Марина Беляева - Феи Гант-Дорвенского леса

И потом она увидела, как этот подонок, этот обманщик, вор и убийца фей почти что избил её возлюбленного Крокуса. Увы, магии гневной Душицы не хватало для того, чтобы придушить ублюдка тоненькими корнями заячьей капусты, зато теперь он валялся на земле, крепко связанный и пытался порвать свои путы.

— Я уничтожу тебя, — почти шипела она, искрясь на солнце от ненависти и злости. Помимо произошедшего Душица прекрасно помнила, как эта мразь, пытаясь привлечь её внимание, колотил беднягу Крокуса, который был куда меньше своего соперника и не такого знатного происхождения (не принц же, ха-ха!). — Клянусь, я позову всех своих сестёр, этих бедняжек, которых лишил матери, твоего отца, всю твою семью, Паучьего Короля, и ты расплатишься за своё…

— Отпусти его.

Душица вздрогнула: она не ожидала, что её кто-то будет останавливать. Фея обернулась и вскричала от изумления.

Неподалеку стояла одна из человеческих девочек — причём та самая, которую Душица безуспешно пыталась заколдовать. Она одной рукой крепко держала пытавшегося вырваться Крокуса и не обращала внимания на то, как отчаянно возлюбленный Душицы кусал её, царапал и грыз.

— Отпусти его, — спокойно повторила девочка, — и тогда я не раздавлю твоего дружка. Выбирай сама.

Душица злобно прошипела. Ей хотелось, напротив, напрячь все свои волшебные силы и окончательно задушить ублюдка Имбиря, чтобы этой человеческой твари было неповадно шантажировать фей. Однако Душица немного испугалась: ведь её волшебство потребовало бы значительного времени, а девчонка-то могла убить бедного Крокуса и в один момент.

Вероятно, ей больше ничего не оставалось, кроме как подчиниться.

Корни заячьей капусты ослабили хватку и уходили под землю, вползая в неё, как неестественно тонкие черви; наконец проклятый Имбирь был свободен и теперь катался по земле, кашляя и потирая лапками те места, которые сдавливали путы.

— Теперь ты довольна, малолетняя дрянь? — с вызовом произнесла Душица, сжимая маленькие кулачки. — Отдай моего жениха, и, будь уверена, мы сотрём тебя в порошок!

— Стой. — Голос девочки был непривычно холоден и строг, Душица раньше такого у неё не слышала. И где её подружка пропадает, кстати? Неужто фир-дарриги всё-таки забрали? — Расскажи про красные перчатки, как их снять.

— Эй, маленькая обманщица, ты же говорила просто отпустить твоего раба! — закричала Душица, и с её крыльев посыпалась серебристая пыльца, растворявшаяся в воздухе. — А ну немедленно освободи моего Крокуса, ты!..

Девочка молча сжала руку, и Крокус издал слабый писк. Кожа Душицы испуганно засверкала: фея не предполагала, что руки у этой девочки окажутся настолько сильными и крепкими… и что она всерьёз собралась убивать её возлюбленного.

— Хорошо, хорошо! — раздраженно сдалась Душица. — Ладно! Просто говоришь вслух «Я забыл, и ты забудь, пикси весел, пикси счастлив, пикси теперь убежит», и твой ненаглядный ублюдок будет свободен. Отдавай моего Крокуса, бесстыжая дрянь! Человеческое отродье!

Девочка не обращала внимания на брань Душицы: она разжала руки, и обессиленный Крокус камнем упал на землю. Душица с испуганным криком подлетела к нему (гигантский синяк на плече, проклятье-проклятье-проклятье! чтоб эту девку федалы съели!), а девочка тем временем скрестила руки на груди и тихим, но твёрдым голосом начала произносить заклинание:

— Я забыла, и ты забудь. Пикси весел, пикси счастлив, пикси теперь убежит.

И как бы ни была занята Душица своим возлюбленным, то, что произошло дальше, привлекло внимание их обоих — а также всех фей Гант-Дорвенского леса, находящихся рядом.

Красные перчатки на руках Имбиря начали исчезать. Но они это делали не так, как другие волшебные путы и оковы — ни падали с грохотом на землю, ни растворялись в воздухе, ни исчезали, сопровождаемые ярким свечением. Нет, они как будто бы разматывались, как клубок ниток — или даже, вернее, шкурка от яблока, превращаясь в длинную красную ленту и освобождая руки изумлённого пикси. Наконец перчатки полностью размотались, после чего обе ленты сплелись в воздухе друг с другом и с силой стукнулись об землю, поднимая в воздух клубы пыли. Когда наконец пыль развеялась, на земле завороженные необыкновенным зрелищем феи длинную красную змею, которая решительно уползала в сторону болота.

Однако Имбирь куда-то пропал. И это не было похоже на волшебное исчезновение, которое бывает при похищении или смерти феи: маленький ублюдок, скорее всего, просто сбежал.

Остальные феи, вероятно, этого не заметили — ну или не придали значения. Конечно, какое им дело до принца пикси, только что устроившего засаду на гвитлеонов и сприггана — ведь никто прежде не видел, как человек снимает с подчиненной ему феи красные перчатки, а зрелище-то завораживающее! Кто-то из любопытных зевак начал охоту за красной змеёй, остальные просто оставались на своих местах и оживленно обсуждали друг с другом увиденное. Душица посмотрела на девочку: та опустила руки, а выражение её лица выглядело потерянным. Похоже, она тоже обратила внимание на исчезновение Имбиря.

Душица мстительно усмехнулась. Ну и поделом ей!

— Теперь ты видишь, какая неблагодарная сволочь этот Имбирь? — заговорила она, крепко сжимая руки Крокуса. — Теперь ты понимаешь, за что его все ненавидят? Какого лживого, лицемерного, отвратительного негодяя ты стала защищать и опекать? Хорош помощничек, ему дважды спасали жизнь, а он просто взял и сбежал! Стой теперь на месте и страдай, что ты оказалась такой дурой, раз решила ему помочь! Давай, давай, плачь, лей горькие слёзы — всё равно он к тебе не вернётся, только обманет и сдаст твоим недругам! И ты сдохнешь в этом лесу, а Паучий Король сожрёт весь ваш вонючий человеческий город. Надеюсь, ты довольна тем, что решила спасти бесчестную мразь, бросившую тебя одну!

Крокус крепко сжал руку Душицы, словно останавливая её гневный поток ругани и оскорблений. Любимая посмотрела на него: кажется, всё с ним было в порядке, и он мог передвигаться самостоятельно.

Крокус молча кивнул в сторону леса, намекая, что им пора уходить. Душица слабо улыбнулась ему, а затем снова посмотрела на человеческое дитя: та продолжала стоять на месте, абсолютно не меняя своей позы. Разве что теперь из широко распахнутых волшебных глаз глазача медленно струились слёзы.

Душица не знала, плачет ли эта дрянь из-за неё или же ей стало так горько и обидно по какой-то другой причине, но вид её страданий полностью удовлетворил рассерженную фею. Она презрительно плюнула на платье девочки и высокомерно бросила ей:

— Давай-давай, хнычь, да погромче! Тогда, может быть, братец Огонёк с друзьями тебя услышат и убьют наконец! Тупое бессовестное дитя, которое даже своих сородичей защитить не в состоянии!