Д Штольц - Удав и гадюка

Золотой город спал мирным сном и был тих, как и конвой, словно им приказали не вызывать лишнего шума. Мужчину бросили в повозку и накрыли сверху грубым льняником. В пять пар рук его придавили ко дну севшие рядом стражники. Раздался цокот копыт, и подвода тронулась по улицам ночного Золотого Города. Остановилась она где-то на окраине, в проулочке, вдали от оживленных аллей и мостовых.

Вампира достали из повозки, понесли, и, пыхтя под весом высокого северянина, двое стражников его куда-то заволокли. Юлиан впал в странное опустошенное забытье и не имел ни одной мысли о сопротивлении. Пахло сладким цитрусом и горькими лекарствами.

Узника поставили на ноги, и босые стопы Юлиана погрузились в густой ковер.

Мешок грубо и небрежно сдернули, и северянин прищурился от яркого света, осмотрелся. На диване напротив сидел Илла Ралмантон. А рядом с Иллой уселся, нервно потираясь задницей о богатую обивку, маг.

Дело происходило, скорее всего, в доме Советника. В гостиной, куда приволокли пленника, каждая вещица и мебель были выполнены с изысканностью и великолепием. Золоченые ножки диванов и столика изгибались в форме змей и, словно живые, ползли по черному мраморному полу. На алой обивке сворачивались и переплетались древесные узоры. На картинах и коврах разыгрывались истории с богами, вплетенными золотыми нитями в полотна. Даже мелочи: подсвечники, карнизы, кувшины и кубки, — то рычали выгравированными грозными волками, то кидались в бой ручками в виде северных медведей, то извивались клубками змей. А на стене, в углу которой стоял Юлиан, висели маски: от кричащих гарпий до прекрасных дев.

« Коллекционер », — сделал вывод Юлиан. Он перевел мрачный взгляд с порочно роскошной комнаты на Советника, который с холодом рассматривал Юлиана.

— Почему меня сегодня не повесили? — спросил, решившись, узник.

Ответом ему стал несильный удар под дых от стражника.

— Заткнись и не смей рот разевать в присутствии хозяина! — злобно прикрикнул закованный в металл вампир.

— Пропечатай его, — Илла повернул голову к магу.

Юлиан побледнел и сглотнул слюну. Заключенного нагнули, уронили на колени, оттащив с роскошного ковра. Беспокойный маг поднялся с дивана, и, не переставая заискивающе кланяться Илле, задом попятился к Юлиану. Добравшись в позе рака до узника, он обернулся, важно поправил широкие черные рукава и опоясывающие горло золотые ленты. В поднесенной слугами золотой чаше Клеймовщик омыл свои руки, обтер их о хлопковое полотенце, как того требовали правила соблюдения чистоты маготворства при касании чужих душ. Конечно же, на рабских рынках, как в общем и везде, на это все поплевывали с высоких башен, но чародей хотел сделать все чинно и красиво.

Затем Клеймовщик прочистил горло, подвинулся к лицу пленника с довольной улыбкой того, кому выпала честь выслужиться таким легким способом перед таким влиятельным господином. Стражники смахнули черные пряди с лица Юлиана. Двое держали его латными перчатками за волосы и подбородок, чтобы мужчина не мог пошевелиться.

Послышался Хор’Аф, и маг со средоточием прикоснулся пальцами к щеке, там, куда ставят рабские знаки. Вспыхнул магический огонь, щеку болезненно обожгло, кольнуло, и все остановилось. Сведя брови на переносице, чародей снова повторил заклинание — щеку вновь обдало волной белого огня, но ничего не случилось, не осталось даже ожога.

— Шутка ль это Прафиала… — промямлил маг. — Я ничего не понимаю…

— Что такое? — спросил Илла, выглядывая из-за спины чародея.

— Сейчас… Достопочтенный, сейчас.

И вновь прозвучала демоническая речь в освещенной гостиной, уже более четкая, твердая, без какой-либо надежды на обмолвку или запинку, будто клеймовщик изо всех сил старался произнести каждое слово, как в последний раз. Когда и в третий раз ничего не получилось, маг побледнел, затрясся и отступил назад. Он беспомощно осмотрелся и повернулся к ожидающему Илле.

— Не пропечатывается.

— Как это? — грозно спросил Илла Ралмантон.

— Я не знаю. Может у него на теле какой-нибудь охранный оберег имеется, из тех, что делают некроманты у Багровых Лиманов, — тоненьким и испуганным голосом пролепетал чародей. — Как у вас на шее, достопочтенный.

Стражники осмотрели с подозрением и без того голое и побитое тело, прикрытое лишь куском ткани в районе бедер. Затем, понимая, что ничего нет, на всякий случай сдернули и единственную одежду. Обежав узника по кругу и даже заглянув ему в рот, маг не нашел ни одного магического артефакта, которым славились Багровые Лиманы на востоке Элейгии и, озадаченный, заходил туда-сюда по комнате. Временами он с опаской смотрел на советника Короля, в ясных сине-серых глазах которого тоже нарастала тревога.

— Достопочтенный, здесь что-то неладно. Я уже более полусотни лет занимаюсь этим, очень успешно, всех всегда пропечатывал от начала до конца. Да у меня даже есть даже рекомендации мэтра Акронинтиана из Байвы! А он, между прочим, неподкупен, — на мага временно напал страх, что он растерял свои способности. — И всего два смертельных случая! Но ваш раб… Он закрыт, достопочтенный, я словно стучусь о гранитную стену лбом. Это даже не стена, а болото, рыхлое и непересекаемое. В общем, я думаю, что стоит разбудить Верховного Клеймовщика.

— Буди, живо!

Маг, подхватив подол платья и сверкая остроносыми лиловыми туфлями, побежал из дома и пропал на освещенных магическими фонарями улицах, вскочив на одну из лошадей стражи. Юлиана оттащили к углу, где он сидел под пристальным взглядом охранников и Иллы, сидел тихо и боязливо. Его зачарованные легкие кандалы на шее и руках скрепили между собой цепями через крепленое к ним кольцо и стянули так, что ладони болезненно подтянулись к подбородку. В комнате царило молчание, все ждали.

— А брюхо проверяли? Аль там некромантский оберег из душ? — раздалось, наконец, через четверть часа из холла.

— Это вампир, почтенный, они ж не приспособленные питаться твердыми веществами, ну кишечная змея не пригодная у них для еды и прочего. Нет, там что-то странное, ненормальное. Боюсь даже предположить.

— Ну что тогда за чепуха, Кмитроннор, не может клеймение не сработать три раза подряд, коль нет амулетов. Аль ты напортачил?

— Нет, — ответил сдавленно маг, переживая за свою репутацию, которой мог враз лишиться. — Ну я же уже сорок шесть лет на службе, почтенный Йертен!

— Годы — не показатель, порой и в старых головах, укрытых благородной сединой, ума не больше, чем у обыкновенного раба.

Через круглую арку прошли двое магов, и Верховный Клеймовщик, седобородый и лысый мужчина лет эдак с шестьдесят на вид, в богатом золотом платье, из-под которого торчала спальная шелковая рубаха с кокетливыми фестончиками, коснулся лба пальцами, затем выставил эту руку ладонью вперед.