Лаура Кардеа - Осколки серебра и льда [litres]

– Это женщина.

Но ей, кажется, абсолютно все равно, мужчина это или женщина. Она ничуть не смущается, просто смотрит на меня, гордо вздернув подбородок. Дерзкая. При других обстоятельствах я бы даже счел это приятным.

Нужно направить разговор в правильное русло, иначе это нытье меня с ума сведет. Уже сейчас в висках у меня неприятно стучит, а может стать еще хуже. Потираю переносицу и глубоко вздыхаю.

– Если мой подарок вас оскорбил, я готов…

– Дерьмо собачье, – она смотрит прямо на меня.

Ее ругательство на несколько вдохов лишает меня дара речи.

– Вы только что?..

– Вы самый большой лицемер, с которым я когда-либо сталкивалась. А я таких немало повидала, поверьте, я знаю, о чем говорю. Но хуже всего то, что вы, похоже, даже не пытаетесь быть искренним!

– Могу я поинтересоваться, чем вы так недовольны? Я же только что посвятил вам свою победу. Даже в вашем королевстве это не может считаться оскорблением. – Такой она мне даже нравится. За ней забавно наблюдать – в глазах огонь, дерзкие замечания. Если я и дальше буду продолжать ее поддразнивать, она постепенно станет более раскованной, более честной.

– Всего несколько недель назад я была пленницей! Меня держали в подземелье!

– Припоминаю, – киваю я.

Ее пальцы сжимают рукоятку ледяного кинжала. Она хочет вонзить его прямо мне в грудь. Я чувствую ее желание, но она понимает, что эта попытка будет бессмысленной.

– Но вы хотите, чтобы я все это забыла, – спокойствие в ее голосе удивляет меня.

– Конечно, хочу, – подхожу ближе, даже когда мне в нос поднимается ее неприятный сладковатый запах, так что голова слегка кружится. Я вкладываю в свой голос обещание: – Не нужно вспоминать о тех днях, проведенных в темнице. Ничего подобного с вами больше никогда не случится.

Ее глаза становятся стеклянными, когда я медленно подношу руку к ее щеке и кончиками пальцев легко касаюсь ее подбородка. Она с трудом делает вдох. Вот так. Пусть научится чувствовать мой запах и различать его среди других так же, как я ощущаю на расстоянии ее присутствие.

И вот что самое смешное. Неважно, что это по моему приказу ее пытали, что я был резким и жестоким, что она наверняка не раз слышала о моем замерзшем сердце. Одно прикосновение, один взгляд, один вдох, ощущение магии – и она теряет голову, как и все остальные.

Ее щеки снова краснеют, на этот раз явно не от гнева. Странным образом эта победа для меня значит намного больше, чем все победы в турнире. Ее эмоции витают в воздухе, такие тяжелые, сладкие и почти осязаемые. Сейчас они совсем другие по сравнению с предыдущими днями, когда она охраняла их, как бешеный волк. Меня почти разочаровывает, что ее так просто вывести из равновесия.

Но она отстраняется от моего прикосновения, и из ее горла вырывается не восторженный вздох и не возмущенное бормотание. Насмешливо фыркнув, она поворачивается ко мне спиной и опирается предплечьями на резные перила.

– Я не забуду, – бормочет она, но ее голос так ясен, что я чувствую, будто передо мной стоит другой человек. Кто-то более сильный, более старый, более мудрый.

Но она разрушает иллюзию, оборачиваясь. В уголках ее глаз блестят слезы.

– Хоть весь мир мне подарите, я не забуду, что вы сделали со мной. Вы можете выглядеть как принц, но в действительности вы никто. Вы жестокий человек, которому нравится наблюдать, как страдают другие.

Я наклоняюсь к ней. Пусть отчетливо видит, как я разгневан.

– То есть вы хотите сказать, что правитель вашего королевства поступил бы иначе? – шиплю я.

Она едва не задыхается от возмущения.

– Мой отец – честный человек и добрый король!

Я неторопливо обхожу ее, как зверь, который медленно, но верно загоняет волка в ловушку.

– Что ж, предположим, – начинаю я задумчивым тоном, – что меня отправили в ваше королевство, в Аурум. Ваш отец не стал бы запирать меня в темнице и пытать, чтобы выяснить, какую опасность я могу представлять для его королевства?

Наблюдая, как сжимается ее челюсть, я понимаю, что выиграл эту словесную баталию. Она вдруг осознает нечто, чему раньше не придавала значения, потому что теперь видит ситуацию с другой стороны.

– Это другое, – вызывающе утверждает она, хотя в глубине души уже знает, что это не так. – Я безобидная принцесса.

– Я бы сказал то же самое, если бы попал в плен к вашему отцу.

Принцесса скрещивает руки.

– Если бы вы прислали девушку, мой отец…

– Потому что девушка слабее? Ненамного, но все же? Я знаю, так думают в вашем королевстве. Но что насчет вас? Вы с этим согласны? – Она упрямо поджимает губы, а я продолжаю: – Справедливо, по-вашему, наказывать мужчину, освободившего женщину? И вы считаете, что девушка не способна свергнуть действующее правительство?

Она упрямо молчит, но я вижу, что она едва сдерживается, чтобы не закричать: «Нет, нет, нет, я так не думаю!» Обычно девушкам ничего не нужно, кроме платьев, драгоценностей и сплетен. Они хотят красивой жизни. А эта в первую очередь хочет самоутвердиться. Она хочет доказать, что она чего-то стоит. Вероятно, потому, что ей давно было ясно, что править своей страной она не сможет, раз ее выбрали жертвой. И спасти свою страну она тоже не сможет, потому что не является Проклятой. Она простая жертва. Да. Теперь мне многое понятно.

Испытываю соблазн воспользоваться ее сиюминутной неуверенностью и посвятить ее в свой план. Но нет, она еще не готова. Она впервые рассматривает ситуацию с другой точки зрения. Нужно дать ей еще немного времени, чтобы принять истину.

– Послушайте, я оставил всех своих придворных и гостей на площади. Ради вас, – вздыхаю я, и она останавливается. – Может быть, вы проявите ко мне сострадание и избавите меня от унижения возвращаться с отвергнутым вами подарком.

Она молча рассматривает тонкую резьбу кинжала. Я не жду ответа, поэтому отворачиваюсь от нее.

– Может быть, вы и правы, – вдруг произносит она так тихо, что я и не услышал бы ее, не будь я фейри.

Верис

Я не уверена, что принц придет на тренировочную площадку после нашего разговора на турнире. Но наши тренировки отменялись только до праздника, так что с утра я как ни в чем не бывало отправляюсь на площадь. Как только выхожу на улицу, в лицо мне бьет ледяной ветер. День морозный, хотя в феврале должно было стать теплее. Но январь, похоже, не думает сдаваться. Впрочем, в зимнем королевстве снег все равно никогда не тает. А у нас, в королевстве вечной весны, земля никогда не замерзает.

Неожиданно для меня принц зимы уже тренируется на боевом поле. До вчерашнего дня я не считала его воином и думала, что он всегда пользуется лишь своей ледяной магией, не желая пачкать руки. Но в первые же секунды боя он доказал мне обратное. Копье и магия в его руках превращаются в изящное, но смертельное оружие. Останавливаюсь за колонной, не желая привлекать к себе лишнего внимания, и наблюдаю за ним. Сейчас его движения выглядят даже еще более привлекательными, чем тогда, на турнире, поскольку он не знает, что за ним следят. Он будто становится единым целым со своим оружием и выглядит намного моложе, беззаботнее, смелее. Он борется не ради славы или своего королевства и не ради традиции.