Д Штольц - Яд и Меч

— И что за ошибки?

Герцог Круа грубо хохотнул.

— Совет не должен был вообще приглашать Кидота Порфилиуса из Элейгии, как и этих обосранных магов, — и без того маленькие глаза военачальника мстительно сузились. Он всю жизнь отдал Глеофу, в то время как иноземный мерифий из Элейгии дослужился до военачальника за пару лет. — А я им говорил, что южане не умеют воевать!

— А Ламойтет? Взяли же его.

— Причем здесь Ламойтет, Ваше Величество… Ламойтет был готов сдаться и без этой… магии! — на жесткое и грубое лицо набежала тень. — Но Солраг — это не Флоасия. Солраг — это степи с тысячами злобных выученных коней. Им плевать, кого топтать — южан или северян.

— Спасшийся мерифий же сказал, что у Белого Ворона тоже были маги.

— Чушь бесячая! Откуда у Белого Ворона маги? Извините за прямоту, Ваше Величество, но я — человек старой закалки, как и Филипп. И считаю, что полагаться в войне на этих проклятых магов — глупость. Советник Ререфиц назвал мне, сколько стоили услуги этой гильдии… — военачальник сердито сжал губы. — На столько сеттов можно было бы добрую тысячу воинов одеть в полное облачение. Лучше, чем у Белого Ворона!

— Тогда зачем нападать сейчас? Мы же не знаем до сих пор точно, есть там маги или нет…

— Ваше Величество, — Военачальник натянул поводья и остановил своего могучего коня, затем суровым взглядом прошелся по худенькому мальчику с короной. — При всем уважении, вы еще слишком малы и ничего не знаете про войну. Совет разрешил Вам присутствовать. Но, пожалуйста, не мешайте мне сейчас пустой болтовней!

— Так каков план битвы, герцог?

Недовольство военачальника уже изливалось из его и так неглубокой чаши терпения, но Конн сделал над собой последнее усилие, чтобы не рявкнуть на мальчишку — особа все-таки королевская.

— Лазутчики доложили, что Белый Ворон на пути в Брасо-Дэнто. Мы пересечем реку Талвинку, где коням Филиппа негде будет развернуться, и захватим недостроенную крепость с городом. Войска Филиппа приспособлены лишь для маневренного боя в чистом поле с использованием летучих отрядов и точного удара тяжелой конницы во фланг, но он обломает зубы, когда мы укрепимся в Талвинне. Еще вопросы???

Ребенок притих, и ответом на резкое высказывание военачальника стали лишь пожатые плечи. Снова мрачно оглядев юного Кристиана, который до своих шестнадцати лет был под опекой влиятельных господ, Конн де Круа уже не в первый раз обратился к мысли, что Совет не просто так разрешил императору присутствовать. Даже грубый, как скала, и простой генерал понимал, что если наследника престола заденет шальной стрелой, Совет только обрадуется — там алчные мужи уже давным-давно все поделили между собой.

— Ваша Светлость! — к военачальнику подъехал на кобыле мужчина в обычной одежде, скрытой под безликим плащом. — Король Филипп развернул войско и сейчас около Балготта.

— Что? Сколько их, Брон? — вырубленное из камня лицо ожило, брови задвигались и приоткрыли маленькие глаза.

— Порядка трех тысяч коней. И около тысячи топорщиков с копейщиками, они разбили другой лагерь неподалеку от конных.

— Топорщики? — удивился герцог Круа.

— Очень много рыжеголовых, Ваша светлость… — кобыла под разведчиком нетерпеливо перебирала копытами. — Предположу, что из Филонеллона.

— Чтоб черти его побрали! — с яростью рыкнул военачальник. — Как он узнал и успел вернуться?

Не успел военачальник найти глазами мерифия, как тот, еще молодой, но уже побывавший в битве у Лаймотета, скакал во весь опор к генералу.

