Д Штольц - Преемственность

— Я не знаю, господин, — тихо сказал Уильям. — Я самый обычный рыбак.

— Уильям. — К вампиру подошла Йева и дотронулась до его шевелюры, приподняла прядь, которая была короче, чем другие. — У тебя срезали не только кожу с ладони.

Уильям нащупал отрезанную прядь среди копны черных, как смоль, волос.

— Великолепно, — коротко добавил Филипп, глубоко вздохнул и снова замолчал.

Прошло почти полчаса, все стояли и ждали. Граф лежал, его грудь равномерно опускалась и поднималась, словно он спал. Наконец, Филипп приоткрыл глаза и негромко обратился к Него.

— Него, теперь можно…

Управитель закивал и, подготовив материал, размотал жгут, убрал уже пропитавшуюся кровью ткань и наложил сверху новую. Рана на шее графа почти перестала кровоточить.

— Него, будь добр, разбуди старшую прислугу, пусть разогреют воду и принесут два таза. Один в мою комнату, другой — в гостевую, которая ближе к моей спальне. Нашему гостю чистую рубаху, мне тоже нужно подготовить, но это можно уже утром. — Филипп, держась за кушетку, сел.

— Я правильно понимаю, господин, что вы переводите Уильяма в верхние комнаты?

— Правильно понимаешь. Вряд ли южане вернутся, они получили что хотели… Но я обещал. Леонардо, дай, пожалуйста, кинжал.

Сын графа поднес своему отцу протертый тряпками кинжал. Филипп взял его в руки, осмотрел, потом положил на вытянутый палец и посмотрел, как клинок балансирует.

— Хорошее оружие, недешевое… Конечно же, никаких подсказок, кто бы мог быть хозяином этого кинжала. Эти люди умеют делать свою работу грамотно.

Граф вздохнул и попытался встать. Уильям стоял ближе и первым подал ему руку. Опершись о нее, Тастемара встал, распрямился и медленно вышел из кабинета. Него покачал головой, глядя на залитую кровью кушетку и пол, и быстро заковылял на третий этаж будить прислугу.

В кабинете остались трое — близнецы и бывший пленник. Они переглянулись, и Уильям хотел уже было подойти и протянуть здоровую руку Леонардо, чтобы познакомиться с тем, кто вместе с Йевой спас его в Вардах, однако тот посмотрел на него с неприкрытым презрением. Сын Филиппа вместо рукопожатия надменно хмыкнул, развернулся и вышел из кабинета. Глядя на все это, Йева покачала головой и, взяв под локоть Уильяма, повела его в новые покои.

Троица последовала за графом, Филипп поднялся по лестнице на пятый этаж. Граф шел, сутулясь, слабой и вялой походкой, прижимая руку к шее. На последний этаж было запрещено заходить любому человеку или вампиру, кроме некоторой прислуги, поэтому верхний этаж напоминал скорее склеп — ни одного факела, абсолютно темный коридор без окон. Этот ярус, на котором жила семья Тастемара, был небольшим и состоял лишь из длинного коридора и восьми комнат, в трех из которых не жили уже несколько веков.

Самая первая дверь в коридоре вела в кладовую для графского семейства: здесь слуги приводили в порядок и хранили костюмы, сменное постельное белье, посуду и прочие элементы быта. Вторая дверь вела в покои Леонардо с выходом на небольшой каменный балкон, который был обращен в сторону города и открывал панораму на Брасо-Дэнто. Третья, четвертая и пятая комнаты — наглухо закрыты. Седьмая дверь, спальня Йевы, тоже с выходом на балкон, соседствовала с комнатой графа, самой дальней в коридоре. Филипп подошел к шестой, открыл тяжелую дубовую дверь с вырезанными воронами посередине и сделал приглашающий жест Уильяму. Тот, поблагодарив, зашел внутрь и охнул, не в силах сдержать удивления. Будучи простым рыбаком, он никогда в своей жизни не видел столь богато обставленной спальни.

Стены завешаны гобеленами с черным вороном на зеленом поле. В углу комнаты, справа от двери, стояла кушетка, обитая какой-то дорогой мягкой тканью. Рядом с кушеткой находился небольшой столик, а на нем — глиняная ваза с сухоцветами.

Достаточно большое полуциркульное окно открывало вид на Брасо-Дэнто. В углу у окна стоял шкаф из того же дерева, что и стол — Уильям впервые видел столь темную породу. Мебель явно привезли откуда-то из далеких краёв. На полу лежал коричневый ковер с плотным и густым ворсом. Подле шкафа — невысокий табурет.

Между шкафом и кушеткой висела большая карта Севера. Около окна, ближе к дальнему углу, стояла кровать с балдахином — для Уилла она показалась огромной. Он даже, позабыв, что был изгнан из деревни, приценился, что тут могла бы умоститься вся его семья. Сбоку от кровати стояла прикроватная тумба. А одну из стен полностью занимал большой камин, рядом с которым покоилось мягкое кресло.

— Устраивайся. Пока не покидай комнаты, а завтра ближе к полуночи я зайду за тобой.

С этими словами Филипп закрыл дверь, и Уильям услышал удаляющиеся шаги. Послышались хлопки дверьми — семейство Тастемара разошлось по спальням.

Он неуверенно прошелся по комнате, ступил на ковер — нога провалилась в мягкий ворс. Взгляд молодого рыбака упал на свои ботинки, которые отчего-то показались чрезвычайно грязными и не подходящими к этой комнате и особенно к ковру. Уильям убрал ногу с ковра, обошел его, затем потрогал кончиками пальцев удивительно мягкую обивку кушетки.

Для него это все было диковинным! Даже в богатых домах Больших Вардов сидели на скамьях, совсем обеспеченные спали в простых деревянных кроватях, ну а на пол по большим праздникам клали грубый цветастый половик, который затем слуги бережно отмывали в ближайшем ручье и прятали в сундуки до следующего праздника. Порой такие половики передавались из поколения в поколение, как символ зажиточности. А тут целый мягкий ковер…

На самом деле обстановка комнаты даже для графского замка этих времен считалась на севере очень роскошной. Не то что рыбаки, даже многие лорды срединных и дальних земель Севера в глаза не видели ни мягкой обивки, ни ковров, однако граф Филипп фон де Тастемара благодаря богатству своего края мог позволить заказывать мебель с южных городов, из-за самой Черной Найги.

Управитель раз в пять-десять лет делал заказ на мебель знакомым, приезжающим на ярмарки издалека, и через год-два получал желаемое. Постепенно несколько комнат на верхнем этаже и гостиная ярусом ниже стали украшением замка. Однако граф их обставил так не для демонстрации своих финансовых возможностей, а создавая удобства для себя и своих детей. Никто кроме доверенных слуг никогда не бывал в спальнях правящей семьи.

Да и гостиную тоже посещала исключительно обслуга верхнего разряда, а также высокопоставленные гости из других земель — послы, лорды и королевские особы. Один раз, больше двухсот лет назад, в верхние комнаты все-таки селили постороннего человека — самого Короля Крелиоса, Элуара Первого, прозванного Грозным. Но то, пожалуй, было исключением.