Д Штольц - Преемственность

Йева увидела шатающегося под тяжестью таза с водой Него, который еще и держал подмышкой ткань для перевязки, и кинулась к нему на помощь.

— Спасибо, госпожа, — отвесил легкий поклон Него, чуть хрустнув поясницей, и указал на раненого. — Это он?

— Да, это тот, о ком говорилось в нашем письме.

Старик подошел к кровати и осмотрел Уильяма, покачал головой и погладил свою клочковатую бороду.

— Ай-яй-яй, что у него за раны такие ужасные? Это люди Райгара так его измордовали?

— Да, они.

Него вздохнул и достал из сумы маленький нож, срезал лохмотья одежды с Уильяма. Он швырял лоскуты на пол, а Йева сгребала их в кучу. Что-то тихонько звякнуло. Него и Йева принялись искать источник звука, пока не увидели на полу блестящую цепочку.

Девушка подняла украшение, которое оказалось не цепочкой, а серебряным женским браслетом, сделанным из звеньев, выполненных в форме цветов.

— Ты гляди-ка ж, — прищурился старик, подойдя ближе и рассматривая браслет. — Женская побрякушечка… И не дешевка. У него жена была?

— Нет, говорили в Вардах, что не женат.

— Значит, подарок невесты, — пожал плечами Него Натифуллус, закрыв для себя вопрос с украшением, и вернулся к своему пациенту. Он осторожно коснулся пальцами обломков древка стрел, которые уродски торчали из тела. Даже от этого легкого прикосновения Уильям вздрогнул.

— Бедняга, вот его измордовали-то… Госпожа, помогите, пожалуйста, вытащить обломки стрел, а то боюсь сил моих не хватит! Уж больно они глубоко засели.

Йева спрятала браслетик в карман походного костюма, присела на край кровати и стала помогать старику вытаскивать обломки стрел. Уильям застонал, лицо его скривилось от невыносимой боли, и он заметался по кровати, но не очнулся.

Девушка и старик принялись аккуратно извлекать обломанные древки стрел, стараясь не причинять Уильяму лишних страданий, но несмотря на все их старания, тот метался в агонии по пропитанной кровью кровати. С его измождённого лица не сходила испарина, а лихорадка продолжала сотрясать его тело.

Наконец, уставшие Йева и Него извлекли последний обломок стрелы и кинули его на пол.

— Вот нелюди, — молвил Него, промакивая платком залысины на голове. — Это ж надо так истыкать его! Двенадцать ран от стрел, множество рваных от укусов, пять ранений от копья.

С этими словами старик намочил тряпку в тазе и принялся омывать грязное тело вампира. Когда он закончил, Йева помогла Управителю обработать раны пленника мазью и перевязать бинтами.

Они провозились полдня с раненым, а когда закончили, Него облегченно вздохнул и воздел руки к небесам.

— Ну слава Ямесу, закончили. — С этими словами он развернулся и направился, держась за спину, к выходу из комнаты. — Я сейчас принесу чистое постельное белье и одежду, госпожа. Спасибо вам большое за помощь, дальше я закончу все сам. Да не надо ничего с собой уносить, я все после сделаю! Идите отдыхайте с дороги, а то до сих пор в дорожном костюме ходите.

Йева кивнула и устало побрела в сторону своей комнаты, где забылась сном.

Чуть позже Управитель вернулся со стопкой чистого белья и одежды. Он сменил пропитанные кровью простыни и подушку на свежие, одел пленника. Закончив, он сгреб грязные постельные принадлежности в кучу и хотел было уйти, как увидел еще и кучу лохмотьев и таз с водой. Него застонал, представив сколько ему придется возвращаться, чтобы перетаскать всё это. Он уже пожалел о своем излишне благородном поступке — все-таки надо было попросить молодую хозяйку помочь.

— Почему подобное не поручают той же Эметте или Базилу, они куда моложе! Ну и что, что не такие доверенные лица? Но и я не молод, чтобы по лестницам туда-сюда ходить! — проворчал старик, кряхтя и кидая лохмотья в таз. Закончив, подхватил его и вышел из камеры.

Громыхнул закрываемый засов. Управитель, убежденный в том, что все остальное можно будет убрать позже, направился вниз по узким и крутым ступеням. Вскоре он покинул тюремное крыло и передал таз слугам, а после пошел в свою комнату, где сладко уснул.

Среди ночи Йева пробудилась. Она быстренько накинула верхнее платье и побежала к камере пленника через весь замок. Посмотрев в окошко двери и, убедившись, что Уильям жив и спит, вернулась к себе, где забылась сном до самого утра.

Него заспешил в тюремное крыло с первыми лучами солнца. Он открыл окошко, прищурился и увидел, как при дыхании грудь Уильяма то чуть приподнимается, то опускается. Довольный, он лязгнул задвижкой и удалился.

Уильям открыл глаза от скрежета. В коридоре еще отдавались эхом шаркающие шаги, пока он приходил в себя. Наконец, звуки затихли и он попробовал пошевелиться — казалось, тело задеревенело и не слушалось, — с трудом смог подвигать пальцами рук, затем ног; согнул колени, потянулся и, наконец, со стоном сел.

В глазах помутнело. Он зажмурился, пытаясь успокоить дикий стук пульса в голове. Вскоре Уильяму полегчало настолько, что он смог открыть глаза и осмотреться.

Серые каменные стены, железная дверь с прорезью посередине, два деревянных стула да кровать. Под самым потолком располагалось окно, зарешеченное намертво толстенными стальными прутьями. А за ним ревела и рокотала река.

Уильям, пошатываясь, подтащил стул к стене с окном, кряхтя взобрался на него, встал на цыпочки и выглянул наружу. Сперва он прищурился от яркого света, но когда глаза привыкли, то увидел голубое небо с редкими облаками, скалы и стены тюрьмы. Двумя ярусами ниже из стены выступал небольшой балкон.

Саму реку он разглядеть не мог, но зато мог слышать — теперь, когда звуку не препятствовали толстые каменные стены, становилось понятно, что где-то далеко внизу течет мощный горный поток.

Уильям не припоминал, чтобы Офуртгос располагался у большой реки, но где еще он мог быть, как не в столице графства? Ведь Бартлет обещал, что засадит его в темницу, а потом граф Райгар выпьет его досуха, а он, помощник хозяина Офурта, будет с удовольствием за этим наблюдать.

Вампир спустился со стула и еще раз огляделся. Все тело было тщательно перебинтовано и, судя по запаху, обильно смазано мазью, а поверх бинтов надета легкая рубаха из хорошей плотной ткани и серые штаны. В углу комнаты валялись перепачканные кровью подушка и одеяло. Кто-то ухаживал за ним, пока он лежал без сознания. Только зачем было обрабатывать его раны, если все равно он будет убит? Может быть, он не у Райгара вовсе в замке? А где тогда?

«Нет, — рассуждал Уильям, — больше мне быть негде! А то, что за мной ухаживали, так вероятно они лишь продлили срок моей жизни, чтобы довезти до графа Хейм Вайра, не иначе.»

Горло раздирала жажда или голод, а может быть и то, и другое — Уильям еще не понимал природы своих чувств, но глотка пересохла и сжалась. Пока вампир ходил из угла в угол, он непроизвольно касался шеи рукой и тер языком острые клыки, которые распирало изнутри.