Антон Пешкин - Белый край [СИ]

Всю оставшуюся ночь я не смыкала глаз.

У нас с Ингиредом все еще оставалось много работы, но, к счастью, многим детям уже к утру стало лучше. Болезнь протекала быстро, стремительно, и так же быстро она отпускала их тела. Когда над Скагеном встало солнце, многие из них уже могли самостоятельно есть, стали общаться между собой, а небольшая группа девочек даже вызвалась помочь мне. Для них это была не более чем игра, однако забота об оставшихся больных была делом первой важности, а я уже больше суток не смыкала глаз, поэтому я с благодарностью приняла их помощь. Вскоре я наконец нашла время чтобы немного подремать, однако сон мой продлился недолго.

— М! М-м! — возмущенно мычал Ингиред, пытаясь остановить кого-то, кто ворвался в дом.

— С дороги, колдун! — взревел мужчина в огромной шубе, чье лицо было красным от злости.

— Что происходит? — я встрепенулась, моментально придя в себя. — Вы кто?

— Где мой сын?! Где мой мальчик?! — продолжал рвать и метать мужчина, угрожающе потрясая увесистой дубиной. — Роло! Роло! Отдайте мне моего сына!

— Пап? — раздался недалеко от меня голос маленького мальчика. Одного из тех, за кем я следила всю эту ночь. — Папа!

Ребенок вскочил на ноги, словно болезнь его и вовсе не коснулась и, быстро семеня маленькими ножками, побежал к отцу, падая в его теплые объятия.

— Может не будете мешать, а? — устало простонала я, глядя на эту картину. — У нас все еще есть больные. Им нужен покой.

Мужчина, выронивший дубину из рук при виде своего живого и здорового сына, поднял взгляд на меня. На его лице читалась дикая смесь из множества эмоций — от страха до неподдельной радости, от негодования и до благодарности. Но в конце концов он, не сдержав улыбки и скупой мужской слезы, энергично кивнул мне и вместе со своим сыном ушел прочь из лазарета.

Но это был далеко не последний наш посетитель. С самого утра у дома, в котором мы разбили инфекционное отделение, столпилась огромная масса народа, едва ли не больше чем та, что ночью сжигала соломенное чучело. Один за другим люди заходили в дом, а выходили наружу широко улыбаясь и плача от счастья. Их дети были живы. Никто не умер в эту ночь.

— ...что касается вашего... Эй, эй! — мой разговор с матерью одной из девочек прервал старик, ворвавшийся в лазарет. — Выйдете! В очередь!

В конце концов его вытянули наружу несколько крепких рук тех, кто еще не увиделся со своим ребенком, а я, вздохнув, продолжила разговор.

— Ваш сын в порядке, не волнуйтесь, — я устало улыбнулась матери и положила свои огрубевшие ладони поверх ее. — Но ему еще нужно побыть здесь. Жар его больше не беспокоит, но кашель еще не прошел. Не переживайте, хорошо?

Мать мальчика, взглянув на меня глазами, полными слез радости, быстро закивала, а затем бросилась мне на шею, крепко обнимая. Ее сын в это время сидел у меня на здоровом колене — мальчику было всего три года и его пока еще слабый иммунитет не так легко справлялся с заразой.

— Позовите следующего, хорошо? — я улыбнулась ей.

Еще несколько часов я поочередно принимала одного за другим взволнованных родителей, многие из которых спокойно забирали своих детей по домам. Возможно не стоило отпускать их так быстро, но и держать их в пропахшем кожей и аммиаком затхлом доме тоже было нельзя. Оставалось лишь надеяться, что симптомы не вернутся хотя бы в ближайшие пару дней, а если и вернутся, то их родители додумаются обратиться ко мне за помощью. Впрочем, у меня самой симптомы поветрия больше не проявлялись, да и повторно я не заболевала даже при том, что постоянно работала с больными.

К середине дня дом практически опустел — осталось лишь небольшое количество детей, в основном самых маленьких или хилых. С ними уже мог без труда справиться Ингиред, а значит я наконец-таки могу немного отдохнуть. Во всяком случае так я думала, однако у вселенной на меня были свои планы.

— Майя, — в дом, резко распахнув дверь, вошел Куаннинг. Лицо у него было мрачнее тучи. — Ярл зовет тебя обратно в верхний город.

— Спасибо на том, что хоть не посреди ночи... — вздохнула я, поднимаясь со стула и опираясь на костыли.

За все то время, что я потратила на прием родителей больных детей мое тело ужасно затекло и я едва не упала на ватных, ослабевших ногах. Куаннинг тут же подбежал ко мне и позволил опереться на него, а затем я, кивнув Ингиреду на прощание, вышла из лазарета.

Дорога до верхнего города не заняла много времени — кожевенная мастерская находилась не так далеко от дома ярла. Проблема была в другом: уже на подходе к воротам в верхний город я заметила, что помимо меня туда стекаются и другие люди, среди которых были и те, что совсем недавно приходили в мой лазарет за своим ребенком. Люди собирались во дворе ярла, но зачем? Что опять задумал этот полоумный старикан?

Ответ не заставил себя ждать. Едва завидев меня, идущую почти что под руку с Куаннингом, дозорный у дверей в длинный дом забежал внутрь, а уже через минуту наружу вышел, грузно топая тяжелыми сапогами по земле, сам ярл Дургальф. Он жестом подозвал меня к себе, а затем что-то прошептал одному из воинов и тот побежал уже к двери в женскую часть дома.

Не имея других вариантов я, ковыляя на костылях, подошла к ярлу и тот как-то странно, по-отечески приобнял меня за одно плечо, наклоняясь к моему уху.

— Ты хорошо справилась, Майя, — улыбнулся он. — Молодец.

— Могла бы и лучше, если бы меня больше слушали.

— О, это все будет, не сомневайся, — усмехнулся Дургальф. — Ты заслужила любовь моего народа.

Вместе с воином из женской части дома к нам вышла старуха Мария — сваха на службе у ярла, одновременно управляющая за него его рабынями. Впрочем, как показывает увиденное мной до этого, она и сама не то чтобы свободна в этом доме и полностью зависит от ярла, как и все остальные.

— Начинаем. — он кивнул своему помощнику, длинному человеку в шерстяном плаще.

Тот на секунду склонил голову, а затем снял с пояса небольшой рожок. Люди все еще продолжали стекаться ко двору ярла, когда над городом звонко застонал сигнал, призывающий к тишине.

Наконец, когда толпа стихла и лишь новые люди, приходящие ко двору, продолжали негромко перешептываться, ярл Дургальф начал свою речь:

— Добрый люд Скагена! — наигранно улыбаясь громко возвестил он. — Мои братья и сестры!

Ага, куда уж там. Феодал никогда всерьез не будет считать своих подданных даже равными себе, не говоря уж о родстве и каких-либо связях.

— Я рад видеть улыбки на ваших лицах! Словно весна в этом году пришла раньше!

По толпе прокатились легкие смешки, а я непонимающе взглянула на ярла.

— И все это — заслуги одной маленькой, но умной девочки, уродившейся на земле нашего племени. Майя Бортдоттир — прекрасный цветок нашего края, звезда, что сияет, указывая нам всем путь!