Анатолий Махавкин - Бездна [litres]

– Действительно, – печально улыбнулся он. – Больше не от кого… Совсем недалеко отсюда, около часа неспешной ходьбы, есть развилка. Если идти вниз, то попадёшь к цели нашего путешествия – Огненному потоку.

– А если вверх, – поинтересовался я, – тогда куда?

– На Бесконечную лестницу. Она ведёт домой. Когда мы закончим свои дела, то без всяких приключений покинем Бездну, поднявшись по ней. Там нет ни ловушек, ни монстров. Вот только…

– Вот только?..

– Придётся подниматься очень долго в полной темноте. Абсолютный мрак, без малейшего просвета. – На лицо Теодора легла глубокая тень, словно воспоминания столетней давности продолжали оставаться в его памяти чёрной тучей, заслоняющей всё остальное. – Вроде ничего особенного, но это трудно передать словами. В этой тьме не горят факелы, и, боюсь, электрические фонари тоже не смогут её разогнать. От непроглядного мрака через некоторое время начинаешь сходить с ума. Многие путешественники, преодолевшие Бесконечную лестницу, достигли поверхности с помутившимся рассудком. Даже самый терпеливый и дотошный исследователь Бездны аль-Хазред сошёл с ума. Свою книгу он писал, будучи абсолютно безумным.

– «Некрономикон»? – деловито уточнил я с апломбом опытного исследователя мистической литературы. – Всю жизнь хотел его почитать.

– Почитать? – Брови Теодора поползли вверх, а губы дрогнули, обозначив ухмылку. – Боюсь, это не самое удобоваримое чтение. Я же тебе говорю: автор перед написанием книги сошёл с ума. Стихотворения Хазреда ещё более запутаны, чем катрены Нострадамуса. Чтобы разобрать, о чём идёт речь, опытные исследователи потратили более трёх веков, и даже после этого некоторые места толкуются по-разному, а это чрезвычайно опасно, когда используешь «Некрономикон» в качестве путеводителя по Бездне.

– Странно, – сказал я, – читая Лавкрафта, предполагал, что эта книга намного интереснее.

– Говард был неисправимым романтиком, – пожал плечами Теодор. – Я встречался с ним, когда он был никому не известным сочинителем коротких историй. У него случайно оказались отрывки книги Эйбона, и он согласился показать мне их в обмен на изучение «Некрономикона». Говард оказался разочарован. Я, впрочем, тоже. В его страничках не было ничего интересного для меня.

Признаться, от этого немудрёного рассказа у меня отвисла челюсть. Передо мной был человек, имеющий в личном пользовании настоящий «Некрономикон» и общавшийся с Лавкрафтом. Потом как-то вспомнилось всё, пережитое лично, и рот закрылся сам по себе. Возможно, если я выберусь отсюда, то напишу книгу почище любых «Некрономиконов».

– А что это за Огненный поток? – спросил я. – Судя по всему, нечто весьма полезное, если для того, чтобы добраться до него, можно запросто положить такую ораву народа?

Теодор машинально посмотрел на распростёртое тело Шведа, около которого мы расположились, и вздохнул. На его лице появилась гримаса омерзения.

– Поток дарует бессмертие, – коротко ответил он.

Больше не было сказано ни слова. Мы сидели и молча смотрели друг на друга, человек позапрошлого века и я. Слова очень медленно доходили до моего сознания, продираясь через покрывало здравого смысла. Всего три слова, но как же сложно осознать их истинный смысл!

Поток.

Дарует.

Бессмертие.

– Это как? – тупо спросил я.

– Тебя интересует физическая или мистическая подоплёка процесса? – язвительно поинтересовался Теодор. – Так вот: я не знаю. Для ответов на эти вопросы с нами шли четверо учёных с аппаратурой. Но, как ты и сам знаешь, они не дошли. Поэтому я должен, по крайней мере, взять пробу потока.

– Нет, нет, – замахал я руками. – Я не об этом. Как это «дарует бессмертие»? Какое такое бессмертие?

– Самое обычное, если можно так выразиться, – пожал плечами Теодор. – Человек, побывавший рядом с потоком или соприкоснувшийся с ним, получает идеальное здоровье, почти неуязвимое тело и возможность жить вечно. Даже я, глядевший на него с расстояния в сотню метров, живу уже больше века, не постарев ни на год.

– Круто, – сказал я, уставившись в потолок, и вдруг меня поразила одна мысль. – Так что это получается, если я пойду туда, то…

Теодор только усмехнулся.

Получить вечную жизнь – перспектива, конечно, весьма радужная, но уже давно известно: пирожные бесплатными не бывают, а самые вкусные находятся где-то рядом с бесплатным сыром. Интересно, той цены, которую я уже успел выплатить, хватит за это «угощение»? Или неизвестный торговец экзотическими блюдами потребует дополнительной оплаты?

– Посему давай поднимайся, – поторопил Теодор и начал собирать барахло, разбросанное по полу пещеры. Мой мешок он бросил рядом со мной, недвусмысленно дав понять, что с пустыми руками меня никто не отпустит. – Чем быстрее я возьму пробу, тем быстрее выберемся на свет божий. Каждый день пребывания в Бездне старит человека на тысячу лет. Я ощущаю себя таким же древним, как пирамиды.

Пока он перекладывал вещи из всех мешков в свой, я никак не мог расстаться с мыслью, которая не покидала мою голову с тех пор, как Зверь показал Шведов броник. Теодор возился, стоя спиной ко мне, поэтому я очень тихо подполз к дохлому водиле и начал искать, где открывается застёжка на его поясе. Проклятущее деньгохранилище ни в какую не желало покидать талию своего владельца. Да ещё приходилось осторожничать, пытаясь не перемазаться в кровавых ошмётках, разбросанных вокруг. Когда мне наконец удалось стянуть пояс, я вздохнул с видимым облегчением.

– Мародёрствуем помаленьку? – В голосе Теодора явственно ощущалось осуждение моего поведения. – Ну что вы за люди? Даже в преисподней будете заниматься своими делишками – воровать, убивать, насиловать!

– Ему эти деньги уже ни к чему, – не собирался оправдываться я, как-то само по себе вышло, – а у меня семья, дочку кормить надо, жену… Этих денег, – застегнул я на себе похрустывающий пояс, – мне не заработать за всю жизнь.

– Да Утюг заплатит такие деньжищи, которых тебе хватит на всю твою бесконечную жизнь, – сказал Теодор с досадой, – а ты возишься с этими копейками, обирая трупы!

– Хрен его знает, этого вашего Утюга, – пожал я плечами, – заплатит он или нет. А вдруг я выберусь наружу сам? Где я буду тогда искать этот ваш электроприбор?

– Думаешь, я могу погибнуть, а ты останешься жив? Ну-ну. – Ему это показалось смешным. – А за Утюга не беспокойся, если ты ему потребуешься, он тебя отыщет моментально. Страшненький человечек, но дело своё знает. А его сейчас прижало так, что он крутится, словно вьюн.

– Посмотрим… – неопределённо протянул я и одёрнул куртку на себе. – Ну, идём?

– Идём.

Судя по всему, Теодор растерял остатки уважения к моей и без того скромной персоне. Разговаривать со мной он даже не пытался, ограничиваясь короткими командами. Плевать! Переживём и это. Идти оставалось уже недолго, а ощущение приятной тяжести на поясе здорово согревало мою исстрадавшуюся душу. Тридцать или сорок штук – намного лучше, чем обещанные три.