Лаура Кардеа - Осколки серебра и льда [litres]

Сиф осматривает мое платье на наличие пятен.

– Вот поэтому принц и приказал, чтобы они держались от вас подальше. Никто не должен причинять вам вреда, но везде соломку не подстелишь, и он это понимает. Вам действительно не следует бродить по замку в одиночестве. И на провокации вестись не надо, будьте смиренны и тогда… Миледи?

Я спешу вперед, к месту происшествия, мимо печей и фейри. Копоть на полу пачкает мою длинную юбку, но я не обращаю на это внимания.

– Миледи, – зовет меня Сиф. Фейри уступают ей дорогу еще неохотнее, чем мне, и она остается далеко позади. – Верис!

Отталкиваю в сторону какого-то фейри и вижу рыцарей в легких доспехах, чем-то напоминающих облачение Роуэна. Шестеро из них окружили Халдана, сидящего посреди копоти. Он держится гордо, подбородок его упрямо вздернут, но пальцы дрожат, хоть они и плотно прижаты к земле.

– Что здесь происходит? – я не спрашиваю кого-то конкретного, но мне все равно никто не отвечает.

Вместо ответа один из рыцарей вытаскивает из ближайшей печи свой меч.

– О небо! – Сиф тут же оказывается рядом и хватает меня за плечо.

Рыцарь подносит к груди Халдана, где уже грубо разорвана рубашка, раскаленное добела лезвие. Но я встаю между ними, прежде чем рыцарь успевает поднять меч.

– Я требую объяснений!

– Этот маленький подонок украл продукты, – рычит другой рыцарь, чьи длинные волосы заплетены в косу.

– Это правда? – спрашиваю я Халдана, не выпуская из виду рыцаря, сжимающего меч.

Халдан только усмехается:

– Зачем мне это надо? Моя мать – кухарка, так что я последний, кто будет красть еду.

Рыцарь с косой низко склоняется над Халданом, и при каждом слове из его рта вылетают слюни.

– Да от такого выродка, как ты, всего можно ожидать. – Он отталкивает меня в сторону, и я чуть не падаю, но меня вовремя подхватывает Сиф. – А ты, человек, ничем не лучше. Ума не приложу, зачем принц пускает в замок таких низших существ, как вы.

Другой рыцарь поднимает раскаленный меч, и его глаза блестят от восторга. Он наслаждается этим. Я, наверное, должна кипеть от гнева или дрожать от отчаяния. Но вместо этого меня захлестывают ледяные волны.

Я почти не думаю, что делаю, и вытаскиваю пробуждающуюся во мне магию наружу. Шагаю к фейри и поднимаю руку. И за мгновение до того, как раскаленное лезвие вонзается в грудь Халдана, металл с шипением покрывается льдом.

В горле зарождается торжествующий звук. Такая сила опьяняет. И теперь мне хочется, чтобы заледенел весь меч, чтобы его рука примерзла к рукоятке. Но так же быстро, как появилась, магия льда исчезает. Тяжело дыша, я смотрю на рыцаря. Думаю, на большее моей силы не хватит, это ведь не герои из сказок Изобеллы, которые открывают в себе необычные силы и побеждают злого короля. Да и передо мной стоит не злой король, а просто напыщенный мерзавец.

Но вид его ошеломленного выражения лица дарит ощущение, что победила дракона.

Подавляю усмешку и покровительственно смотрю на него. Можно даже сказать – свысока, хотя я намного ниже его и всех присутствующих здесь.

– Отпустите мальчика, – требую я ясным голосом. Главное, не проявлять слабость, иначе они поймут, что в настоящем бою я не так сильна.

Рыцари несколько мгновений смотрят на меня, а повара замирают в молчании. Рыцарь с мечом быстрыми шагами устремляется ко мне и нависает надо мной, как хищная птица.

– Твое поведения будет иметь последствия, человек, – шипит он. Сделав несколько вдохов, безуспешно пытаясь унять дрожь гнева, он резко разворачивается и выходит из кухни вместе со своими братьями по оружию.

Я протягиваю Халдану руку, и он хватает ее, чтобы встать. Его губы кривятся в усмешке, от которой девушки наверняка сходят с ума.

– Отпустите мальчика? – переспрашивает он с блеском в глазах. – Да я примерно в двадцать раз старше вас, миледи.

– Ты совсем не выглядишь на четыреста лет, – замечаю я.

Сиф протискивается между нами, непривычно решительно, и поспешно вытирает копоть с моих рук.

– И ведет себя не на четыреста.

Халдан корчит гримасу:

– Не знаю, когда принцесса должна появиться в обеденном зале, но полагаю, произойти это должно до того, как принц все доест.

Я оглядываюсь, и, действительно, многие работники выносят из кухни подносы с едой. Думаю, не стоит заставлять принца больше ждать. Поэтому я следую за Сиф.

– Ему четыреста лет, но выглядит он на двадцать. Это так странно.

Сиф смотрит прямо перед собой, торопливо шагая по коридорам замка.

– Вы же знаете, что мы стареем медленнее, чем люди. Не только телом, но и духом. И столетний фейри – это все равно что пятнадцатилетний человек, а не старик. Лишь немногие из нас становятся мудрее с возрастом.

При взгляде на Сиф мне вдруг становится не по себе.

– Прости, – говорю я.

Сиф останавливается и поворачивается ко мне.

– За что?

– Ты советовала мне одно, а я все сделала с точностью до наоборот. – Я ведь отвечаю за свою камеристку, должна заботиться о ее благополучии. Своим поведением я подвергаю опасности не только себя, но и ее.

– Вам не обязательно меня слушать, поступайте так, как считаете нужным. – Сиф чуть склоняет голову. – Но влияние королевской гвардии огромно, а вы связались с самым злым из них.

Верис

Меня так увлек предстоящий праздник, что я не жалуюсь ни на отмененные уроки магии, ни на очередное чрезмерное бархатное платье с хвойно-зеленым шлейфом, которое принесла Сиф. Черное кружево закрывает мое декольте до самой шеи, так что при каждом движении оно вонзается мне прямо в челюсть. А кружевные манжеты царапают запястья. Я автоматически принимаю величественную позу, чтобы избежать каких-либо царапин на лице, и уже всерьез рассматриваю идею отрезать раздражающее кружево маленькими серебряными ножницами, лежащими на туалетном столике. Но тут в дверь стучат, и Сиф впускает принца.

Вздыхаю и отвожу взгляд от ножниц. В любом случае кружево слишком красивое, чтобы его уничтожать.

Принц не обращает внимания на платье. Хотя бы из вежливости он должен сделать мне комплимент – впрочем, я этого и не жду, – но он смотрит на меня так же безучастно, как и во время совместных обедов последних дней.

– Вы готовы? – Он подает мне руку ладонью вверх, как будто хочет пригласить на танец. Я сглатываю и кладу руку в его так, что только кончики пальцев касаются его перчатки.

Сам он одет так же празднично, как и на банкете, только вместо расшитого серебром жилета на нем сейчас белый плащ с металлическими эполетами на плечах. А на голове – жесткая корона из серебряных нитей и бриллиантов. Украдкой рассматриваю свое платье, пока мы спускаемся по лестнице. Наверняка все фейри будут одеты в белое, и я, в своем наряде цвета пихтовой зелени, буду выделяться, как пестрая собака. Но как только мы выходим из замка через главные ворота, поднимаю голову выше, потому что меня не так воспитывали. Да, меня учили смирению, но в первую очередь уверенности в себе и чувству собственного достоинства.