Лео Сухов - Эфирные контрабандисты [СИ]

– Сл-д-вать пр-гр-ммам – зн-чит, б-ть з-к-н-п-сл-шным, – пояснил мне Рубари.

– Да… У нас в яслях образование слов несколько отличалось, – несколько удивлённо проговорил я. – В общем, у автоматонов три последовательности действий, которые они могут совершать. Все они записаны на катушках. Вот на этих. Какая из катушек будет запущена, зависит от логосов и вот от этого механизма в голове, который соединён с окулярами. Все движения совершались с помощью вот этого «сердца», в котором раньше был пар. Давление пара и вызывало движение механических рук и ног.

– А где пар? – поинтересовалась Араэле.

– Ты своими выстрелами перебила трубку, и он улетучился. Без нужного давления эта машина работать не будет. Но… Если восстановить трубку и наполнить эту систему водой – этот автоматон снова начнёт двигаться по заданной программе.

– А это что? – спросил Таби, показывая на множество вращающихся барабанов с углублениями, которые крепились на осях вдоль спины.

– Не знаю. Но чисто теоретически… – предположил я. – Эти барабаны тоже как-то могли управлять действиями автоматона. Мне кажется, они позволяют корректировать движение… Но это лишь предположение. Просто за столько лет любая программа давно бы сбилась, но автоматоны продолжают ходить по заданным траекториям и выполнять какие-то действия. Я ведь видел их с высоты на улицах города…

– Все их видели, кто пролетал рядом! – кивнул Кесан. – Всё-таки не верится, что это всего лишь последовательность записанных действий. Они ведут себя так… Как бы это сказать… По-живому.

– Они ведут себя, как автоматоны, – не согласился я. – Если бы вам было с чем сравнивать, вы бы сразу поняли, что их алгоритмика действий довольно проста. Самое сложное для меня – вот эта часть в голове с логосами…

– И чем нам это поможет? – спросила Араэле.

– Теперь я точно знаю, что каждое орудие, каждый ходячий автоматон – все они действуют по определённым программам… – пояснил я. – Вот оно – хоть и неживое, но доказательство этого. И нам надо понять, что запускает процесс стрельбы. Вчера мы своим вторжением в охраняемую часть города спровоцировали программу, которая позволила стрелять по нам вслепую. Араэле, как там вообще началась стрельба?

– Ну смотри… Сначала орудия закрутились, но потом сразу все уставились в одну сторону, – припомнила девушка. – Я тогда ещё подумала, что, наверно, вы где-то там находитесь…

– Орудия сразу стреляли? – уточнил я.

– Нет. Но я всё равно подняла руку, чтобы вы знали, что они ожили. Потом на улицы стали выходить такие вот автоматоны. Одни просто шли по улицам, а другие заходили в дома. А потом орудия неожиданно все разом начали стрельбу…

Я задумался, пытаясь вспомнить, когда мы в первый раз услышали звуки автоматонов. Однако совершенно точно определить мог только того робота, который скрипел. Другие ходили почти бесшумно, очень аккуратно ставя ноги на землю – для чего, кстати, в их ногах были встроены механические ограничители, которые давали обратную связь на струну. Однако всё описываемое Араэле вполне укладывалось в теорию, что где-то мы нарвались на сигналку, которая и заставила автоматические механизмы начать поиски нарушителей. То есть, где-то запустилась программа выявления таких нарушителей, как мы, а потом – включилась программа стрельбы вслепую. Точнее, не вслепую, а с помощью ходячих корректировщиков…

Будь у нас побольше времени, можно было бы постепенно вывести из строя автоматонов-слуг. Или найти места, где автоматоны уже не могут проводить обыск – и отсиживаться в них. Однако времени было мало, и требовалось найти тот спусковой механизм, который активирует программу поиска. Отключив его, можно было бы ходить по улицам и домам, не опасаясь орудий. Главное было – не попадаться на глаза автоматонам-слугам…

– Надо найти, что заставляет их начать поиски. Если учесть, что на бастионе орудия хоть и не стреляют, но двигаются, надо понять, что запускает этот механизм!.. – сказал я.

– Пневмовидцем ты пользоваться ещё не умеешь? – спросила Араэле. – Значит, научим!

Учёба заняла полдня, хотя формально – ничего сложного в использовании устройства не было. Каждая большая последовательность логосов сама по себе вызывала возмущение пневмы, которая стремилась на эти самые логосы реагировать. Устройство легко находило места возмущения пневмы и «подсвечивало» их прямо в голове оператора. Я очень быстро научился чувствовать эти самые точки напряжения и выходить на них.

Но вот дальше начинался ад… Ведь, по сути, устройство создавало дополненную реальность в моей же голове. Использовать всё это на ходу было решительно невозможно. Особенно в Городе Молний, где мозг буквально взрывался от обилия мест возмущения. Это вызывало сбой в самых простых процессах – движение, дыхание и даже сердцебиение. Что уж говорить про перемещение…

А ещё в этом потоке данных надо было вычленить то, что могло быть сигналкой. Это была пытка… В общем, я выдержал не больше трёх часов, после чего просто отказался продолжать. Сначала меня подменила Араэле, а потом её заменил Кесан. Рику и Дику мы прибор так и не доверили – пришлось им довольствоваться наблюдением за орудиями на бастионе. И всё это было тщетно: орудия начинали наводиться на нас тогда, когда, казалось, рядом не было ни одного нормального логоса…

Поиски возможной сигналки продолжались четыре дня, по исходу которых я готов был сдаться. Всё, что касалось местной механики, было понятно и объяснимо. Однако логосы пока были для меня тёмным лесом, который никак не хотел освещаться и показывать, каков он на самом деле. В этом тёмном лесу я постоянно натыкался на стволы, спотыкался на кочках – и вообще не понимал, куда мне идти…

Откровенно говоря, меня так расстраивали неудачи, что я даже бессонницу себе заработал. Хотя, возможно, я её заработал рваным режимом сна в предыдущий год… Когда мы поднимали дирижабль в воздух и все ложились спать, я подолгу сидел перед обзорным окном, разглядывая звёзды. И думал. А чтобы окно показывало звёзды, а не моё хмурое отражение, я делал это в полной темноте.

Ночью, после четвёртого дня поисков, за этим занятием я и был обнаружен Араэле. Девушка выходила из своей комнаты, а я как раз закашлялся – вот она меня и засекла.

– Что ты делаешь? – удивлённо спросила она, заглянув в рубку.

– Любуюсь на звёзды. И размышляю, – признался я.

– Ты расстроился, да? – Араэле подошла ко мне и остановилась рядом. – Могучий ум Фанта побеждён автоматонами!..

– Ха-ха-ха, – полным оптимизма голосом ответил я.

– Извини, шутка уже плохая стала… – улыбнулась она. – Но удержаться было сложно.

– Да нет, ты по-своему права, – я вздохнул. – Я не понимаю… Не могу понять.