Д Штольц - Преемственность

В тот же вечер гонцы вскочили на коней и покинули Брасо-Дэнто, чтобы в кратчайшие сроки исполнить распоряжение графа и доставить письма нужным господам лично в руки.

На следующее утро Йева, тихо шелестя юбкой, вошла в камеру Уильяма с очередным кувшином крови в руках.

— На вас все прекрасно заживает. Даже крупные раны уже затягиваются и покрываются корочкой, — сказала она, проводя пальцами по телу вампира, когда тот послушно снял рубаху по ее просьбе.

Йева сняла повязки и обработала мазью лишь некоторые из его ранений.

— Да, уже ничего не болит, — довольно сказал Уильям. — Все благодаря вам.

— Скорее благодаря свежей крови, — смущенно улыбнулась Йева, сгребая бинты в кучу.

— Крови… Да, но кровь-то не с неба берется, — расплылся в ответной улыбке Уильям. — Где вы ее берете? Если честно, то я стараюсь не думать об этом, но все же…

— У преступников. В городе есть общая тюрьма, куда попадает всякий люд, обвиненный в преступлениях средней тяжести. А здесь, в этом же крыле, заключены под стражу те, кому назначена смертная казнь: убийцы, насильники, бунтари. По бумагам наказание приведено в исполнение через обезглавливание, а по факту они сидят внизу и умирают чуть позже.

— Понятно. У вас что, весь замок — вампиры?

— Нет-нет. Только Тастемара да некоторая прислуга — вот и все. Отец старается жить по людским законам и не выпячивает свое происхождение. А народ лишь толкует меж собой, что он продал душу демонам.

— И как люди реагируют? — удивленно спросил вампир. Он с ужасом вспомнил, как его камнями закидали обозленные жители Вардов, и вздрогнул.

— Никак. Мелкому люду все равно, кто правит ими, лишь бы еда была на столе, дровишки в печи да баба теплая в кровати. А мелкие дворяне уже смирились, ведь и им неплохо живется.

— Странно.

— Что странного?

— Когда Бартлет ввел меня в город, люди возненавидели меня лишь за то, что я стал не таким, как они. А к вашему отцу относятся лояльно?

— Ах, вы вспомнили тех отвратительных горожан, — девушка поджала губы и нахмурилась. — Ну, как бы объяснить… Мелкий люд только на таких же мелких и кидается. На тех, кто сильнее и обладает большей властью, они даже смотреть боятся.

Воцарилась неловкая минута молчания — Уильям не знал, что ответить. Йева, увидев, что Уильям не собирается пить кровь при ней, направилась к выходу.

— Я завтра заберу кувшин, Уильям.

— Спасибо, Йева. — Он благодарно кивнул, на мгновение залюбовавшись её бронзовыми локонами.

Йева уже в проеме двери обернулась, встретилась взглядом с Уиллом и тоже улыбнулась, чуть зардевшись краской. Она собиралась было переступить через порог не смотря вперед, как вдруг столкнулась с графом, стоящем в коридоре. Тот держал в руках какой-то свернутый листок. Йева не заметила, как в холодных синих глазах отца, окруженных сеточкой мелких морщин, на мгновение промелькнула искорка веселья.

— Простите меня, отец.

— Ничего страшного, ступай.

Когда быстрые шажки стихли, Филипп вошел в камеру и сразу же отметил приятную перемену в молодом вампире: тот словно стал выше из-за того, что перестал сутулиться, лицо посветлело, а глаза засияли.

— Здравствуйте, господин. — Уильям уважительно поклонился графу, чувствуя на себе изучающий взгляд.

— Доброе утро. Я вижу, что ты стал выглядеть гораздо лучше. Раны зажили?

— Почти все. Остались лишь крупные, да и те уже не болят.

— Замечательно, — сказал Филипп. Он взял стул, привычно поставил посередине комнаты, как и в ту ночь, и так же сел, сложив руки с листком на коленях. Уилл, не дожидаясь просьбы, опустился на кровать. — Как ты здесь проводишь время? Кровью наедаешься?

— Читаю, дремлю время от времени, правда, не могу полноценно уснуть. — Уильям показал на раскрытую книгу, которая лежала обложкой вверх. — Кровью… Да, наверное…

— Наверное? — поднял брови Филипп. Он-то как раз понимал, что той крови, что приносят вампиру, должно быть недостаточно, но все же сделал вид, что его это удивило.

— Да мне достаточно… Быть может клыки чуть ломят, но я уже привык, если честно. — Напоминание возобновило боль в зубах, и Уильям судорожно втянул аромат, который доносился из кувшина. Похоже, кровь была еще теплой.

— Хорошо. Можешь не обманывать меня, я вижу, ты голоден. Пей, не жди, пока я уйду.

Уильям кивнул и неспешно, сдерживая желание прыгнуть к полному сосуду, подобно зверю, встал и налил в бокал кровь.

— А то, что ты не можешь уснуть — это как раз нормально. Старейшины не спят, а лишь дремлют.

Он с интересом смотрел на рыбака, который старался не показывать свой голод и пил нарочито медленно, но все же его выдавали слегка трясущиеся руки, как у изможденного долгой жаждой человека, которому дали стакан воды. Уильям в три приема осушил кувшин и вернулся на место, вытер уголки губ большим пальцем.

— Я хотел у тебя кое-что спросить, — наконец, произнес Филипп и развернул скрученный и плотный желтый лист бумаги, на котором пером было что-то нарисовано. — Присмотрись к этому изображению. Такая цепь висела на шее Зостры в день ярмарки?

Вампир всмотрелся, потом стал вспоминать и через полминуты мотнул головой.

— Не совсем, господин.

— Как же выглядела та? — вкрадчиво спросил Филипп.

— На этом рисунке змея одна, и она свернулась в клубок и пожрала свой хвост. А та цепь была с двумя змеями, они обвивались вокруг друг друга по всей длине украшения, а внизу их головы и хвосты соединялись в витиеватый узел.

— Вот так? — еще раз спросил граф и перевернул лист бумаги. На другой стороне тоже было нарисовано украшение, точь-в-точь подходящее под описание.

— Да, это, — неловко произнес Уильям, потом задумался и внимательно посмотрел на графа. — Вы думаете, что я лгу и проверяете меня?

«Догадливый», — промелькнуло в голове у графа.

— Проверяю, Уильям, проверяю. Тот Зостра Ра'Шас оказался не простым человеком, а магом, влиятельным и могущественным, так что я пытаюсь найти о нем информацию. Мне крайне любопытно, что же он забыл в землях Офурта.

Рыбак развел руками и невесело произнес.

— Как говорил мой старый учитель: «Мы, бедные люди, рождаемся уже мертвыми. Ничего не знаем, никто о нас не знает, ничего не решаем. Тихо живем, тихо умираем». Так что я не знаю, кому я мог понадобиться, когда был обычным рыбаком.

— Мудрые слова… Увы, но это правда, мелкий люд в общей своей массе безлик и сер. Я бы поспорил с твоим заявлением, что ты обычный рыбак. Впрочем, ладно… Уильям, у тебя есть какие-нибудь вопросы ко мне? Я отложил свои дела и готов все время до обеда посвятить ответам.

Уильям приободрился, расправил плечи и радостно закивал — в его глазах зажегся огонь любопытства. Граф, увидев такое воодушевление, начал сомневаться, уж не до вечера ли нужно было отложить все дела.