Елена Звездная - Книга вторая. Магическая экспедиция

И в то же время, лично я подумала о том, что ни природа тайных троп, ни причина их создания мне вообще не известны. Всё, что мы знали — так это то, что легенда, рассказываемая в тавернах, являлась наглой ложью, и на этом всё.

— Предлагаю свернуть, — поднимаясь, предложила я.

— Поддерживаю, — согласился Никодим.

Гаррат, ничего не ответив, молча шагнул на тропу первым, и с ним ничего не случилось. Честно говоря, после этого становиться на тайный путь стало как-то гораздо спокойнее.

Тайная тропа вела по опушке леса. Немного диким казалось вдруг зимой очутиться посреди яркого знойного лета, но мы не жаловались. Поснимав плащи и куртки, мы шли, восторженно озираясь то на высокие, закрывающие небо кронами деревья, то на хорошо утоптанную дорогу, то на таверну, шум и крики из которой перекрывали пение лесных птиц и шелест листвы.

Никодим время от времени подходил к самому краю тропы, после возвращался с сорванными травами, в итоге вынес вердикт:

— Эльфийское Средиземье.

Остановившись, я переспросила:

— Ты уверен?

— Абсолютно, — подтвердил Никодим. — Видишь, — он протянул мне неприметный маленький голубой цветок, — это малая полёвка, она не растет нигде, кроме Драконьих гор и Эльфийского Средиземья. Ты горы видишь?

Я отрицательно помотала головой, осторожно беря цветочек.

— Эльфийское Средиземье… — как-то очень задумчиво протянул Владыка.

Огляделся, посуровел и приказал:

— Вкусняшка, от меня ни на шаг.

Теперь уже огляделись мы с Никодимом, и вот он как раз и сказал:

— Это тайная тропа, на ней никто не нападёт, любое проявление агрессии отбросит что мыслящее, что неразумное существо с пути.

Призадумавшись, дракон уточнил:

— То есть, если я кому-нибудь захочу врезать…

— Я не стал бы этого делать на твоём месте, — сказал Никодим.

Дальнейший путь мы проделали молча, с той лишь поправкой, что меня крепко обняли за плечи и отказывались отпускать, как я ни пыталась высвободиться. Пыталась не очень долго, в какой-то момент вдруг осознав очевидное — посреди Горлумского леса есть прямой путь в само Эльфийское Средиземье, территорию, сохраняющую независимость от всех имеющихся пяти эльфийских королевств, включая насквозь военизированное дета-королевство, в котором находился магистр Воронир во время восстания полностью подконтрольных ему грассов.

— Чего притихла? — поинтересовался Владыка Долины драконов, забрав у меня плащ и перекинув его через плечо.

Ничего не ответив, я продолжила идти, обдумывая ситуацию. Со всех сторон. Размышляя о том, что деревня Медведково обладает не только богатым храмом Древуна, но так же и тайными тропами, соединяющими данную территорию напрямую с Эльфийским Средиземьем. И о беженцах, которые поселились в этой деревне явно совсем недавно. И о других деревнях, где жителей мучительно убили, до капли выкачав энергию их смерти. Вопрос в том, для чего?

— Госпожа Радович, вы не могли бы уделить мне несколько минут? — раздался уже знакомый голос из пространства перед нами. — Наедине. Господину Вачовски я гарантирую вашу безопасность.

Прежде чем дракон ответил, я молча забрала у него плащ и, набрасывая его на плечи, шагнула вперёд.

Храм Древуна был огромен!

Поистине, невероятно и неимоверно огромен! Завороженно оглядываясь по кругу, я старалась охватить взглядом и не упустить ни одного божественного изваяния Великого Медведя, тысячи и тысячи горящих свечей, узкую лестницу, спиралью поднимающуюся по единой стене конусообразного, состоящего из единственного зала храма. И здесь было удивительно тихо, если учесть, что в храме присутствовало не менее пяти сотен человек, а то и больше, просто не все стояли. В основном жрецы, высокие, статные, широкоплечие, в белых вышиванках с символикой храма, в тёмно-коричневых просторных штанах и такого же цвета кожухах, но были и жрицы — разновозрастные, по большей части женщины зрелые, мудрые, таких иной раз кличут ведьмами, но за спиной — в глаза жрице Древуна злых слов не скажет никто. Обряженные так же, как и мужчины, они вызвали некоторое удивление — обычно медвежьи жрицы ходили в длинных, в пол, платьях цвета земли, а ныне… И тут я поняла то, что следовало бы понять раньше, а не восторженно озираться, наблюдая храмовые красоты, — они к бою готовились. Все они. Не было среди присутствующих ни детей, ни немощных, хотя Древун жрецов себе подбирал сызмальства, и служили они ему до самой смерти. Здесь были мужчины и женщины, способные дать отпор врагу, который, и в этом было уже глупо сомневаться, намеревался нанести удар.

— Милада, не стой, — раздался голос позади меня. — Как я понимаю, вам требуется помощь. Идём.

Растерянно оглянувшись, я увидела Говорящего об Истинной жизни, чей вид и одежда никак и ни коим образом не отличались от одежд иных здесь. А значит, на этот бой главный жрец выйдет вместе со всеми.

— Поспеши, дитя, — позвал он, не оборачиваясь.

И я пошла следом, все убыстряя шаг и пытаясь понять, что именно они собираются делать. Это жрецы и жрицы Древуна, они будут защищать людей до последнего, значит, бой будет вестись как-то иначе, не затрагивая новострои и остальное поселение. Как? И что мне делать?

Говорящий уверенно провёл от входа, возле которого я оказалась, пройдя через портал, к лестнице, ведущей на самый верх. От осознания того, сколько ступеней сейчас придётся миновать, причём без перил (их вообще не было), я невольно содрогнулась, но напрасно — жрец провёл меня к небольшому помещению под лестницей, где сидел задумчивый Верес. И Верес выглядел бы всё тем же студентом УМа, если бы не одно «но» — в его правой руке был посох с головой медведя в навершии.

Я остановилась как вкопанная, едва поняла это. Верес поднял голову, взглянул на меня совершенно иначе — за синими глазами всегда серьёзного парня теперь угадывался взгляд чего-то иного, гораздо более мудрого и древнего. Взгляд Древуна.

— Да, ты правильно поняла, я выпил медвежью кровь, — произнёс Верес.

Не знаю, как я добрела до ближайшей скамьи и опустилась на неё. Ноги едва держали. Верес, как же так… Четыре года мучений, и ты сдался?! Медвежья кровь блокирует источник!

Блокирует напрочь. Для мага это как часть души заморозить — сколько бы времени ни прошло, а холод в груди останется навсегда.

— Верес… — с нескрываемым отчаянием прошептала я.

— Это был мой выбор, Милада, — с нажимом произнёс он.

Кого убедить пытался? Меня или себя? Если меня, то напрасно — я ещё помнила его на посвящении первокурсников и то, как он, тогда студент второго курса, мечтательно прикрыв глаза, уверенно говорил: «Я ещё добьюсь всего, Милада, вот увидишь! Я покажу этим столичным, чего стоят настоящие охотники леса! Чего стоит простой деревенский парень!»… Много их тогда было, тех, кто старался что-то кому-то доказать — ушли все. Все, кому было куда уходить, все ушли. Верес на их курсе оставался последним.