Д Штольц - Яд и Меч

— Измена?

Йонетий постучал по мундштуку и попускал изо рта клубы сладкого дыма, которые унеслись порывами ветра. В глазах странствующего чародея томилась печаль. То ли от грядущей войны, то ли от смерти славного и старинного рода, то ли от личных жизненных передряг.

— Да. В середине зимы, с пару месяцев назад. Гайза Шейрос, который служил при дворе генералом, поднял восстание. Поговаривают, что генерал был для всего змеиного народа символом ясного рассудка, волевой руки и поклонения своим корням. А нагов-то в последнее время в Эгусе стало, как песка в землях юронзиев.

— Значит, измену поддержали…

— К сожалению, да! Не все, конечно… Ходят слухи, будто Гайза нарочно распространял о себе добрые новости. Наги, наги они ведь такие, весьма дальновидные создания с холодным умом… И Гайзу теперь называют не иначе, как прямым потомком праотца Шине.

— Высокомерное заявление, — заметил с ухмылкой Вицеллий.

— А что с придворными? — Юлиан вспомнил о Зостре Ра’Шасе, Старшем маге из столицы Нор’Эгуса.

— Часть отошла к праотцам, часть встала на сторону казарменного короля, — ответил Йонетий и придержал шляпу под порывом яростного ветра. — Всю семью светейшего короля Орлалойя перевешали, обвиняя в сговорах и пособничестве против новоявленного правителя. Так что пламя Прафиала, которое несли в себе потомки Идеоранов, окончательно потухло.

— Нет, насколько я знаю, — качнул головой Юлиан. — Нынешняя королева Элейгии, Наурика, из рода Идеоранов.

— Ах, да… Тут вы правы, почтенный. Запамятовал. Но все-таки, носителей зерна Прафиала становится все меньше…

— А что случилось с Зострой Ра’Шасом? Вы знаете что-нибудь о нем? Он был Старшим Магом при дворе в Нор’Алтеле.

— Мммм… Зостра, Белый вёх… Слыхивал, что он погиб, испепелив себя вместе с частью дворца, под полной луной.

Юлиан с сожалением выдохнул. У графа в планах было после Элейгии инкогнито навестить Зостру и пообщаться с ним касаемо встречи в Больших Вардах. Рыбак часто вспоминал этого величественного чародея и терзался мыслями — какая же судьба тогда свела его со скромным жителем Севера.

— Жаль, замечательный был маг, — продолжил Йонетий. — Из простых, но с благороднейшей и светлой душой. Его сын, Амай, прозванный Яснооким, сейчас в помощниках у нашего Архимага. Ему пророчат будущее великого целителя.

— Понятно… — пробормотал Юлиан, искренне опечаленный, что не успел встретиться с Зострой раньше. — А куда держите путь Вы, Йонетий?

— Он бежит от войны, — насмешливо ответил за мага с острой шляпой Вицеллий. — Ты же должен быть сейчас в Нор’Мастри по призыву Его Величества, да, колдунишка?

— Нет… нет… Что Вы… — чародей закашлялся и протер желтым платочком мундштук. — Я — член гильдии Бродячих Чародеев. Мы не участвуем в войнах. Мы — дети дорог и вольные маги.

— А в Коллегии знают о том, что вы вольные?

— Конечно, конечно… — чуть нервно протер еще раз мундштук, да так, что даже казалось, будто сейчас там засияет дыра, Йонетий. — Иначе бы меня здесь не было, почтенные, кхм…

Ядовитая улыбка так и осталась царствовать на сморщенном лице Вицеллия, а Йонетий, немного попыхтев трубкой, продолжил свою речь. Где-то в стороне, на тракте, скрипнула ось повозки — возничий торопился в сгущающихся сумерках к родной деревеньке, надеясь успеть до проливня.

— Так вот. После Джамогеры я попал в Байву, город на озере в землях Элейгии. Там самые крупные на юге академия магии и источник неги. В Байве сейчас переполох… — глаза странствующего мага засияли. — Мудрейшие мирологи создали уникальный зачарованный сплав, благодаря которому можно сделать каждую изготовленную из него вещь неимоверно прочной и, к тому же, искомо личной.

— Да что ты, — ухмыльнулся с явной издевкой в голосе Вицеллий. — И где же это использовать?

— Зря вы недооцениваете такое открытие, почтенный, ох зря… Не понимаю я Ваших колкостей… — проворчал безобидно Йонетий. — Из такого сплава можно ковать не только оружие и доспехи… То же рабство, например… Буквально вчера следовавший этой тропой беглый плантатор вместе со своей семьей рассказывал — в Саддамете взбунтовались рабы. Да вы ж должны знать…

— Да, мы как раз оттуда, — вежливо улыбнулся Юлиан. — Еле пробрались.

— Вот-вот! А теперь, представьте! Если выковать кандалы из этого сплава, который получился на удивление недорогим, то при транспортировке рабов до мага-клеймовщика не будет никаких опасностей, они крепче железа. Да хоть до самого рынка! Рабовладелец надевает кандалы и может перевозить невольника без клейма, не опасаясь восстания, а на рынке ему уже поставят нужный знак. Ох, именем Моэма, это же чудеснейше, правда? Насколько я знаю, это чудеснейшее изобретение уже пробуют в Золотом Городе.

Завидев, что лицо Вицеллия так и осталось с кислой миной, Йонетий помолчал, затем смущенно произнес.

— Я вижу, что Вам и это не очень интересно. Хорошо, тогда расскажу, что я узнал в Элегиаре. Ваш путь, почтенные, лежит же в его направлении?

— Да.

— Отлично! Но хочу предостеречь вас, добрые путники, что в Элегиаре сейчас неразбериха. Ох, неспокойное время, неспокойное, — сквозь ветви сосны, давшей приют магу, Йонетий взглянул в черное небо, предвещая грозу. — Хоть называй эту эпоху в честь Харинфа Повелителя Бурь, эпохой штормов.

— Что же произошло в Элегиаре?

— Одна беда пуще другой. Воистину глаголят, что родиться в королевской династии на Юге — дело трудное и опасное, а зерна Прафиала не дают своему владельцу мирной жизни.

— Пустослов, не трать наше драгоценное время! Ты совсем слеп, что не наблюдаешь в небе тучи? — отозвался недовольно Вицеллий, прячась под полы суконной накидки. — Давай короче и по делу.

Йонетий недовольно покосился на веномансера, но стерпел, будучи человеком интеллигентным, рожденным в семье пусть и небогатого, но аристократа.

— Когда я пришел в Элегиар, где пробыл с неделю… Хм… Да, это было в начале весны. Короля Морнелия Молиуса отравили. Поговаривают, что это сделал его брат, Джамо. Весь город подняла на уши гвардия. Обыскивали, казалось, каждый дом и рабский барак, даже в мою суму нырнули. Пресветлейший Морнелий выжил, но остался слеп на всю жизнь, а ведь ему всего лишь сорок лет.

— А что сделали с братом?

— Никак не знаю, увы, — улыбнулся вежливо Йонетий и почесал бедро длинными пальцами в тканевых митенках. — Если даже внутренний город закрыт, то в Золотой замок и мышь не проскочит.

— И это все, что ты узнал, чародей? — спросил Вицеллий.

— Вам мало? — искренне удивился Йонетий из Джамогеры и даже извлек мундштук глиняной трубки изо рта.

— С кем воюет сейчас Элегиар? — поднял бровь Вицеллий. — Кто сидит в Консулате? Какая политика складывается в отношении нелюдей в Золотом городе? Каков состав Коллегии магов?