Елена Звездная - Книга вторая. Магическая экспедиция

И следом разом вспыхнули все свечи в храме, поначалу полыхнув белым драконьим пламенем, а затем занявшись желто-оранжевым естественным. Но та вспышка на краткий миг осветила все вокруг, словно наполнила храм дневным светом, и, вжавшаяся в статую медведя, я с ужасом увидела Зэрнура, стоящего у входа. И дракон смотрел на меня. Прямо на меня. В упор.

И когда свечи засияли по-прежнему, погрузив храм Древуна в полумрак, я больше не видела бронзового дракона, но точно знала — видит он. Драконьему взгляду даже тьма не помеха, что уж говорить о…

В следующее мгновение сердце медленно пропустило удар, потому что я вспомнила. Отчетливо вспомнила лекцию профессора Иваса по Правилам Безопасности Жизни и информацию о том, что не имеет смысла скрываться от драконов за деревьями и камнями. Они видят. И через первое, и через второе. А значит, Главнокомандующий уже знает, что я в храме. Хуже — видит!

И словно в подтверждение моей догадки, перед лицом вспыхнули белым пламенем некогда уже написанные Чёрным драконом слова:

« Госпожа Радович, вы вольны делать всё, что вам заблагорассудится, но учтите: если вы вляпаетесь в смертельно опасную для жизни ситуацию — я вмешаюсь. О последствиях нашей встречи напоминать нужно? »

Я моргнула, в первый момент решив, что мне это почудилось.

Но слова исчезли, стоило их прочесть.

И появились иные:

« Я предупредил — вы вляпались. Игры кончились, Милада. Ступайте к Зэрнуру. »

С трудом сдерживая рвущееся дыхание, я несколько секунд с ужасом смотрела на висящие в воздухе слова… Я смотрела и думала. Думала, думала, думала. Мысли неслись стремительно и пугающе, мысли падали тяжёлыми камнями в душу, мысли рвали сердце и надежды на будущее… Мыслей было так много, но все их перекрывала одна-единственная — мне с отчаянием не по пути. Просто не по пути. Нужно действовать. Нужно…

Идею бежать напрочь перечёркивала с трудом угадывающаяся в сумраке фигура Зэрнура у входа. И насколько я знала устройство таких древних капищ, этот вход являлся и единственным выходом. Но ещё я смутно подозревала, что силой Зэрнур держать не будет. А вот в чём была абсолютно уверена, так это в том, что гордый Чёрный дракон из Правящего рода никогда не опустится до того, чтобы на глазах у всех броситься догонять свою предположительно наложницу.

А вот мы, сироты безродные, мы не гордые и бежать способны быстро, так, словно от этого зависит наша жизнь… а она и зависит.

Один удар сердца, резкий вдох, и, оттолкнувшись от статуи медведя, я рванула к выходу, не оглядываясь и молясь всем богам, и Древуну, и Триединому разом, и надеясь, искренне надеясь, что хватать Зэрнур не станет.

Он и не пытался, лишь встал, загораживая путь и вовсе не ожидая, что вместо того, чтобы остановиться, я резко сверну вправо и, стремительно опустившись на колени, сожму ладонью невидимую, но совершенно точно присутствующую здесь траву. Потому что с тайной тропы я сошла именно здесь, значит, здесь же должен был находиться и вход на неё. И пальцы, холодея, ловили поначалу воздух, заставив содрогнуться всем телом, но ещё миг — и я коснулась травы.

Окружающая действительность изменилась мгновенно!

Вот я только что стояла на коленях у входа в величественный храм древнего бога, а уже сейчас вокруг меня не менее величественные деревья, надрывно поёт соловей, шумит листва и ярко светит солнце.

А ещё дрожат ноги и судорожно сжимается сердце, и я совершенно не знаю, куда идти, потому что дорога простирается и направо без конца, и налево. Ни таверны не видать, ни шума от неё не слышно. Оставаться на месте — нельзя. Если я легко вошла на тропу, то драконам это сделать ещё проще. И всё, что у меня есть, — время, отпущенное мне гордыней, к сожалению не моей, а потому я понятия не имею, сколько этого самого времени у меня есть в принципе.

Поднялась, придерживаясь за растущее вблизи тропы деревце и чувствуя, как дрожат ноги и от накатившей слабости перед глазами взрываются светящие точки. Нужно было решать, и решать быстро, в какую сторону ИДТИ. И нужно было ПОМНИТЬ, что сходить с тайных троп нельзя — пока ты на ней, ты под защитой магии храма и видишь путь, а сойдёшь — и едва ли сможешь ступить обратно, это не капище, здесь отыскать саму тропу возможности не будет.

Ноги дрожали всё сильнее отчего-то.

Сконцентрировалась на этом ощущении и вдруг осознала — это не ноги. Дрожат вовсе не ноги. В смысле, они тоже, но не так!

С ужасом посмотрела на дорогу и поняла, что на ней подпрыгивают и подрагивают опавшие листья, обломанные и уже сухие веточки, весь тот мусор и сор, что извечно присутствует на любой лесной дороге. А после на весь лес прозвучало жуткое, оглушительное рычание, и из-за поворота выехала… армия дета-королевства. Впереди на огромном вилорогом коне ехал высокий сереброволосый эльф в золотом шлёме, доспехах лунного цвета и роскошном алом плаще, за ним следовали лучники на кошкоподобных эгранах, что двигались мягко и плавно, после показались огромные, с широченной пастью мускулистые хгроры, очень напоминавшие приземистых бойцовых псов и несущие на своих спинах не менее бойцовых меченосцев. И они все выезжали и выезжали из-за поворота, и их было множество и это было совершенно жуткое, масштабное и вгоняющее в ступор, подавляющее зрелище. Но вся мощь армии дета-королевства меркла в сравнении с этим высоким сереброволосым эльфом в золотом шлёме, потому что одной рукой он держал поводья своего вилорогого скакуна, а во второй… прутик с раздвоенным концом. Самый обычный, судя по всему, ивовый прутик, с которого он практически не сводил глаз.

И я тоже.

Потому что появление на тайной тропе целой армии — это было невозможно.

И прутик в руках закованного в железо эльфа — тоже невозможно.

А самым невозможным были улыбки.

На лицах у всех эльфов.

Вымученные, напряжённые, фальшивые насквозь, выглядящие жуткими оскалами — но улыбки. У всех. В смысле, предположительно у всех, потому что у части дета-королевского воинства лица были закрыты шлёмами, причём на всё лицо, а не на половину, как у большинства. И это тоже вызывало оторопь… улыбки, в смысле.

И я так и простояла, продолжая держаться за деревце и в ужасе глядя на приближающуюся армию.

Ровно до того момента, как, собственно, армия и приблизилась.

Приблизилась настолько, что морда вилорогого, излишне мускулистого коня едва не ткнулась в моё лицо. Но я всё равно стояла на месте, потрясённо глядя на нос этой выведенной эльфами животины. Стояла не двигаясь, пока сверху не раздалось подчёркнуто доброжелательное:

— Дитя, отойди с дороги, будь так любезна, не провоцируй во мне желание посмотреть, насколько милые и красивые у тебя кишочки и как забавно будет трепыхаться твоё милое сердечко на кончике моего кинжала.