Д Штольц - Небожители Севера

— Ну что ж… Тогда, если у вас есть желание начать раньше, так как все уже собрались, то я бы забрал Уильяма, чтобы подготовить его к суду.

У Уильяма от беспокойства затряслись руки, и он сжал их в кулаки, чтобы не видно было дрожи. Хотя он так ждал суда, чтобы быстрее все разрешить, но боялся. Боялся того, что могущественные существа с демонической сущностью будут решать его судьбу. К такому невозможно быть готовым.

Сердце Уильяма часто застучало, а на лбу выступила холодная испарина. Мрачное и тихое помещение с высокими потолками и скудным освещением давило на него, шаги гулким эхом отдавались под сводами первого этажа, необычайно высокого, а пустые коридоры внушали ужас. Уильям инстинктивно огляделся в поисках хоть какой-то поддержки.

Он посмотрел на Йеву, однако та прикусила губу и отвернулась. Тогда он взглянул на Филиппа, но граф Тастемара вздрогнул и отвел глаза. Происходило что-то нехорошее, и Уильям это понимал. Там, на свежем воздухе, под затянутым тучами небом и проливным ливнем это беспокойство расплывалось под каплями дождя, рассеивалось с редкими солнечными лучами, но здесь, в темноте, оно тонкой вуалью опутало сознание и тело, лишив воли и заставив дрожать.

— Да, — спокойно ответил Филипп. — Раньше начнем, раньше закончим.

— Хорошо. Уильям, следуйте за мной. А вас, благородные господа, я попрошу подождать в своих комнатах, куда вас отведут мои помощники. Через полтора часа я пришлю за вами, — деловито произнес Управитель и, хлопнув в ладоши, подозвал к себе немого слугу.

Тот выказал почтение глубоким поклоном и в полной тишине повел гостей к комнатам. Уильям же на ватных ногах последовал за Галфридусом Жедрусзеком, очень бойким старичком с коротко остриженной бородой, такими же короткими волосами, зачесанными назад, и в длинной мантии, подпоясанной красным ремнем. Пальцы старика отягощали два перстня с очень крупными рубинами.

Все казалось Уильяму странным. Роскошные коридоры украшали гобелены и картины, высота потолков была просто невероятной, и привыкший к уюту и практичности замка Брасо-Дэнто Уильям не понимал, зачем нужны такие порочные излишества.

Они шагали по глухим и пустым коридорам, вышли в большой зал с устремленными вверх колоннами, прошли сквозь него, подошли к низкому арочному проему, ведущему куда-то вниз, в подвал, и стали спускаться по каменным ступеням вниз. Коридор изгибался, устремляясь под землю. Факелы, установленные в стойки, лениво горели и создавали приглушенный рассеянный свет.

Видимо, их зажгли исключительно к суду — Уильям боялся представить, сколько труда и времени понадобиться для того, чтобы осветить весь замок. Сердце его готово было выскочить от ужаса тем сильнее, чем глубже они спускались в подвал.

— Не бойтесь, — ласково произнес Галфридус Жедрусзек, когда увидел бледное и испуганное лицо Старейшины. — Если суд приговорит вас к смерти, то вы умрете в бессознательном состоянии и ничего не почувствуете.

— Спасибо, вы меня успокоили, — еще сильнее распереживался Уильям.

Хромота из-за долгой ходьбы и тревог стала невыносимой, нога болезненно ныла, и Уилл, к своему стыду, едва поспевал за энергичным Управителем. Они спустились в подвалы, в низкий коридор, где трещали огнем развешанные на стенах факелы. Коридор упирался в дверь из камня, на которых были выбиты загадочные надписи. Были ли это письмена Хор'Аф или какие-то иные символы, Уильям не знал.

Бордовая ковровая дорожка тянулась по всему коридору, а по бокам стояли лавочки из темного дерева. На стенах висели красные гобелены без каких-либо символов или гербов. Просто красная ткань, обшитая по краям черными нитями. Низкий свод потолка делал это место зловещим и мрачным.

— Суд будет проходить за той дверью, — сказал Галфридус и показал на закрытые створки.

Однако он так и не дошел до этой каменной двери, а повернул влево, в небольшой коридор-закуток, который почти сразу уперся в металлическую дверь, напоминающую тюремную. Ее темный проем не был освещен ничем, и она открылась гулко, отдав эхом в сердце перепуганного Уильяма.

— Это место очень старое? — наконец спросил он, чтобы хоть как-то успокоить себя и отвлечься от дурных мыслей.

— Да, намного старее замка! — гордо произнес Галфридус Жедрусзек. — Ему больше двух тысяч лет.

С этими словами старик вошел в металлическую дверь, отворившуюся изнутри. Там, в каменном квадратном помещении, старом и холодном, сидели два вампира, которые смотрели на Управителя преданным взглядом — так смотрят прирученные псы на хозяина. На них были надеты легкие черные рубахи до колен да теплые шерстяные штаны, оба коротко острижены, так же, как и старый Управитель. В комнате располагалось несколько каменных столов, скорее напоминающих алтари для жертвоприношений. Пара скамеек, небольшой сундук сбоку — единственные предметы мебели в этой угрюмой и почти лишенной света комнате.

— Я вас оставляю на них, Уильям. Прощайте, — коротко проговорил старичок и вышел из помещения, грохнув металлической дверью.

Уильям остался наедине со слугами. Где-то в коридоре Галфридус Жедрусзек приказал страже охранять комнату подготовки.

— Раздевайтесь, господин, — сказал первый слуга, как две капли воды похожий на второго.

Слуга поднял подготовленный таз с водой, зажег факел и принялся в его тусклом рассеянном свете обмывать Уильяма. Ему промыли грязные и слипшиеся от крови волосы, сняли повязку с бедра, осторожно обработали рану, обтерли досуха куском полотнища, а затем вручили рубаху и штаны.

Плохое предчувствие терзало душу вампира все сильнее, но, вспомнив о графе, в его сердце все-таки теплилась надежда. А ведь действительно, зачем он переживает? Его покровитель и защитник, могущественный и благороднейший Старейшина обещал ему, что все будет хорошо. Словам графа Уильям верил, и эта мысль, словно костер в ночи, согрела его и придала сил.

У него еще было много вопросов, но он не стал спрашивать у слуг, понимая, что те ничего не знают. А если и знают, то ничего не скажут, ибо слишком фанатичным был их взор.

— Присядьте, — вежливо пробормотал один из прислужников, указав на алтарь. — Нужно подождать.

Облаченный в темные штаны и рубаху, как и слуги, Уилл послушно сел и принялся ждать. Время текло долго, а сердце гулко стучало в груди. И Уильяму казалось, будто стук его сердца разносится далеко за пределы комнаты, и от этого странного чувства ему было не по себе.

Где-то в коридоре послышались тихие разговоры, зашелестели подолы юбок. Со скрежетом отворились старые каменные двери с письменами, и голоса пропали, затихнув. Значит скоро…

Мгновения тянулись бесконечно долго. Слуги вслушивались — кажется, они знали, что сейчас кто-то должен был прийти. И действительно, семенящий топот, и металлическая дверь отворилась. На пороге стоял бледный мужчина, одетый побогаче слуг, с черной накидкой, продетой через голову и свободной, не сшитой по бокам. Он с глиняным кубком в руках осторожно подошел к Уильяму и протянул сосуд.