Сьюзен Пфеффер - Жизнь, какой мы ее знали [litres]

– Играли?! – воскликнула я. – Думаешь, это все было для меня игрой?

– Слушай, – встрял Мэтт, и я бы не поручилась, кого именно он пытается успокоить, – самое умное, что мы в силах сделать, – исходить из наихудшего сценария. Мы с мамой как раз обсуждали меры, которые можно предпринять сейчас, чтобы в суровую зиму нам было чуть проще.

– Ага, типа, есть еще меньше, – сказала я. – Потому что нельзя рассчитывать на огород.

Мэтт кивнул.

– Я тоже не в восторге от такой мысли. Но да, нам действительно придется это обсудить.

– Мне достаточно есть раз в день, – сказала мама. – Я все равно сейчас так расстроена, что потеряла аппетит. Но вам, дети, не стоит так делать. Разве только совсем уж в критической ситуации.

– Может, раз в неделю не есть вообще? – предложила я. – Или я могу через день пропускать свой бранч.

– И то и другое годные идеи, – сказал Мэтт. – Я могу завтракать по понедельникам, средам и пятницам, а Миранда есть бранч по вторникам, четвергам и субботам. И мы оба можем поститься в воскресенье. Но, мам, если ты ешь один раз в день, то тебе точно не стоит голодать.

Мама, похоже, была на грани слез.

– Я справлюсь, – сказала она вместо этого. – Думаю, нам надо запасти как можно больше воды. Пока водопровод действует, мы будем пользоваться им, но стоит сделать запасы, сколько возможно.

– А что, скважина может иссякнуть?

– Это не исключено, – сказал Мэтт. – Ненужная нам сегодня вода может очень пригодиться через полгода.

– Я еще беспокоюсь, что дождевая вода испортится, – добавила мама. – С сегодняшнего дня питьевую воду надо кипятить. С нашей скважиной никогда проблем не было, но если сильно загрязнен воздух, то не стоит рисковать.

– А что насчет пруда? – спросила я. – Можно мне продолжать плавать?

– Думаю, да, – ответила мама. – Пока. Разумеется, если температура сильно упадет, для купания станет слишком холодно.

– Сейчас июль. Ну насколько может похолодать?

– Вот это-то нам и неизвестно, – резюмировал Мэтт. – Но мы узнаем, куда денемся.

Просто чтобы доказать, как они все неправы – и мама, и Мэтт, и ученые, – я отправилась плавать. Кроме меня, туда приперлись еще пара человек. И никто не задержался надолго.

Вылезая из пруда, я чувствовала себя грязной, хотя и знала, что вода такая же чистая, как вчера. Холодно, в общем-то, не было, но воздух стал промозглый, я вся дрожала. Только вчера очень хотелось прохлады, а теперь она случилась, и я уже скучаю по жаре. Да что там – даже по луне скучаю.

Сегодня суббота, так что я съела бранч. Завтра пост. Интересно, как это будет, но, наверное, привыкнем.

Надеюсь, с бабушкой все хорошо.

Списки погибших, вероятно, здорово удлинятся в ближайшие дни.

11 июля

Мама поменяла правила, и теперь я ем бранч по понедельникам. Дескать, нечестно, что я голодаю в воскресенье, а потом еще не ем до вечера понедельника. Ясное дело, сама-то она не ест как раз до вечера понедельника, но мы типа не должны заметить.

День поста оказался не так страшен, как я предполагала. В обеденное время голод был жуткий, но по ходу дня ощущение ослабло. Думаю, привыкну.

Трудно сказать наверняка, но, похоже, все становится серее.

Днем заехал Питер. Мы рассказали ему о наших планах, он их одобрил. Особенно кипячение воды.

Я спросила его насчет купания.

– Возможно, разумнее прекратить, – сказал он. – Люди из конторы, которая контролирует городскую воду, говорят, что она изменила цвет, и непонятно, надолго ли ее вообще хватит. Водопровод и очистка требуют электричества, а мы все знаем, как нынче работают электростанции.

– Но пруд-то при чем? – спросила я.

– Сложно предсказать, как поведут себя люди, когда не станет городской воды. Возможно, начнут носить на пруд свое грязное белье и стирать там. Или будут мыться. Велики шансы, что пруд станет рассадником всякой заразы. В наши времена лучше перебдеть, чем недобдеть.

Ну хоть симптомы холеры не стал описывать. Для Питера это прям великий акт сдержанности.

Думаю, завтра я все равно схожу поплавать. Может, Дэн придет. А может, солнце покажется.

12 июля

Ни Дэна. Ни солнца. Ни слова от Джонни или папы.

13 июля

Мэтт перестал бегать. До меня это пять дней доходило. Потом я наконец спросила, и он сказал, что бросил в субботу – отчасти из-за качества воздуха, отчасти чтобы сберечь силы.

День стал намного короче, чем еще неделю назад. Во всяком случае, темнеет сильно раньше. Мама разрешает по вечерам зажигать масляную лампу на веранде. Света от нее не хватает, чтобы читать могли все, поэтому мы с Мэттом подсаживаемся к ней по очереди. Мама раскопала на чердаке мешок старой шерсти и вяжет по ночам, много света ей не требуется.

Пишу при свете фонарика. И да, надо заканчивать. Батарейки не вечные.

14 июля

Сегодня совершила ужасную глупость. Убить меня мало, я жутко расстроена и зла.

Вечером мы все сидели на веранде, как обычно по очереди подсаживаясь к свету, и около девяти мама объявила, что мы истратили достаточно масла и пора расходиться.

Мы уже давно живем от рассвета до заката, но теперь, когда эта ужасная серая пыль закрывает солнце, с определением времени стала совсем беда. Пока еще можно точно различить день, но больше никаких тебе драматических перемен. В шесть утра серо, в шесть вечера так же серо.

Не знаю почему, но мне просто не хотелось идти спать. Может, из-за кошмаров, которые снились пару ночей. Бекки толкает меня в жерло вулкана, и все в таком духе.

Я сказала, что посижу на крылечке перед сном, и поскольку сидение на крылечке не требует ресурсов, то мама не возражала. В общем, я вышла и посидела там немного, с полчасика. В любом случае, достаточно долго, чтобы мама и Мэтт уже ушли к себе.

Только вот, решив зайти в дом, я начисто забыла про Хортона. Днем он гуляет на улице, но нам запрещено выпускать его после захода солнца. Это правило соблюдалось, даже когда было электричество. Ночью Хортон дома.

Сам Хортон, вероятно, не меньше нас запутался – когда день, когда ночь. И едва я открыла дверь, он пулей вылетел наружу.

Я вышла обратно и стала звать его, но он не откликался. Просидела на крыльце еще час, подзывая его и надеясь, что он вернется сам по себе, но его и след простыл.

Поберегу-ка я батарейки в фонарике. Надеюсь, завтра утром, когда я встану, он будет сидеть на ступеньках и жаловаться на то, что его вынудили провести ночь на улице.

15 июля

Хортона нет.

Я по очереди занималась то его поисками, то хворостом. Мама и Мэтт тоже искали, но безуспешно.

Мама говорит, я не виновата, это могло случиться с любым из нас, но я-то знаю, что все из-за меня. Я невнимательная. Всегда попадаю впросак из-за своей невнимательности, но обычно и вред от этого только мне самой.