Анатолий Махавкин - Бездна [litres]

– Неприятности, ха! Я вам сейчас голову отломаю, и мне за это ничего не будет, ясно?

Хробанов замолчал, рассматривая меня с таким скорбным недоумением, точно я в чём-то нарушил стройное течение его мыслей.

Вновь затарахтела рация, но в этот раз послышался голос не Самойлова, а чей-то густой бас. Видимо, подключился один из тех, кого Виктор Семёнович последний час учил уму-разуму.

– Тут такое дело… – Мы выслушали пару секунд шипения. – Стену-то мы разобрали и даже обломки начали вывозить… – Вновь молчание.

Потом вступил Самойлов:

– Ты с такими перерывами будешь жену сношать, понятно? Что там у вас опять приключилось? Дебил в очочках приехал?

– Так в том-то и дело. Этот му… облизывает каждый рисунок и бормочет о тысячах баксов, если удастся продать рабельеф.

– Чего? Ты укурился? Какой, на хрен, рабельеф?

Хробанов громко хрюкнул. Потом снял рацию с торпеды и принял участие в научной беседе двух светил.

– Виктор Семёнович, он имеет в виду барельеф. Там, под слоем камня и штукатурки, имеется очень древняя лепка. Она действительно имеет огромную научную и денежную ценность.

– И чё?

– Чтобы идти дальше, нам нужно снять и этот слой. Я должен объяснить это нашему эксперту.

– Потом объяснишь. – В голосе Самойлова слышалась усталость взрослого, вынужденного общаться с детьми-идиотами. – Коля, я тебе дал очень чёткие распоряжения, мать твою. Мы уже в пятнадцати минутах, и если ты не успеешь за эти пятнадцать минут вывезти весь мусор, то в последний мешок я упакую твой уродливый труп. Эксперта поставь в угол на гречу и пусть думает о своём поведении.

Водитель громко захохотал, потом ещё громче выругался и нажал на тормоз. Автобус, ехавший впереди, внезапно показал задницу из-за стены дождя, и мы едва с ней не состыковались. Ну вот, опять облом. А ведь так хотелось посмотреть, правду ли обещает Самойлов своим подчинённым.

Всё это время я никак не мог сообразить, где нас носит. Какие-то смутные махины вырисовывались с обеих сторон, так что город мы не покидали. Мало того, постоянный гул автомобилей и лучи противотуманок намекали на плотный трафик. Центр города? Так какого чёрта прошлый раз нас несло в глухие е…еня? Сейчас приедем на место, и я обязательно допрошу Хробанова.

Однако, когда наше средство передвижения остановилось и водитель осторожно высунул нос наружу, означенный вопрос оказался далеко не в первых рядах. Самойлов по рации в обычной своей манере дружелюбно посоветовал всем участникам вечеринки пошевеливать задницей. В этот момент я внимательно смотрел через лобовое стекло и размышлял, не могла ли моя крыша уехать ещё до начала самого путешествия.

Дождь слегка сбавил напор, точно кто-то наверху сверился с показаниями счётчика, и решил, что расход воды слишком велик. Именно поэтому я хорошо узнал место, куда меня так любила таскать Ольга, пока малая ещё находилась в проекте. Предполагаю, пару раз жена наведывалась сюда со своим хахалем, когда ходила «проветриться с подругами». Естественно, не главный вход, но место легко узнаваемое.

– Городской театр? – недоверчиво переспросил я Хробанова, наблюдая, как шустрые солдатики бодро втягиваются под треугольную арку с колоннами, напоминающую главный вход в миниатюре. – Серьёзно?

Сергей Николаевич с момента остановки очень внимательно следил за моей реакцией, и она ему определённо понравилась. Должно быть, очередное наблюдение для его работы «О поведенческих реакциях в экстремальных условиях». Или как-то так. Рановато он начал. Вскоре материала окажется хоть отбавляй. Это когда эти самые поведенческие реакции попрут из всех щелей и вонять примутся – мама не горюй!

– Городской драматический театр, – подтвердил Хробанов и протянул мне прозрачную накидку. – Не стоит мокнуть понапрасну. И давайте поспешим: график лучше не нарушать.

– Э нет, погоди, – прищурился я и потряс перед его физиономией указательным пальцем. – Вход в Бездну находится в долбаном центре долбаного города в долбаном городском театре?

– В подвале, – согласился спутник и деликатно потянул меня за рукав комбинезона. – Пойдёмте, я вам всё расскажу, когда появится немного свободного времени.

– Так какого же хрена мы первый раз пёрлись так далеко?! – всё же вернулся я к изначальному вопросу. – Не-ет, сейчас скажи!

– Всё очень просто, – со вздохом сдался Хробанов. – После прошлого фиаско Пётр Степанович приказал форсировать работы. Разными путями. Кнут и пряник, применённые одновременно, иногда совершают настоящие чудеса. В общем, нам удалось найти в городе специалиста по оккультизму, в коллекции которого оказалась книга «Ди вермис мистерис». Наши спецы прочитали её как следует и сумели отыскать указание на древний храм. После того, как святилище разрушили, на его месте поочерёдно располагались три кладбища – древних эллинов, скифов, а после – солдат фашистской Германии.

– Помню-помню, – кивнул я, решив щегольнуть эрудицией. – В газетах писали что-то о скандале, когда выяснилось, что театр построили на месте старого погоста.

– Совершенно верно. Так вот, в подвалах театра оставался заложенный ход к остаткам того, разрушенного храма. Вот там и есть проход в Бездну. Согласитесь, гораздо ближе, чем отправляться на Соловки.

– Куда?! – изумился я.

Дверь открылась, и в проёме показался Самойлов, рассматривающий нас с каким-то скорбным недоумением. На плече Виктора Семёновича висел странный автомат с необычайно длинной обоймой и очень массивной прицельной хренью. На боку топорщилась огромная кобура. Взгляд тусклых серых глаз пробежался по мне и остановился на Хробанове, и тот тут же съёжился, растеряв весь свой научный апломб. Потом торопливо набросил на голову накидку типа той, что выдал мне. Самойлову же, судя по всему, было глубоко фиолетово, идёт дождь, град или падают метеоры.

– Уже идём, – тихо пробормотал Хробанов, выползая наружу и осторожно огибая Самойлова. – Прошу прощения, это моё упущение…

– Что с Ольгой? – спросил я, не торопясь наружу. – Если с её головы хоть волосок…

– Можешь замочить меня на хрен, – пожал плечами Самойлов. – Утюг разрешил, если что. Я тебе, супермен, одно скажу: пока ты делаешь то, что велено, я и мои парни за твою бабу головы сложим. А вздумаешь кобениться, мне позволено её по кусочкам порезать, а там – хоть усрись. Устраивает?

– Вполне.

– Вот и ладненько. – Самойлов посторонился, пропуская меня, и захлопнул дверь. – Поэтому давай, шевели яйцами. У нас до торжественного открытия, если умники не сп…дели, осталось пять минут. А потом ещё десять – до торжественного закрытия. Кто не успеет, того Утюг отправит следом традиционным методом, по старинке.