Стефани Гарбер - Караваль [litres с оптимизированными иллюстрациями]

Дрожащими руками Телла послала сестре воздушный поцелуй.

– Не надо…

Но Телла уже шагнула с края балкона.

– Нет! – взвыла Скарлетт, бессильно наблюдая, как сестра стремительно исчезает в ночи.

Не имея крыльев, которые помогли бы ей благополучно опуститься на землю, она упала и разбилась насмерть.

Последующие события запомнились Скарлетт лишь в виде разрозненных обрывков. В ее памяти не отпечаталось, что в первое мгновение после падения Телла была похожа на упавшую с полки куклу – а потом под ней начало расплываться кровавое пятно. Даже тогда Скарлетт не могла отвести взгляда от безжизненного тела сестры, надеясь на чудо: что Телла пошевелится, а потом встанет и пойдет. Как бы пригодились сейчас часы, способные повернуть время вспять, чтобы подарить Скарлетт еще одну попытку спасти сестру. Она ведь видела такие в часовой лавке в день прибытия на остров. Жаль, что Хулиан тогда украл не их, а другие!

Но Хулиан тоже мертв. Она потеряла двух самых дорогих ее сердцу людей. Давясь рыданиями, она плакала до тех пор, пока у нее не заболели глаза, грудь и другие части тела, которые прежде никогда ее не беспокоили. Граф шагнул к ней, словно желая утешить, но Скарлетт, вытянув перед собой трясущуюся руку, предостерегающе произнесла:

– Остановитесь! Прошу вас!

У нее не было душевных сил выслушивать соболезнования, особенно из уст бывшего жениха, и тот покорно попятился.

– Скарлетт, – позвал ее отец, подходя ближе.

Он еле переставлял ноги и горбился, будто под тяжестью невидимого груза, и Скарлетт впервые увидела в нем не чудовище, а просто изможденного печального пожилого человека. Оказалось, что его светлые волосы изрядно поседели, а глаза налились кровью. Теперь он походил на дракона со сломанными крыльями, который, к тому же, больше не может дышать огнем. – Мне очень жаль…

– Замолчите! – оборвала его Скарлетт – он заслужил подобное обращение. – Не желаю вас больше видеть. И голос ваш слышать не хочу. Никогда. Не пытайтесь облегчить совесть пустыми извинениями. Все случилось из-за вас. Это вы подтолкнули Теллу к гибели.

– Я лишь пытался защитить вас обеих! – Ноздри губернатора Драньи затрепетали, и Скарлетт подумала, что хоть крылья его и сломаны, изрыгать пламя он все же еще способен. – Если бы вы послушались меня и не были такими непокорными, неблагодарными…

– Сударь! – Джованна, которую Скарлетт до этого не замечала, смело шагнула навстречу губернатору Дранья. – Полагаю, вы уже достаточно сказ…

– Убирайся прочь! – рявкнул он и залепил ей звонкую оплеуху.

– Не трогайте ее! – одновременно вскричали Скарлетт и Легендо, и магистр, быстрый как молния, бросился вперед. Его темные, почти черные глаза на заостренном бледном лице так и впились в обидчика. – Вы больше не причините вреда никому из моих артистов!

– Или что будет? – зарычал в ответ отец Скарлетт. – Правила мне известны. Ты не вправе ничего мне сделать, пока идет игра.

– В таком случае позвольте напомнить, что игра заканчивается сегодня на рассвете, который быстро приближается. Когда это произойдет, я больше не буду связан правилами. – Легендо оскалил зубы. – Вы видели мое истинное лицо. Тем больше причин избавить мир от вашего в нем присутствия.

Магистр взмахнул рукой, и все освещающие балкон лампы разгорелись ярче, отбрасывая на обсидиановый пол красно-оранжевые блики адского пламени.

Губернатор Дранья побледнел.

– До вашей дочери мне действительно не было никакого дела, – продолжал Легендо, – а вот об артистах своих я, напротив, очень забочусь. Мне известно, что вы натворили.

– О чем он говорит? – спросила Скарлетт.

– Не слушай его, – отозвался губернатор.

– Твой отец возомнил, что способен убить меня , – пояснил Легендо, – и лишил жизни Данте, ошибочно посчитав его магистром Караваля.

Скарлетт в ужасе посмотрела на отца.

– Так это вы убили Данте?

Даже стоящий поодаль граф как будто встревожился от подобного признания.

– Я лишь пытался защитить вас обеих! – тяжело дыша, воскликнул губернатор Дранья.

– Вам бы лучше о собственной безопасности подумать, – заметил Легендо. – На вашем месте, губернатор , я бы немедленно покинул остров и забыл дорогу назад. Не вздумайте пытаться отыскать меня снова. Наша новая встреча будет иметь для вас печальные последствия.

Граф попятился первым.

– Лично я к убийствам не имею никакого отношения. Я приехал только ради своей невесты.

Он посмотрел на Скарлетт взглядом, куда более долгим, чем позволяли приличия, так что ей сделалось не по себе. Больше он не сказал ни слова, но, слегка изогнув губы, продемонстрировал ряд белых зубов. Точно так же он смотрел на нее, когда она в первый раз убежала от него: как будто они играют в лишь им двоим известную игру, и ему не терпится выйти победителем.

Скарлетт подозревала, что, хотя граф Николя д’Арси сейчас и уходит, впоследствии они еще встретятся. Он склонил голову в насмешливом поклоне, после чего развернулся и вышел, чеканя шаг своими серебряными сапогами.

– Нам тоже пора. – Губернатор поманил Скарлетт нетвердой рукой. – Мы возвращаемся домой.

– Нет! – Скарлетт снова затрясло, но она решила стоять на своем. – Никуда я с вами не поеду.

– Ах ты, пустоголовая… – выругался губернатор. – Останься ты здесь, и он разрушит нашу семью, чего всегда добивался. А если пойдешь со мной, он проиграет. Уверен, что граф захочет…

– Вам не заставить меня выйти за него замуж, – воскликнула Скарлетт. – И семью нашу разрушили вы сами . Вы жаждете власти и повиновения, но я больше не стану вам подчиняться. Теперь, когда Телла умерла, вам нечем меня удерживать.

На мгновение Скарлетт испытала искушение подойти к краю балкона и добавить: «А теперь уходите, пока не лишились и второй дочери тоже!», но решила, что не позволит отцу уничтожить ее, как уничтожил ее младшую сестру. Она сделает то, что должна была давным-давно.

– Мне известны ваши тайны, отец. Прежде я слишком боялась за Теллу, но теперь у меня нет причин молчать. Думаете, что можете безнаказанно убивать? Едва ли ваши стражники и дальше будут хранить вам преданность, если открыть им глаза на то, что это вы лишили жизни сына одного из них. Я всему острову расскажу, что вы собственными руками утопили Фелипе, чтобы запугать меня и заставить повиноваться. Когда отцу несчастного мальчика станет об этом известно, вы уже не сможете спать спокойно. Я готова раскрыть и другие ваши секреты, способные положить конец всему, что вы создали.

Скарлетт никогда в жизни не вела себя так смело. У нее болело все: сердце, душа, даже воспоминания. Она ощущала пустоту и тяжесть одновременно. Ей было трудно не только говорить, но и дышать. Однако она по-прежнему была жива, дышала, говорила и испытывала чувства. Ее терзала сильнейшая душевная боль, но владевший ею страх рассеялся.