— Нам нужно пересечь реку!

В Балготте этим же вечером царило оживление. Филипп размышлял над картой, почесывая пальцами щетинистый подбородок, а ярл Барден похрапывал в углу палатки на нескольких сложенных друг на друге льняниках.

Ярл прибыл пару дней назад с тысячей воинов, вооруженных копьями и длинными топорами. Хотя Балготт за тридцать лет и успели окружить высокими каменными стенами заместо деревянных, там не хватало места, чтобы разместить несколько тысяч солров и филлонейлов — пришлось разбить лагерь за кольцом стен. Рядом, по-над стеной, возводилась крепость, которая пока была не готова — это мероприятие стало дорогостоящим, а камень, как и мастеров, приходилось возить из далекого Ферранта.

— Разведка доложила, что они встали лагерем у Двузубого Холма, значит, глеофцы знают, что мы рядом, — шептал сам себе Филипп и скользил пальцем по нарисованной реке. — Уже утром они пересекут Талвинку и нападут.

— Аааа? Да-да… — сквозь сон пробормотал Барден Тихий и, погладив крупный живот, провалился дальше в дремоту.

— Лётэ не уточнял, сколько их еще переправляется, Барден?

Филипп пытался дозваться до своего полусонного товарища, который в последние несколько столетий вечно пребывал в состоянии дремоты.

— Нет… — широкие рыже-белые брови пожилого Старейшины сдвинулись на переносице. — Он и так тебе делает большую услугу, предупреждая.

— Я благодарен Лётэ. С его помощью я успел и в Корвунт вовремя, и сюда. Но мне нужно больше информации, Барден. Пожалуйста, попробуйте поговорить с ним и уточните примерный состав войска. Хвост их тянулся от Мертвой Рулкии — разведка не смогла дать точные цифры.

— Не буду, мой друг! — Барден помотал головой и грузно поднялся. — Лётэ нет никакого дела до твоих войн, он помог только потому, что его этот плут Горрон уговорил.

Филипп смолчал. Если Глеоф пересечет Талвинку быстрее Белого Ворона, то тот не сможет в полной мере использовать кавалерию: на востоке от лошадей будет пойма, в которой кони увязнут по брюхо, а на западе — горы. Очень удобная позиция для копейщиков и лучников Глеофа, но губительная для конницы Солрага. Отступать же вглубь графства было нельзя, потому что, закрепившись в Тавинне и получив крепость, пусть и недостроенную, Глеоф сделает один большой шаг в захвате Вороньих Земель. А от Тавинна рукой подать и до Корвунта, и до Балготта.

Если же Филипп фон де Тастемара успевает пересечь Талвинку первым, то равнины перед ним распахиваются, горы уходят далеко на запад, а на востоке — сухие холмы, и там можно построить войска как угодно.

— Общий сбор! — уже через минуту кричал, выходя из палатки, граф Солрага, которого за спиной многие давненько называли не иначе, как королем.

Ярл поворчал, поднялся с льняника, на котором удобно устроился, и басовитым ревом подозвал слугу. Вслед за тем, как к ярлу подбежал худенький мальчик, помогая тому надевать кольчугу, к Филиппу уже во всю прыть мчался молодой паж.

— Ваше Сиятельство, — промямлил с благоговением слуга. — Прошу, пройдемте за мной, Вас следует подготовить к бою.

В руках у раболепного слуги лежали зеленый плащ с накладками, украшенными вороньими перьями, и увесистые кираса, шлем, горжет, кольчужная юбка, наручи и поножи. По пластинам скользили черненые вороны, а шлем был украшен гравировкой, напоминающей корону. Мрачно покосившись на подаренный Горроном доспех, в котором живо угадывались намеки на королевский статус, Филипп фон де Тастемара вздохнул. Горрон знал отношение хозяина Вороньих Земель к королям, а потому Филипп не сомневался, что сделанному подарку был присущ сарказм.