Д Штольц - Преемственность

— Ты очень изможден, — наконец нарушил минутную тишину граф. — Твои раны не затягиваются, а боль терзает тело. Ты слаб даже для вампира, не то что для старшего. Когда ты в последний раз пил человека?

Уильям вздрогнул при последних словах графа, встретился с ним взглядом и с отвращением прошептал:

— Никогда…

— Как? — изумился граф. — Ты за почти две недели не выпил ни разу человека?

Уильям отрицательно покачал головой.

— Зверя?

Последовал тот же ответ.

Обычно холодный и сдержанный граф уже во второй раз дал своим чувствам волю и с неприкрытым удивлением смотрел на Уильяма.

— Как ты мог за все время никого не выпить?

— На второй день после укуса мне дали выпить крови на дне кубка. Больше я не пил ни капли крови. А в хижине старик под предлогом крови дал мне дурман, от которого я уснул, — развел руками Уилл и дотронулся до горла. Напоминание о жажде усилило и так непрекращающуюся боль в горле.

— А то сражение у озера, где ты убил голыми руками больше десятка воинов. Неужели ты хочешь сказать, что не выпил потом их крови? — продолжал допытываться граф.

— Нет, — отвел глаза Уильям и вздрогнул, вспомнив горы обезображенных трупов и счастливое лицо своей любимой Кельпи. — Не пил.

— Какая речь может идти о регенерации, когда ты даже не до конца обратился из-за отсутствия еды. Ты ходячий труп, который не может ни умереть, ни излечиться.

Граф, казалось, был поражен. Он помнил свои первые недели после обращения, когда он пил все, что движется. Жажда, неуправляемая и ненасытная, сопровождает всегда обращение в старшего. А тут человек утверждает, что никого не убил. Невероятно!

— Него, — обратился к Управителю Граф, — будь добр, принеси кувшин крови. Нашему гостю нужно восстановить силы.

— Господин, — обратился вежливо к Филиппу Уильям, — что со мной будет?

Граф Тастемара задумчиво посмотрел на него и ответил.

— Тебя ждет суд по правилам совета. Я еще не получил ответа, когда будут собирать всех Старейшин, так что пока ты — мой гость. Но сейчас ты опасен, как для себя, так и для окружающих, поэтому тебе придется некоторое время побыть здесь, пока не восстановишь силы. Я доверюсь твоей клятве не сбегать и не надену на тебя каналы. — Граф выразительно посмотрел на мужчину, затем добавил предостерегающе: — Быть может, позже ты получишь право свободного перемещения по замку. Или все же будешь закован в кандалы и помещен в нижние отделы тюрьмы, если произойдет что-нибудь нехорошее.

Уилл уловил угрозу в этом мягком предостережении и побледнел. Граф довольно кивнул.

— Дочь моя, — обратился Филипп к Йеве. — Принеси чистую одежду, постельное белье да смени повязки Уильяму, а то бедняга Него уже натерпелся за сегодня, а других слуг я привлекать не хочу — у них слишком длинные языки.

Йева поклонилась и вышла, в коридоре послышались торопливые удаляющиеся шажки и шелест юбки по полу.

Филипп и Уильям остались вдвоем, дверь в коридор осталась открытой. Граф взял стул, поставил его посередине комнаты и сел, развернувшись лицом к гостю, и сложил руки на груди.

Уильям чувствовал себя не в своей тарелке, когда холодные глаза Филиппа изучали его из-под густых бровей, словно проникая в душу. Граф улавливал каждое движение глаз Уильяма, считывал всякую мимолетную эмоцию и трактовал ее. То, что он увидел в этом молодом рыбаке, которого явно угнетало такое пристальное внимание, устроило Филиппа. Толковый, не агрессивный и уважительно относящийся к другим — граф успокаивал себя, что проблем с этим Уильямом возникнуть не должно. Даже несмотря на его попытку побега — но и та была обоснована в свете предположения Уильямом, что он находится у Райгара Хейм Вайра.

Для Уильяма время тянулось бесконечно долго. Наконец, в проеме двери показалась хрупкая дочь графа с волосами цвета бронзы, украшенными золотистым обручем.

Йева внесла все необходимое, обошла отца и села на кровать. Уильям под пристальным взглядом графа стянул окровавленную рубаху и позволил перевязать себя, боясь даже дышать лишний раз, когда Йева касалась его. Да что уж там, он даже смотреть старался всегда в противоположную от девушки сторону! По губам Филиппа проскользнула легкая улыбка, он так и продолжал сидеть на стуле и разглядывать молодого вампира.

Него принес кувшин среднего размера и оловянный кубок — обычно в такой посуде подавали вино к столу. Он осторожно поставил это на второй стул и исчез, раскланявшись. Уже наступила ночь, так что порядком уставший от потрясений за день Управитель направился спать, хватаясь за сердце.

Уильям бросил быстрый взгляд на кувшин, потянул носом аромат, исходящий из него, и тотчас клыки невыносимо заломило, а голова закружилась. В кувшине была кровь, ее запах растекся по камере, наполнил его, как вода наполняет бокал до верхов, и вампир, окруженный этим сладким ароматом, жадно его вдыхал. Однако он старался не показывать виду и терпеливо ждал, пока Йева не закончит с его ранами и лишь тайком гладил изнутри языком зубы.

Растущая луна скользнула вверх; на небесном полотне зажглись яркие звезды, и лунный свет залил камеру. Йева окончила перевязывать раны и, собрав грязные бинты, хотела уже было попросить Уильяма встать, чтобы застелить кровать, но тот остановил ее.

— Спасибо вам! Дальше я сам все сделаю.

Филипп кивнул, подтверждая сказанное рыбаком, и обратился к дочери.

— Дочь моя, благодарю тебя. А теперь оставь нас двоих, пожалуйста. Дверь можешь чуть прикрыть.

Йева обеспокоенно взглянула на отца и Уильяма и выскользнула из камеры.

Когда наступила полная тишина и остался только шум реки, Филипп разжал замок из пальцев и указал рукой на кувшин.

— Теперь пей. Ты хорошо держишься, сила воли есть. Значит не соврал мне относительно того, что ни в кого не вгрызался.

Уильям на ватных ногах подошел к стулу и дрожащими руками наполнил кровью бокал. Затем медленно вернулся, сел на кровать и так же неторопливо, пугливо озираясь на графа, осушил сосуд. Потом встал, налил еще раз, но выпил уже жадно и быстро, и так, пока не опорожнил кувшин. Боль в горле чуть поутихла, клыки стало ломить куда меньше, а едва теплая кровь разлилась горячей волной по телу, подобно крепкому алкоголю. Уильям прикрыл глаза, смакуя, потом, вспомнив о графе, открыл глаза.

— Стало лучше?

— Да, горло не так сводит.

— Отлично. А теперь расскажи мне все.

— Что именно вы хотите знать?

— Я же сказал, что хочу услышать всё. Расскажи с самого рождения: кто ты, кто твои родители, где жил, чем занимался, где научился читать, были ли у тебя друзья, враги или любовь. Расскажи все о том, что с тобой приключилось за всю твою жизнь. Потом уже перейдем конкретно к тому, что случилось в последние две недели, там мне понадобятся детали, вплоть до точных фраз. Впереди у нас длинная ночь, и к утру я хочу знать о тебе все. Ты будешь в моем замке гостем продолжительное время, и мне нужно понять, кого я впустил в свой дом.