Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

С другой стороны – а почему она считает себя судьей и палачом? По сути она просто… как там эта должность называется?.. Пристав. Судебный пристав. Она просто арестовывает тех, на кого ей указали. Судили их эльфы Тир-Нан-Ог, а в роли палача будет Банк Душ Паргорона.

А она – всего лишь исполнитель, промежуточное звено. Мелкий клерк. Не будь ее, все то же самое сделала бы Ассантея или любой другой демон.

Но некоторые из них так жалобно плакали…

– О, грибочек, – протянула руку Лахджа. – Кажется… да, ядовитый. Хорошо, что я демон.

Когда-то Лахджа блевала от яда в айчапе. Но за минувшие годы она окрепла, позврослела, улучшила метаболизм и научилась справляться с любыми отравами. Даже без Регенерации – просто потому что она высший демон.

Хотя вкуснее от этого сырые грибы не становятся. Лахджа отрастила внутри драконью огнетворительную систему, натаскала валежника, выбрала местечко посуше и развела костерок. Нажарила ядовитых грибов, превратив собственную руку в костяную сковородку, а Зовом Еды призвала целую стопку странных хрустящих лепешек… лембас, что ли?..

Красиво тут, в Тир-Нан-Ог. Ощущение легкой мультяшности понемногу притупилось, к необычайной яркости красок Лахджа привыкла. Но красота пейзажей никуда не исчезла – даже наоборот. Хоть бери кисть, да пиши любой вид.

Кстати, где там ее фотоаппарат? Надо нащелкать побольше, а то Сидзука опять скажет, что ни в каком мире эльфов Лахджа не была, а просто сама все выдумала.

Она так часто делает, из зависти и мелочности. Лахджа несколько раз звала ее с собой в путешествия, но Сидзука каждый раз огрызается. До сих пор не может забыть ту историю с пиратами, что ли?

Ну и зря. Лахджа вот в мирах смертных буквально оживала. Сразу игривость какая-то появляется, легкость во всем теле. Хочется посмотреть мир, полюбоваться красотами, завести приятные знакомства и попробовать местные блюда. Все демоны испытывают подобное в других мирах, но каждый веселится в меру своей испорченности и следуя собственной натуре.

– Это присуще не только демонам, – возразил Дегатти. – Это нормально для всех – так себя чувствовать в путешествии.

– Ключевое слово – в меру своей испорченности, – хмыкнул Бельзедор. – Помнишь же, как смотрел мир Клюзерштатен?

Ей даже в Сальване понравилось, хотя там ее и пытались загнать в школу интеграции мигрантов, где демонов пытаются превращать в небожителей. Очень на нее тогда насели, почувствовав слабое звено.

Но ей все-таки удалось отделаться исправительными работами. Три недели мыла пол в чертогах Савроморта – и адью. Ничего интересного там не случилось, самого Савроморта ни разу даже не увидела.

– Что, совсем ничего интересного? – усомнился Дегатти.

– Это Сальван, Дегатти. У них там жизнь пресней пельменного теста, – сказал Янгфанхофен, орудуя скалкой. – Была бы эта история интересной – я б давно ее вам рассказал.

Со Звенящим лесом Лахджа закончила. В нем обитали все ее клиенты, кроме тех двух, что написаны капителью… а значит, большую часть работы она уже сделала. Теперь по плану водопад Кувшинок.

На таком расстоянии клиенты уже не чувствовались. Видимо, все-таки работает не ее Ме, а сам пергамент. Значит, сначала нужно добраться до водопада, а там уж сориентироваться… интересно, в какой он стороне?

– Хоть бы карту приложили, – проворчала Лахджа, поднимаясь в воздух.

Дергать по таким пустякам Совнара она не дерзнула. Сама разберется. Сколько тут может быть водопадов?.. а, хотя много…

Взлетев к облакам, Лахджа увидела великолепную панораму. Цепь поросших лесом холмов и небольших гор, а между ними долины, усеянные лентами рек. Цветочные ковры, тенистые леса, глубокие овраги. Великанские деревья, увитые лианами и поросшие мхами. В кронах словно переговариваются на разные голоса тысячи птиц.

Зеленое, желтое, красное… безумное растительное многоцветье.

Воды было очень много. По склонам текли ручьи, они превращались в реки и впадали в небольшие озера и болотца. А там, где ручьи или реки срывались с уступов, шумели водопады… много, очень много водопадов. Лахджа наконец-то поняла, что это за приглушенный гул постоянно висел на грани слышимости.

– Ладно, – сказала она самой себе. – Спрошу кого-нибудь.

Городов она не увидела и отсюда. Почти везде – девственная природа. Но все-таки кое-где были и постройки – вон на той горе высится хрустальный дворец, то гигантское дерево усеяно похожими на скворечники домиками, а на дне самого крупного озера она заметила своего рода деревню.

Изумительно прозрачная вода.

Привлек Лахджу двухэтажный особняк на перекрестке дорог. Он выглядел очень… гостинично, что ли. Наверняка какой-нибудь трактир… вон, и лошади рядом привязаны. Уж где-где, а там ей точно подскажут дорогу.

Лошади при близком рассмотрении оказались не лошадьми, а ездовыми свиньями. Их как раз седлали гоблины… на Лахджу они глянули с подозрением, а та с таким же подозрением уставилась на них. Ее не предупреждали, что в Тир-Нан-Ог живут еще и гоблины.

– Боги будь с тобой, – кивнул один неохотно. – Куда путь держишь? Что у тебя в корзинке?

– А ты загляни – сам и увидишь, – приветливо ответила Лахджа.

– Слы, Цветулли, отлезь от ней! – шикнул второй гоблин, дергая первого. – То ж демон, ша!.. Демоны – лушайши найбщики, да!..

– Неправ ты, Ллуйка, – пренебрежительно отмахнулся первый. – Лучшие найбщики – это… боги будь с вами, господин!

Мимо прошагал эльф. Даже альв. Один из этих – холеных и породистых, по-настоящему бессмертных. Он с отвращением поглядел на гоблинов, с не меньшим – на Лахджу, и бросил из-под верхней губы:

– Уберите своих животных. Грязным существам не место там, где бывают альвы.

Лахджа не заметила, откуда он появился. Вроде еще только что никого вокруг не было. Но это эльф, причем бессмертный, он всяко знает волшебство… и под грязными существами вряд ли имел в виду только свиней.

Гоблины это тоже прекрасно поняли, потому что поспешили оседлать своих хрюшек и убраться подобру-поздорову. А вот Лахджа решила, что эльф может немного и потерпеть ее присутствие, так что вошла следом.

Внутри было сумрачно и просторно. Очень просторно. Здешние эльфы сворачивают пространство не хуже демонов, так что у них тоже в хижине может поместиться дворец. У Лахджи вначале даже закружилась голова – показалось, что некоторые столики находятся на стенах, а то и на потолке, другие куда-то уплывают или закручиваются спиралью.

Она быстро стряхнула наваждение и просто слегка развернулась вдоль дополнительных измерений. Это несложно, если приноровиться. Трехмерное пространство становится четырехмерным, в остальном разницы никакой.