда напали в первый раз? Если так, то все обретает смысл — я нарушила устоявшиеся торговые отношения, на которых держится их племя. Вместо того, чтобы покупать соль с запада, северяне стали использовать тот продукт, который производила я, что привело к обвалу цен на специи.

— Было очевидно что они нападут, — подал голос другой горожанин, одетый в массивную шубу и меховую шапку. — Пока север бедствует, Коммунахта процветает. Им и людям юга невыгодно чтобы наш народ развивался.

— Но почему? — возмущенно спросила я. — Кому может быть выгодна торговля с нищим народом?

— Дело не только в торговле, — покачал головой горожанин. — Дело в нас самих. Каждый год жители достаточно больших деревень собираются и плывут на юг, отобрать у иноземцев еду и богатства. Представь себе, Майя, что станет с ними если мы превратимся из слабых племен в одну орду? Они боятся нас. Боятся того, что уже случилось много сотен лет назад.

— Первое Царство... — тихо произнесла я. — Значит, это правда?

— Конечно правда, — усмехнулся Эгиль. — На этой земле стояло Царство, богатству которого завидовали многие. Но случилось много ужасных вещей, включая, кстати, твоего любимого бога, и некогда процветающие земли превратились в скалистые ледяные пустыни.

— Подожди-подожди! — остановила я его. — А Ун здесь причем?

— Ну, знаешь ли, — друид ухмыльнулся. — На великих срединных равнинах, где нынче стоит Великолесье, был не менее великий город. И как говорят легенды, именно Ун в своей ярости принес в этот город раздор. Брат убивал брата, отец сына... В конце концов, Первое Царство погрузилось во мрак, и даже мужчины с женщинами больше не желали делить ложе. Тогда-то все и закончилось.

— И ты правда веришь что это Ун? — усмехнулась я. — Ун просто взял и разрушил целое царство?

— Так, погодите, — Куаннинг снова вмешался в разговор. — Не надо спорить, прошу. Речь сейчас вообще не об этом. Вернемся к тебе нашего разговора.

— Верно, — раздался хриплый голос Вургарда. — Что было в прошлом пусть там и остается. Сейчас же давайте о Скагене и ярле.

— Майя, — Куаннинг отошел к собравшимся и все они теперь смотрели на меня. — Мы все желаем одного — чтобы ты правила нами. Разумеется, каждый из присутствующих сам хотел бы заполучить власть в свои руки, но... Ты ведь стоишь всех нас, верно?

— Отказываюсь, — сразу же резко ответила я. — Если и править, то не сейчас. Я уже покинула дом и намерена пройти уготованный мне путь до самого конца.

— Я ж говорил. — ухмыльнулся Эгиль.

— Цыц! — шикнул на него Куаннинг. — Хотя в общем да, мы догадывались что ты так ответишь. Решение за тобой, так или иначе. Но ты стала бы прекрасным ярлом.

— Чем становится ярлом, Куаннинг, — начала я и облизнула пересохшие губы. — Я лучше пройду все то, что лежит на юге. Увижу все своими глазами. Заново построю Северное Царство.

Куаннинг улыбнулся и медленно кивнул.

— Значит, решено, — он негромко хлопнул в ладони и потер руки. — Майя Бортдоттир, ты станешь той искрой, что зажжет огонь восстания. А мы убедимся, что в нем сгорит все дряхлое и старое.

Почти все время я проводила в своих снах, пахнущих дымом и кровью. Беспамятство, забвение стали мне надежным убежищем в надвигающейся буре. И когда я просыпалась, то все, о чем я могла думать, это как бы поскорее снова уснуть. Меня переполнял гнев и отчаяние, сухие губы были искусаны в кровь и уже не заживали. Я чувствовала, как внутри меня пробуждается то, что я пыталась заглушить, скрыть от взора людей. С каждым днем темная сторона меня самой крепла и заставляла мое сердце биться чаще что во сне, что наяву.