Джо Аберкромби - Мудрость толпы [litres]

– Боюсь, я ничем не могу вам помочь.

– Ах, как жаль! Я помню нашу последнюю встречу с вами, в Остенгормском порту, перед самым началом вашего мятежа против короны. Тогда вы тоже ничем не смогли мне помочь. И это оказалось весьма серьезной ошибкой .

Удержать на лице улыбку требовало некоторых усилий.

– Это была далеко не единственная из моих ошибок. Тем не менее я остаюсь при своем. Вы должны понимать, женщине не следует слишком глубоко залезать в долги.

– И она должна очень внимательно выбирать партнеров.

– Совершенно верно.

– Но еще внимательнее она должна выбирать, кого ей отвергнуть. – Чем вкрадчивее он говорил, тем больше беспокойства поселялось в ее сердце. – Особенно если это женщина с секретами.

Савин очень пожалела, что у нее нет при себе веера, чтобы закрыться им от собеседника.

– У нас у всех есть секреты, мастер Сульфур.

– Но не все из нас являются королевскими бастардами.

Ее улыбка рассыпалась. Время словно бы замедлилось. Савин ощущала холод и обжигающий жар одновременно. Фойе кружилось калейдоскопом чересчур ярких лиц, внимательных глаз, чутких ушей…

– Может быть, все же передумаете? – Сульфур стоял совсем рядом. – Корона теперь стала таким ужасным бременем… – Он коснулся ее предплечья тыльной стороной ладони. – И поскольку у короля Орсо нет наследников, возможно, она должна будет перейти к одному из ваших детей?

Его губы искривились, обнажив острые белые зубы:

– Скажите, кто из них вылез первым? Мальчишка или…

– Ублюдок! Убью! – завопила она ему в лицо, вцепившись в его камзол дрожащими кулаками. – Угрожать моим детям? Считай, что ты уже мертвец !

Удивление, отразившееся на его лице, было гораздо меньше ее собственного и уже через мгновение исчезло. Сульфур склонил голову к одному плечу:

– Поистине, мой господин выбрал бы вас в первую очередь. Но по моему опыту – и, несомнено, вашему тоже, – не нужно далеко ходить, чтобы найти того, кто согласится взять твои деньги. Или разделить твои секреты… Гражданка Хайген! Минуточку вашего времени, если позволите!

Он смахнул с себя ее ослабевшую руку и шагнул обратно в толпу. Савин увидела, как взгляд Селесты метнулся к нему, с той же жаждой любого намека на благоприятную возможность, какая прежде сквозила в ее собственном взгляде. Она попыталась улыбнуться, но мышцы лица не слушались. Зури нигде не было видно. За глазными яблоками пульсировала кровь.

Ее первым побуждением было бежать. В порт. Потом – в Инглию. В Стирию. Да хоть на далекий Тхонд! Однако она знала, что за ней следят. С двумя младенцами далеко она бы не убежала. К тому же бежать означало признать свою вину – хотя Савин сама не знала, в чем виновата.

Но уж они что-нибудь придумают.

– Заговор! Типичный заговор, из тех, что пожирают нашу бедную Адую! – гремел Суорбрек. – Так же, как черви пожрут урожай, если оставить его без присмотра!

Орсо не сомневался в том, что заговор был типичным – в том смысле, что он был полностью вымышленным.

Суорбрек пошел мимо скамьи подсудимых, по очереди тыча в каждого из обвиняемых пальцем, вибрирующим от праведного гнева:

– Банкир… мельник… пекарь… и стирийская шпионка !

Это звучало похоже на начало дурного анекдота, но собравшимся было не до смеха с тех самых пор, как Судья сбросила своего предшественника с Цепной башни. Ризинау поменял сидевших на скамьях старых лжецов на новых, выдрал из окон витражи и превратил Круг лордов в Круг общин. Судья возвела здесь кривые перегородки и трибуны, огороженные перилами из кое-как напиленных досок, измазала мраморные стены лозунгами и превратила это место в Народный Суд. С утра представители со всей своей прежней неэффективностью дискутировали касательно мелких вопросов управления страной. Но с того момента, как Судья бросалась в кресло, где прежде сидел Ризинау, и водружала свои грязные ноги на Высокий стол, заседание суда считалось открытым и враги народа могли начинать трепетать.

– Банкир ссужал мельника деньгами, – ревел Суорбрек, – чтобы тот подмешивал в муку мел и прочую дрянь, а пекарь потом продавал хлеб по взвинченным ценам, вызывая голод и раздоры, – и все это в рамках стирийского заговора, призванного манипулировать нашими рынками и подорвать доверие к Великой Перемене!

Вопли ужаса с переполненных публичных галерей. Ропот недовольства со скамей представителей. Орсо подумал о том, каким образом были выбраны обвиняемые. Какой кошмарный бросок костей переместил их за невидимую линию, отделяющую народ от врагов народа? «Гражданин Брок, – заметил Орсо, – хранил осторожное молчание». Молодой Лев развил тонкое чутье на то, когда следует говорить, а когда не стоит. Что следует говорить, а о чем лучше умолчать.

Поистине, дело зашло далеко, если можно желать обладать здравомыслием Молодого Льва, а не только его женой… Орсо нахмурился. Неужели он действительно это подумал?

– Я не знаю этих людей! – выла стирийка, ломая руки. – Я вижу их впервые в жизни!

Орсо поморщился, услышав ее отчетливый акцент, немедленно привлекший глумливые выкрики сверху. Любой намек на отличие возбуждал подозрение. «Будь бдителен!» – призывал огромный лозунг, высеченный в стене буквами в два человеческих роста. «Свобода значит Наказание!» – ревел другой потеками красной краски. «Заговоры повсюду!» Гуркские едоки, посланные пророком Кхалюлем, чтобы девальвировать монетную систему. Ухищрения Старой Империи, стремящейся ослабить Народную Армию и аннексировать Ближние Территории. Интриги стирийцев, подсылающих зараженных шлюх ради распространенния половых заболеваний. Даже Инглия, Старикланд и Вестпорт были теперь рассадниками регресса, роялизма и измены делу Великой Перемены.

Орсо, весьма близко знакомый с вопросами управления государством, подозревал, что гораздо более вероятными объяснениями его недостатков были мелочное себялюбие, некомпетентность и неудачное стечение обстоятельств, нежели запутанные сети злокозненных замыслов, тянущиеся через весь Земной Круг. Но, с другой стороны, такие объяснения приносили гораздо меньше удовлетворения. Ему бы даже хотелось, чтобы некоторые из этих диких теорий оказались правдой. Если бы в стране имелась хотя бы половина того количества тайных монархистов, какое тут предполагалось, он бы вообще не был низложен. Сидел бы себе вот в этом золоченом кресле, возглавляя собственную, более мягкую форму вопиюще несправедливого правительства. Коронованная марионетка, которой Байяз потрясал перед людьми, другой рукой обирая их карманы. Благостно улыбающаяся фигура на носу корабля, команду которого составляли безжалостные палачи, наподобие Костлявого, своекорыстные казнокрады, наподобие лорда Ишера, и жестокие животные, наподобие лорда Веттерланта.