Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

– Зеленая студия, – сказала Кетевромая. – Мы были в Зеленой студии.

Из пыточной был второй выход, и уже через пару минут Кетевромая и Инграста вернулись к Зявану… только его там уже не было. Серый Паразит бесследно исчез.

Объединившись с остальными, уже ввосьмером они некоторое время искали Зявана или его труп. Но тот не откликался и не находился. То ли сумел покинуть «Дом наслаждений», то ли спрятался и скрыл свое присутствие, то ли…

– Его кто-то сожрал! – обвиняюще воскликнула Инграста. – Кто-то из вас шестерых!

– Мы все время были вместе, – сказал Бхеган. Бренед и Фолга кивнули. – Это вы были с ним.

– А вы?.. – посмотрела на троих остальных Кетевромая.

– Мы не разлучались, – ответила Киндекорда. – Так что…

– Я первой вошла в пыточный шкаф… – пристально посмотрела на Инграсту Кетевромая. – Ты…

– Я была с ним наедине несколько секунд! – взвизгнула та. – Твои обвинения возмутительны! Я бы даже не успела!

– Он был самым слабым из нас, – пробасил Чавланадол. – Меня самого иногда так и подмывало…

– Что?.. – повернулась к нему Инграста. – Сожрать его?..

– Да, – облизнулся Великий Гурман. – Бароны на вкус пикантны.

Во взглядах остальных проступил легкий страх. Все знали, как Чавланадол стал бароном. Его отец, барон Чавланадек, испытывал страсть к пожиранию собственного потомства. Но однажды у него не получилось – сын, на тот момент простой гхьетшедарий, ухитрился выстоять и даже поглотить его самого. Возможно, применил какую-то хитрость или кто-то ему помог… Чавланадол не распространялся на этот счет.

– Чавланадол… а что ты поглотил первым? – задумчиво спросил Бхеган.

– Карри, – спокойно ответил Чавланадол. – Ты знаешь. Я не пожирал других гхьетшедариев… массово.

– Это не он, – сказала Киндекорда. – Мы все время были вместе.

– Если только вы трое не сговорились, – тихо предположила Инграста. – Избавиться от остальных…

Чавланадол, Лактачея и Киндекорда невольно придвинулись друг к другу.

– Не сходи с ума, – сказала Кетевромая. – Мы все тут в одной лодке. Если кто-то и засланный, то только один.

– Это тоже возможно, – не сдавалась Инграста. – Один из нас может быть не одним из нас. Это может быть замаскированный бушук, например.

– Зачем бушуку в такое лезть?

– Тогда ларитра. Или даже гохеррим! Некоторые из них умеют!

– Эти ублюдки в последнее время совсем помешались от безделья, – проворчала Фолга. – Не знают, в кого бы потыкать своими пырялками.

– И у них нет запрета на охоту, – хрустнул пальцами Бхеган. – Если справился – то и молодец.

– Гохеррим мог убить Мезегдера, – согласился Бренед. – Но Зяван просто исчез. Его поглотили.

– Вероятно, поглотили! – поправила Инграста. – Может, его труп где-то тут! Спрятан, чтобы ввести нас в заблуждение!

– А что если в заблуждение нас ввели с Мезегдером? – закатил глаза Бренед.

– Можно гадать бесконечно, – медленно произнесла Кетевромая. – Ясно одно – нас выцепляют по одному и убивают. Убивает кто-то, кто явно сильнее барона, но все же не решается схватиться с нами всеми разом.

– Ах, Кетевромая… – облизнул губы Бренед. – Я когда-нибудь говорил, как меня волнуют твое здравомыслие и… жесткость?..

– Ищешь новую госпожу?.. – снисходительно посмотрела на него Кетевромая. – Отложим это на потом, ладно?

– Кто-то, кто легко убивает баронов поодиночке, но боится напасть на десять… и даже восемь баронов разом, – медленно повторила Фолга. – Демолорд из конца таблицы, ну!.. Хальтрекарок, Тьянгерия или Гариадолл!

– А может, Клюзерштатен? – вкрадчиво предположил Чавланадол. – Это было бы в его духе.

– Мы можем гадать сколько угодно, – сказала Кетевромая. – Давайте-ка для начала разоблачимся. Докажем, что мы все – те, за кого себя выдаем. Я первая.

Она демонстративно поглотила кушетку и приняла истинный облик – громадного москита. Остальные не стали спорить и тоже продемонстрировали пожирание и перешли в истинные формы. И без того огромный салон раздался еще сильнее, чтобы вместить восемь огромных чудовищ.

– Мы все гхьетшедарии или безупречно под них подделываемся, – подытожила крысоподобная тварь на суставчатых ногах. – И облики у всех соответствуют. Это не снимает подозрений полностью, но снижает.

Вернувшись в фальшивые облики, бароны примолкли, стали пристально наблюдать друг за другом. Несмотря на слова Лактачеи, все продолжали подозревать, что кто-то из них либо убивает остальных, либо помогает это делать.

А возможно, таковых даже больше одного.

Но кто именно – никто не знал. Может быть кто угодно. Так что Малинового салона никто не покидал, за каждым движением все следили, как костяные коты. И каждый напряженно размышлял, как ему исхитриться и убить остальных, чтобы точно оказаться в безопасности.

Тем более, что если это игра… цель может быть именно в этом. Последний оставшийся получает свободу или даже какой-нибудь приз.

Их ведь десять здесь было. Если сложить их счета в Банке Душ, выйдет больше одного процента. Того самого заветного процента, который нужен мажоритарному акционеру.

Что если паргоронские заправилы решили повторить случай Тьянгерии? Решили выбрать из них десятерых новую Принцессу Тьмы? Конечно, им придется как-то решать вопросы с наследниками… но когда это было проблемой для демолордов?

Эта мысль промелькнула у каждого – но с остальными ею никто не поделился.

Часы тикали, бароны сидели в Малиновом салоне. Никто не смел выйти, оказаться там, где его не видят остальные. Но все понимали, что вечно тянуть время тоже нельзя.

Они бароны гхьетшедариев. Их очень сложно убить. Кто бы ни заманил их в ловушку – он не может просто задушить их ядовитым газом или устроить в «Доме наслаждений» взрыв. От такого мрут только смертные и слабейшие из низших демонов. Злоумышленнику, хочет он того или нет, придется делать грязную работу самолично.

– Знаете, всегда есть способ оплатить выход… – медленно произнесла Инграста.

– Будем тебе очень благодарны, – улыбнулась Лактачея.

Инграста осеклась и замолчала. Она не собиралась этого делать. Никто не собирался идти на такое безумие, пока остаются другие варианты.

– Я схожу в покои Глаххалы, – объявила Фолга. – Кто-нибудь составит мне компанию?

На нее посмотрели с враждебностью. Опять разделяться? Ничем хорошим это не закончится. Но если отпустить Фолгу одну, она либо погибнет, и их станет еще меньше, либо найдет что-нибудь важное и получит преимущество, а это еще хуже.

– Я пойду, – поднялся Бренед. – Составлю тебе компанию, Бестия.

– И я, – воспарила Киндекорда. – Нас должно быть минимум трое.

– Лучше четверо, – улыбнулась Инграста. – Господа, мы пороемся в вещичках нашей гостеприимной хозяйки, а вы уж сделайте милость, подождите нас здесь.