Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Покои Глаххалы были роскошными. Не какое-то отдельное помещение, но альков, углубление в стене главного зала. Обычно он полон народу – на мягких коврах, подушках, бассейнах и прямо в воздухе сплетаются и сливаются обнаженные тела, повсюду стоны и крики экстаза. В главном зале круглосуточно проходят массовые оргии.

А если подняться по шести широким ступеням, откинуть шелковые занавеси – попадешь в покои хозяйки дома, Великой Гетеры. Никаких стен, никаких дверей – только занавесь, ширма, да и то большую часть времени отодвинута. Глаххала любит взирать на оргии сверху, любит наслаждаться видом, пока ее саму страстно берут в разных позах. Иногда она спускается вниз, к общему веселью, но чаще все-таки пребывает здесь. У всех на виду, но чуть обособленно, чтобы и участники оргии могли любоваться ею, как она любуется ими.

Фолга первым делом разломала огромную постель Глаххалы и выпотрошила ее огромные подушки.

– Ты думаешь, она спряталась в одной из них? – усмехнулась Инграста.

– Нет, я просто хочу что-нибудь разорвать, – процедила Красная Бестия, расправляясь с атласным одеялом.

– Ты можешь разорвать меня, когда пожелаешь!.. – возбужденно запыхтел Бренед.

Фолга с отвращением посмотрела на него, пока Инграста и Киндекорда обыскивали бесчисленные шкафчики, сундучки, шкатулочки. Все было скрыто в пространственных складках, никто другой не смог бы не то что добраться до сокровищ Глаххалы, но даже обнаружить их тут.

Но они тоже были баронессами – и вместе сумели сломать защиту. Теперь на пол летели особые косметические средства, редкие препараты, драгоценные настои и всевозможные украшения.

На одном из флакончиков баронессы запнулись. Руки одновременно потянулись к нему – и замерли в воздухе.

– Ларитрин, – медленно произнесла Инграста.

– Ларитрин, – медленно повторила Киндекорда.

Это строжайше запрещено, но у многих демолордов и титулованных аристократов есть такой флакончик. Прячется в потаенном местечке, сберегается на всякий случай. Никого не удивило, что один есть и у Глаххалы.

Все четверо смотрели на него – но никто не брал. Все прекрасно понимали, что если ты его возьмешь – остальные навалятся на тебя толпой.

Ларитрин может обезвредить только кого-то одного – причем только обезвредить, а не убить. И он работает только как средство-сюрприз, отрава. Он не поможет против того, кто тебе не доверяет.

Если бы кто-то нашел ларитрин в одиночку – он бы взял его обязательно. И наверняка использовал. Гхьетшедарию не нужно много поводов, чтобы сгубить другого гхьетшедария.

В конце концов, что вы хотите от существ, которые произошли из чьих-то мудей?

– Технически мы все происходим из чьих-то мудей, – заметил Бельзедор, раскуривая кальян.

– Но не в таком же буквальном смысле, – ответил Янгфанхофен.

– Уничтожим его? – спросила Фолга, тоже наклоняясь над ларитрином.

– Можем… – кивнула Инграста. – А можем… создать коалицию. Мы знаем, что он у нас есть. Те четверо – не знают. Пусть один из нас держит его при себе, но по первому слову остальных – покажет.

Все взгляды скрестились на Киндекорде. Гхьетшедарии не носят одежду, а пространственным карманам сейчас доверия не было. Но Киндекорда обладала великолепными, очень длинными черными волосами, и она убирала их в высоченную прическу – настоящий взрыв, башня на голове.

– Давайте, – согласилась она, аккуратно задвигая внутрь флакончик.

Бароны переглянулись. Теперь у них была общая тайна. Небольшое, но преимущество перед остальными четверыми.

– Потрясающая наивность, – раздался едкий голос. – Вы правда решили, что мы просто останемся там сидеть и ждать?

В дальнем конце зала парили Бхеган, Кетевромая, Лактачея и Чавланадол. Киндекорда вздрогнула, взгляды остальных заметались.

– Мы не собирались применять его против вас, – угрюмо сказала Фолга.

– Правда? – приблизилась к ним Лактачея. – Но и сказать вы нам о нем не удосужились. Отдайте.

– Отдать тебе?.. А почему именно тебе?..

– Любому из нас, – быстро поправилась Лактачея.

– А почему из вас? Это мы нашли. Найдите себе свой ларитрин.

– Киндекорда, лучше отдай, – приблизился Бхеган.

– Отдай, – повторил Чавланадол, чуть заметно приоткрывая рот.

Воздух сгустился от напряжения. Демоническая сила давила на реальность, восемь баронов против собственной воли чуть искажали все их окружающее.

Киндекорда сунула руку в прическу и достала заветный флакончик.

– А теперь настоящий, пожалуйста, – улыбнулась Лактачея.

Крайне неохотно Киндекорда достала настоящий флакончик. Теперь ни у кого сомнений не возникло – ауру этой дряни не подделать. Будто все еще ларитра, только сгущенная, сжатая до состояния одной щепотки. Безмолвно кричащая, жаждущая выплеснуть остатки своих сил в любого, кто окажется рядом.

Флакончик водрузился на сотворенном столике, и гхьетшедарии застыли будто в неподвижном хороводе.

– Ты пыталась нас обмануть, – заметил Бхеган, переводя взгляд на Киндекорду.

– Будто кто-то из вас не попытался бы, – пожала плечами та. – Вы же все равно бы не купились? Считайте это просто шуткой.

– Хорошо, будем считать это дружеской шуткой, – согласилась Кетевромая. – Что теперь?

– Ничего, – пробурчал Бренед, машинально отрезая себе сосок. – Он бесполезен, когда мы все о нем знаем.

– Против нас, – напомнила Кетевромая. – Но мы точно уверены, что мы здесь одни?

– Меня беспокоит эта находка… – пробормотал Чавланадол. – Мы теперь сидим в одном месте и смотрим на нее, боясь отвести взгляд.

– Ну так съешь ее, – насмешливо сказала Инграста. – Что ты там любишь – карри? Уверена, на поварне найдется порция.

– Можно просто выпустить, – предложил Бхеган. – Забудем, что он вообще был.

– Нет! – вскрикнула Кетевромая. – А если мы тут не одни?!

– И что нам даст ларитрин? – поморщился Бренед. – Ты предлагаешь найти этого неизвестного убийцу и подсыпать ему яд в кашу?

– Заставить вдохнуть – тоже способ.

– Это еще сложнее. Лично я дышу только когда курю.

И в этот момент в зале погас свет. Не просто исчезло освещение, которое большинству высших демонов и не нужно. Сгустилась абсолютная мгла – резко, быстро, почти мгновенно. Бароны ослепли, их фальшивые оболочки стали тлеть – и они бросили всю силу в сопротивление.

– Кто это сделал?! – раздался вопль.

Ответа не было. Но через несколько секунд тьма исчезла… и исчез ларитрин.

И Киндекорда. Она тоже исчезла. Семь баронов круто воспарили, обменялись бешеными взглядами… и в них был страх.

– Она сбежала с флакончиком?.. – нахмурился Бхеган. – Или?..

– Мы бы почувствовали пожирание, – возразил Чавланадол. – Я бы почувствовал.