Сьюзен Пфеффер - Жизнь, какой мы ее знали [litres]

Я ездила кругами по пруду, очень медленно и без выкрутасов. Приходилось осторожничать, ведь тут и там во льду зияли дыры. Видимо, люди растаскивают лед, как придется делать и нам, когда закончатся запасы воды от миссис Несбитт.

Воздух ужасный, не представляю, как его выносят Мэтт и Джонни. Я покаталась несколько минут и зашлась кашлем. Всего-то провела на льду минут, наверное, пятнадцать и к концу так вымоталась, что еле добрела до дому.

Мэтт, мама и я едим раз в день, но хотя бы семь дней в неделю. Может, чуть-чуть все-таки потеплеет, и нам станет легче.

2 декабря

По пятницам Мэтт рано утром уходит на почту. В последнее время он возвращается домой ранним вечером. Дни все одинаково серые, но все же пока есть разница между днем и ночью, и темнеет теперь совсем рано.

Мама, Джон и я сидели на веранде, и дело было до полудня, потому что Джон еще не обедал. У нас горели две масляные лампы – даже среди бела дня и с огнем в печке света для чтения не хватает.

Джон заметил это первым.

– Вам не кажется, что стало как-то темнее? – спросил он.

И был прав. Стало темнее. Сначала мы проверили лампы – не погасли ли они. Потом посмотрели на печку.

Мама задрала голову.

– Снег пошел. Крышу засыпало.

Окна забиты фанерой, нам не видно, что снаружи. Но поскольку за последние месяцы в отношении погоды менялась только температура, можно было и не смотреть.

Окно на кухне тоже забито, в столовую не пробраться, так что мы отправились в гостиную.

Снег шел, наверное, уже час или больше. Сыпался с бешеной скоростью.

Едва осознав снегопад, мы заметили, что поднялся ветер.

– Да это метель, – сказал Джонни.

– Неизвестно, – ответила мама. – Снег может через минуту прекратиться.

Я не в силах была ждать. Напялила куртку и выбежала на улицу. То же самое я сделала бы ради дождя или солнца. Что-то наконец изменилось, требовалось срочно испытать это на себе.

Джон и мама последовали за мной.

– Странный какой снег, – заметил Джонни.

– Не совсем белый, – добавила мама.

Именно так. Он не был темно-серым, как бывают подтаявшие сугробы в марте. Но и чисто белым он тоже не был. Как все теперь, он был каким-то грязноватым.

– Жалко, Мэтт не дома, – сказала мама, и я сначала подумала, что она хотела бы разделить этот момент с ним, поделиться радостью от выпавшего снега.

Но потом до меня дошло, что она беспокоится о том, как он доберется до дома. Почта в четырех милях отсюда. Не так уж далеко, если на велике, но пешком – довольно долгая прогулка, особенно в пургу.

– Хочешь, схожу за ним? – предложил Джон.

– Нет. Он, возможно, уже идет домой. Заблудиться не заблудится. Просто хотелось бы, чтоб он был здесь.

– Одна радость, – сказала я, – у нас будет запас воды, если придумаем, как ее собрать.

Мама кивнула.

– Джонни, вынеси на улицу бочки и мусорные контейнеры. Пусть снег в них копится.

Мы с Джонни собрали все емкости, подходящие для снега, и выставили их вдоль стены дома. К тому моменту, когда последний мусорный контейнер занял свое место, в ведро уже насыпало с дюйм снега.

Джон был прав. Метель.

Мы вернулись в дом, но никто не мог сосредоточиться на книжках. Не раздеваясь, мы сидели в гостиной, наблюдали, как падает снег, и ждали Мэтта.

Через некоторое время Джон приготовил себе поесть. Пока он был на веранде, я спросила маму, не стоит ли мне пойти за Мэттом.

– Нет! – ответила она резко. – Я не могу рисковать вами обоими.

Она словно ударила меня. Мэтт просто не может пропасть. Мы ведь не выживем без него.

Мама ничего больше не сказала, и я понимала, что лучше держать рот на замке. Наконец она вернулась на веранду, и тогда я выбралась на улицу и подошла к дороге – проверить, какие там вообще условия. Ветер дул с такой силой, что едва не сбивал с ног. Снег летел почти горизонтально, и на расстоянии в несколько метров было уже ничего не рассмотреть.

До проезжей части я еле добрела, а там все равно была нулевая видимость. Мэтт мог быть в пяти метрах от меня, а я бы и знать не знала. Мама права. Мне не добраться до города. Оставалось надеяться, что Мэтт одолеет долгий переход и что он догадался уйти с почты в начале снегопада.

Я вернулась в дом и наплела какую-то чушь – мол, ходила проверять, как работает наша снегосборная система. Если мама что и заподозрила, то ничем не выдала этого.

Мы слонялись между верандой и гостиной. Мама вышла на улицу, просто за дверь, и стояла там, пока я не заставила ее возвратиться в тепло.

Джон очень возбужден – так дети возбуждаются при виде снега, это заметно. И ему убийственно тяжело подавлять эту радость. И так же убийственно тяжело для мамы подавлять страх. Так же убийственно тяжело мне видеть их обоих, скрывающих свои чувства.

С течением времени становилось все темнее и ветер бушевал все яростнее.

– Я правда думаю, что мне надо пойти поискать Мэтта, – не выдержал Джон. – Могу взять одну из масляных ламп.

– Может, и надо, мам, – поддержала я.

Сейчас Джон сильнее меня и намного сильнее мамы. Может статься, он даже сильнее Мэтта, потому что больше ест. Если Мэтту нужна помощь, только Джон сможет ее оказать.

– Нет, – ответила мама. – Мэтт мог остаться в городе у кого-то из друзей, переждать бурю там.

Но я уверена, Мэтт бы так не поступил. Он бы вернулся домой. Или хоть попытался бы. Он беспокоился бы о нас не меньше, чем мы о нем.

– Мам, мне действительно кажется, что Джон должен пойти, – сказала я. – Просто пройтись по дороге, но с лампой. Уже так темно, Мэтт может запросто миновать дом и даже не заметить.

Я видела, что маме претит сама идея. И попробовала зайти с другого конца:

– Давай я пойду первая. А через несколько минут меня сменит Джон, а потом снова я его. Будем дежурить по очереди, тогда ни с кем ничего не случится.

– Ага, мам, – вступил Джон. – Я пойду первым. А ты пошли Миранду через некоторое время.

– Ладно, ладно, – сдалась мама. – Пятнадцать минут – и я отправляю Миранду.

Джон явно взбодрился, и, честно говоря, его можно понять. Мама проследила, чтобы он как следует закутался: куртка, перчатки, шарф, ботинки. Велела ему не удаляться слишком далеко и держать лампу повыше – как маяк Мэтту.

Мы с мамой сидели рядом и ждали. Не разговаривая. Я не смела, а мама, конечно, была слишком взвинчена для светских бесед. Наконец она жестом велела мне собираться.

– Надеюсь, мы не совершаем ошибки, – произнесла она.

– Все будет нормально. Спорим, приведу Мэтта домой.

Но, добравшись до дороги, я даже не была уверена в том, что найду Джона. И неважно было, сколько на мне слоев одежды, – бешеный ветер продувал все насквозь. Лицу особенно доставалось. Я натянула шарф на рот и нос, но даже так оно горело от холода. Сквозь снег и тьму ничего нельзя было разглядеть – лишь маленький пятачок, освещенный лампой. Я несколько раз споткнулась, пару раз меня свалил ветер. Снег залезал под штаны, так что даже термопанталоны стали мокрыми и холодными.