Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 4 [СИ]

Гетман, которого с трудом растолкали, первым делом покрыл всех по матери, но потом принялся распоряжаться. Времени терять не приходилось – упыри уже вышли из шахты и бродили по округе.

А первым делом они сожрали пьяных гайдуков – и те тоже стали упырями. Причем более свежими и резвыми.

Случилось это четыре дня назад – и все эти дни гетман с оставшимися гайдуками стоял против нежити. По счастью, на рассвете погань пряталась от солнца… но на закате-то снова выходила кормиться!

И после каждой охоты их число множилось!

– И ведь обычные-то пули их и не берут, понимашь! – с досадой говорил гетман. – Я их, понимашь, из пищали – а им хоть бы хны! Грудак разворочен, рука вот эдак болтается, а идет, понимашь, на меня идет, зубищи скалит!

– Какой кошмар, – посочувствовал Дзимвел.

– То-то и оно. Так что говори уж как есть – можешь что сделать, рожа колдунская? А то у меня разговор короткий: поможешь – озолочу, а будешь крутить да юлить – так я тебя упырям-то и скормлю, чтоб, понимашь, они тя сожрали.

– Так у вас тогда будет на одного упыря больше, – позволил себе улыбнуться Дзимвел.

– Ну вот, понимашь, уже крутит, уже юлит, – покачал головой Газюльба, встряхивая пищаль.

Дзимвел, конечно, не сказал ему, кто он есть на самом деле. Представился странствующим ведуном. В этом мире они водились, хотя и репутацией пользовались скверной. Гетман поначалу самого Дзимвела и заподозрил – мол, навел чары, сатана, а теперь золотишка стрясти хочет.

Но шахта была старая, завалена давно, да и гайдуки туда полезли сами, никто их не морочил. Это гетман понял все и сам, а потому сходу стрелять Дзимвела не стал.

– Я помогу тебе с твоей бедой, добрый человек, но не за так. И золота твоего мне не нужно.

– А чего ж хочешь, рожа? – прищурился Газюльба.

– Отдай мне то, чего ты у себя дома не знаешь.

– А, вот чего началось… – разгладил усищи гетман. – Значит, правду про вас сказывают. Ну да я чего – а давай!

И они с Дзимвелом обменялись добродушными улыбками и крепким рукопожатием.

– Эка у тебя, бродяга, ладошка холеная, – хмыкнул гетман. – Ни единой мозольки.

– То барсучий жир, – спокойно сказал Дзимвел. – Показывай свою шахту… впрочем, не надо, я уже нашел.

Другой Дзимвел действительно уже осматривал чернеющий вход. Дело шло к вечеру, скоро упыри снова оттуда полезут. И не только оттуда – за четыре дня их число выросло, они разбрелись по округе, хоронясь где получится. В топких местах и овражках, под бревнами и скирдами.

В шахту Дзимвел вошел спокойно – спокойно же и осмотрел упырей. Они не спали, просто прятались от солнца. На высшего демона напасть не посмели – жались по углам, огрызались. Ветцион, возможно, просто увел бы их за собой, как стаю послушных песиков.

Но способности Дзимвела были иного рода. Разойдясь на десятерых, он неторопливо вытащил из упырей остатки их астральных оболочек. Дешевая, жидкая субстанция без истинной сути – но несколько астралок все-таки стоит.

Бушуки бы оценили.

А тех, что разбежались, Дзимвел зачистил вместе с гетманом и его гайдуками. Применил темное творение, обратив пули в оскверненное, но серебро – со всеми его высшими свойствами. Эффект неустойчивый, к рассвету все станет как было, но упыри к тому времени передохнут.

– Вот теперь мне на вас вообще насрать! – возбужденно выкрикивал Газюльба, пали из пищали. – Молодец, ведун, ладно начаровал!

Дзимвел не сказал ему, что пули стали серебряными, пусть и только на время. Не стоит давать о себе такую информацию. Смертные глупы, жадны и подозрительны, а быть среди них тем, кто умеет обращать свинец в серебро – попросту опасно.

Не для Дзимвела, конечно. Но сделка может сорваться. Обернуться большой кровью… а большая кровь привлекает ненужное внимание.

С Газюльбой они провели еще три дня, пока тот полностью не убедился – живых упырей в волости не осталось. На самом деле они закончились в первую же ночь, но гетман оказался мужиком ответственным и щепетильным.

Ну а потом он двинул домой, в родовую усадьбу. И Дзимвел с ним – за платой.

– Что ж там меня, интересно, ждет, а, ведун? – хитро поглядывал на него гетман, когда впереди показались расписные ворота. – Ты-то, жулик, знаешь, поди?

– Это старая ведовская традиция, – ответил Дзимвел. – Мне может повезти, может не повезти. Может, тебе там злато привалило, пока тебя не было. Может, просто любимая собака ощенилась. А может, уйду я сегодня с пустыми руками.

– Злато, скажешь тоже. Злата я тебе и так предлагал.

Встречали гетмана шумно и хлебосольно. Все домашние высыпали во двор, вынесли огромный калач с рюмкой беленькой, а на шею Газюльбе бросилась жена, миловидная и пышнотелая, с копной золотых волос.

– Радость-то, радость какая! – лепетала она. – Вернулся, спаси господи, живой!

И давай целовать гетмана в щеки и уста.

Дзимвел аж скривился. Телячьи нежности смертных.

– А и для тебя у меня радость уготована! – воскликнула гетманша, оторвавшись от счастливого мужа и наливая ему еще. – Сыночка я тебе родила, сыночка! Несите, сюда несите, покажите папеньке!

Гетман сначала дико обрадовался. Потом похолодел. Обернулся к Дзимвелу – и глаза у него стали мертвыми.

Но потом младенца принесли, и Газюльба уставился на него с совсем уж непонятным выражением лица.

– Малюсенький какой мальчишка, – произнес он медленно. – А меня ж целый год не было.

– Год, год, – закивала гетманша.

– А ребеночку-то месяца полтора, не больше.

– Да где ж полтора, все три ему, родненький! Ничего, наверстает еще, войдет в рост!

– Правду говорит? – спросил Газюльба, повернувшись к Дзимвелу.

– От нее смердит ложью, – спокойно сказал тот.

Может, гетман и не поверил бы мутному колдуну. Да только он и сам на глаза не жаловался. И не настолько еще был пьян, чтобы не увидеть некоторых очевидных вещей.

– Надо же, чернявый какой, – вздохнул рыжеусый Газюльба, отталкивая жену и проходя в свою горницу.

Там его уже ждал Дзимвел. Не обратив внимания, что тот как-то умудрился оказаться здесь впереди него, гетман налил себе водки, уставился на чучело оленя в углу и угрюмо сказал:

– Забирай, что тебе обещано. И уйди с глаз.

Другой Дзимвел рванул младенца из рук матери – и та, конечно, заверещала. И все заверещали. Гетман, в душе которого творился кавардак, вывалился наружу с полупустой бутылью и заорал:

– А знаешь… забирай и ее, чертила!

– Ты уверен? – пристально посмотрел на него Дзимвел.

– Да! – рявкнул гетман. – Забирай, не надобна!

– Может, еще подумаешь?

Дзимвел не то чтобы не хотел, просто в таких делах нужна деликатность. Когда клиент в невменяемом состоянии, сделку могут потом признать ничтожной. Конечно, обычно до этого не доходит, в большинстве случаев устного согласия более чем достаточно… но все же лучше быть аккуратным.