Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

– А-а-а…

– Я не люблю так делать. Предпочитаю принимать их лично. Но что делать, если они пришли в неудачное время? Мне тоже иногда приходится отлучаться.

Темный Властелин отхлебнул кофе из чашки и с удовольствием откинулся на мягком табурете. У того услужливо выросла спинка.

– Так что посижу у тебя тут еще, – расплылся он в улыбке. – Может, еще что интересного узнаю. Вот эти фархерримы, например… Лахджа ведь не единственным была. Можешь рассказать о них подробнее? Вы ведь, кажется, ими интересовались?

– Кто «мы»? Корчмари?..

– Гохерримы. Не прикидывайся, что не понял.

– Эх… Бельзедор, это наши внутренние дела, тебя они не касаются.

– А что же ты все время так на них интригующе намекаешь? – хмыкнул Бельзедор. – Сам же и хочешь потрындеть на этот счет. Я-то уж тебя знаю.

– Кстати, мне тоже интересно, – присоединился Дегатти. – Фархерримы все получились такими, как Лахджа?

– Такими – это какими?

– Добродушными… сравнительно.

– Кха-ха-ха!.. – расхохотался старый гохеррим. – Хорошая шутка, я оценил.

– То есть нет?..

– Фархерримов Мазекресс делала из людей. Поэтому они сохранили прежние личности… в целом. Помнишь, я рассказывал, как Лахджа во время перерождения дала бой внутренней Тьме? Она была одной из немногих, кто этот бой выиграл. Остальные либо проиграли, либо… либо приняли ее со всем радушием. Те, кто и до перерождения отличался от демона только биологически.

– Ну и расскажи либо про Легационит, либо про фархерримов… других фархерримов, – подытожил Бельзедор.

– Ладно, уговорили. У меня как раз есть одна история… сразу о том и другом.

1511 год Н.Э., Парифат, Легационит.

Дзимвел принял молитвенную позу, сложив ладони горстью. Слава господам, слава Паргорону. Раскинувшийся на алтаре старик застонал, зашамкал беззубыми губами.

Милостивы господа Паргорона. Сему смертному было дозволено прожить долгую и счастливую жизнь. Он видел восемьдесят шесть весен, взрастил семерых детей, увидел больше двадцати внуков, дожил до правнуков.

И теперь он отправится на заслуженный отдых. В иной мир, в счастливый мир. Туда, где его дух вечно будет пребывать в блаженной нирване.

– Давай быстрее, мочи нет терпеть… – прохрипел старец.

Дзимвел вскинул ритуальный нож. Пусть зря не торопит. Все должно быть свершено с определенной скоростью, в определенном порядке. Боги спешки не терпят.

Понятно, что он спешит. В Паргорон отправляют тех, кто устал от жизни, кто тяжко болен, кому земное существование давно не в радость. Тех, кто больше не в силах трудиться и приносить потомство.

Но ритуал есть ритуал.

Дзимвел, как высший жрец и один из особо посвященных, проводил лишь наиболее значимые ритуалы. Отправлял в Паргорон наиболее достойных. Сей человек на алтаре – сам Тедекрия, его, Дзимвела, учитель, и пресвитер Храма. Он лично попросил Дзимвела оказать услугу – и хотя тот был огорчен, что учитель подошел к последней черте, с удовольствием согласился помочь.

Нож опустился. Последнее дыхание отлетело. Работа сделана быстро и чисто – как всегда. Дзимвел собрал кровь в ритуальный сосуд и принялся раскладывать по ларцам внутренности. Все должно быть сбережено, учтено и каталогизировано для грядущей мумификации. Родственники должны получить расчлененное тело в безупречном состоянии.

В основном Дзимвел этим и занимался в своем повседневном труде. Вел учет жертв и следил за качеством исполнения. Работа важная, ответственная и требующая незаурядных способностей.

Закончив с Тедекрией, он оперся на костыль и потащился в скрипторий, сделать отметку о выполнении. На самом деле он не очень любил отправлять ритуалы лично, потому что не любил лестницы. Он предпочитал сидеть наверху, работать у открытого окна с бумагами. Ему нравилось прогревать суставы на солнце.

Открыв гроссбух, Дзимвел сделал отметку за Тедекрию и стал разбирать почту. Жертвы приносятся по всему Легациониту, в каждом городе и веси, но многим хочется отправиться в Паргорон именно отсюда, из столичного Храма. Многие просят о милости именно высших жрецов.

Это не их работа, вообще-то. Но иные по скудоумию своему полагают, что коли ритуал свершен ножом особо посвященного, то дорога в Паргорон будет быстрей и легче. Хотя разницы никакой, уж Дзимвелу ли не знать.

Он растер колено. Болит. По утрам сильнее, но в последнее время и к вечеру ломит. От ревматической подагры Дзимвел страдал с юности, но где-то до сорока лет это было еще терпимо, напоминало о себе лишь изредка. А вот потом пошло по наклонной. Правое колено все сильнее отекало, а левое не сильно-то уже и отставало. Ритм его жизни и работа в темных сырых помещениях никак не помогали, а только вредили.

Дзимвел подозревал, что еще в детстве отец принес часть его в жертву. Что-то внутреннее, что ослабило его здоровье. В прежние века в Легационите такое часто практиковалось – любой мог принести в жертву свое дитя целиком или частично, заслужив благосклонность господ и удачу в делах. Сейчас тоже водится, но одобрения этому нет – господа Паргорона предпочитают, чтобы смертный прожил долгую плодотворную жизнь, уйдя в нирвану на склоне лет, когда станет бесполезен.

Но отец Дзимвела сам был жрецом, хотя и мелким, так что и ритуал мог свершить сам. Благо мать бы не воспротивилась – мать Дзимвела толком не умела разговаривать. Она родилась полудемоном, гохерримом-полукровкой, а они все блаженны разумом. Отец Дзимвела когда-то за ней присматривал, ухаживал за священным созданием… а потом как-то так вышло, что она от него понесла.

И на свет появился Дзимвел. Квартерон, гохеррим на четверть.

Он поглядел в мутноватое зеркальце. От человека отличий почти нет. Чуть бледнее, чуть сильнее, чуть расторопнее… был бы, если б не проклятый ревматизм. Ничтожности разума матери он, к счастью, не унаследовал – напротив, будто получил ума и за нее, и за себя.

Хоть это отец не отдал в жертву.

Дзимвел с гордостью пощупал под волосами. Рожки. Крохотные, со стороны и не видно, но есть, подтверждают высокое происхождение. По молодости он часто брил голову или выстригал волосы двумя кружками – из тщеславия, конечно. Потом оставил эту суетность… хотя карьере это в свое время помогло. Среди двух равных кандидатов всегда выберут того, в ком есть что-то от владык.

Но теперь он уже не молод и не особо здоров. Женат был дважды, но детей ему боги не дали. И то сказать – его собственное рождение уже редкость. Не любят владыки ослаблять свою кровь со смертными – полудемоны-то случаются часто, а вот квартероны… не настолько часто.

Дзимвел вздохнул, с горечью размышляя о своем учителе. Он тоже поначалу был крепким стариком, а потом долго болел, все больше сдавал, чах… пока не стал тенью себя прежнего. Дзимвелу недавно перевалило за пятьдесят, и вряд ли демоническая кровь поможет дожить хотя бы до возраста учителя.