Елена Звездная - Город драконов. Книга четвертая

И меня знобило, от всего этого ужаса, от трагедии одного маленького человека, в смысле дракона, который потерял сначала всё, а потом больше чем всё.

— Ещё вопросы будут? — вопросил лорд Арнел.

Я кивнула, вспоминая слова Эмбер: «Он должен быть местным. Близким к силовым структурам, и аристократическим родам. Но я не могу предсказать ни возраст, ни даже приблизительно особенности. Возможно эмпатия, сочувствие к жертвам, ощущение вины за их гибель».

Что ж, она оказалась права. Права во всём.

Но было и ещё кое-что, то что она сказала про саму тварь «Зверь будет делать все, чтобы оградить своего носителя от понимания ситуации. Зверь эмоционально очень сильно привязан к носителю. Носитель его любимое дитя, его объект охраны и защиты, его любимая игрушка. По этой причине Зверь не трогает окружение носителя, и охраняет тех, кто дорог его носителю».

И я поняла, почему Лаура Энсан не подверглась нападению Зверя в тот момент, когда наказывала и его, и мистера Агвейдена — Томас любил её, он тогда ещё любил её, и Лаура знала об этом. А вот что было дальше, это мне хотелось бы узнать. Я вновь протянула руку, лорд Арнел с силой накрыл её своей широкой ладонью, и я через это прикосновение, через эту недопустимую близость, ощущала одновременно двух нечеловечески сильных созданий природы. Один был обречён на гибель, второй…

— Вы устали, — тихо констатировала я состояние лорда Арнела.

Не проживи я столь долго с профессором Стентоном не заметила бы, но слишком напряжён был стоящий за моей спиной дракон, слишком беззвучным стало его дыхание.

— Меньшее о чём вам стоит сейчас тревожиться, мисс Ваерти, так это обо мне, — холодно ответил дракон.

Что ж, он был прав. В чём-то, а в чём-то совершенно нет. Даже с уровнем силы в неимоверные четыреста единиц, лорду Арнелу сейчас приходилось держать защитный барьер над Вестернаданом и одновременно удерживать Зверя, с уровнем силы, превышающим сто единиц, что тоже неимоверно много. И я не могла игнорировать данную ситуацию, потому как… не могла и всё.

— Зверь — частично оборотень, — тихо сказала я. — Однократное потребление опиума делает оборотня зависимым от данного наркотического средства.

— И? — холодно спросил лорд Арнел.

— И едва мы закончим допрос, вы сможете отпустить его, он уже ослаблен в достаточной степени, плюс зависим.

Дракон медленно наклонил голову, практически коснувшись губами моих волос, и прошептал:

— Ты беспокоишься обо мне. Как мило.

Прозвучало исполненной сарказмом натуральной издёвкой.

Резко повернув голову, я встретилась с холодным взглядом проницательных, умных глаз, затуманившихся, едва Арнел взглянул на моё лицо, но, несмотря на испытываемый им дискомфорт, я с содроганием увидела, как в глубине в дракона зажглось нечто опасное, тревожащее, пугающее.

— Что вы делаете? — испуганный шепот вырвался из груди.

Странная усмешка на красивых губах, и почти неслышное:

— Схожу с ума, Анабель. Я тихо схожу по вам с ума. Нравится?

И рука, что накрывала мою, прижимая к порабощённому Зверю, соскользнула на мою талию, с силой обнимая, властно прижимая к не менее сильному телу и словно отрезая нас от всего, от всех, от реальности, в которой не было места ни моей нелепой любви, ни его страсти.

— Прекратите, — отвернувшись, потребовала я.

Он вновь склонился ближе, недопустимо близко, и прошептал с внезапной яростью:

— Прекратить что, Анабель? Думать о вас двадцать четыре часа в сутки? Сходить с ума, стоя на ледяном уступе горы, и до боли сжимать ладони, в попытке сдержаться, чтобы не ворваться в ваш дом и сжать ваше нежное тело, что давно стало моим наваждением? Я не могу перестать думать о тебе. Я не могу без тебя. Я пытался выбросить тебя из головы. Пытался, клянусь всеми богами, но… я не могу. Это сильнее меня. Это убивает меня. Я не знаю, что ты сделала со мной, но мир без тебя потерял всяческий смысл. Прекратить?

Тихий смех и почти беззвучное:

— Я не хочу прекращать. Не желаю. И не стану.

Он прижал меня к себе настолько сильно, что я ощущала мощное биение сердца, твёрдые мышцы, жар его тела, и абсолютную неприличность того, что сейчас происходило.

— Мне казалось, мы пришли к соглашению, — с трудом сдерживая собственное дыхание, и ощущая странное томление в теле, холодно произнесла я.

— Мне тоже… казалось, — так же тихо ответил лорд Арнел.

Сдержанный вздох и требовательное:

— Что мне сделать для тебя? Что мне сделать, чтобы ты стала моей, Анабель?

Порыв, лишь секундный порыв, в который мне захотелось вновь обернуться и взглянуть в глаза мужчины, что желал меня как никто и никогда, и самым невероятным образом заставил меня в это не просто поверить, он заставил меня это ощутить.

— Молчишь? — полная ярости усмешка, и выдох, шевельнувший мои волосы. — На твоём пальце, твоей нежной коже помолвочное кольцо. Каждый раз, прикасаясь к нему, мне хочется убить Гордана.

Судорожный вздох, и ожесточённое:

— Кольцо, как символ твоей несправедливости.

— И в чём же состоит несправедливость? — вопросила я.

И получила ответ:

— В том, что оно не моё.

Мне невольно вспомнилось его кольцо и всё, что к нему прилагалось. Прилагалось к нему многое, но ни одно из прилагаемых украшений не подразумевало брак. Впрочем, а возжелала бы я подобный брак?

И тут лорд Арнел велел тихим, пробирающим до дрожи голосом:

— Взгляни на меня, Анабель.

Я улыбнулась. Грустно, безрадостно, и несколько иронично. Над ситуацией действительно можно было бы поиронизировать вдоволь. Мы в тюремном помещении, одна рука лорда Арнела продолжает удерживать Зверя, не предоставляя ему и шанса вырваться, второй он сжал меня, тоже лишив шанса на спасение. И только сейчас я поняла, что меня попросту заманили в ловушку. Арнел знал, что я не стану применять магию вблизи Зверя, и так же превосходно знал, что не стану противиться его близости, в стремлении получить ответы на не дающие мне покоя вопросы. Меня виртуозно заманили в западню, а теперь не менее виртуозно соблазняют, и как бы мне не хотелось, я не могла отрицать — соблазнять лорд Арнел умел. Примерно так же, как и я противостоять соблазну.

— Взгляни на меня.

— Не хочу, — ответила решительно.

Миг тяжёлого, напряжённого молчания, и пугающее обещание:

— Захочешь.

И он оказался абсолютно прав — я возжелала воззриться на него в тот же миг. Резкий разворот, и вздернув подбородок, я вызывающе ответила на его не менее вызывающее поведение. Вызов брошен — вызов принят.

— Не могу понять вашего поведения! — всё так же тихо, не желая делать остальных присутствующих свидетелями наших крайне непростых отношений, произнесла я. — Не так давно, в письме, вы заверили, что не воюете с женщинами, но сейчас делаете именно это, загнав меня в западню, где наживкой было моё любопытство, а капканом ваше полнейшее нежелание соблюдать приличия.