Лаура Кардеа - Осколки серебра и льда [litres]

– А чьи это дети?

Сиф неловко присаживается рядом со мной на корточки:

– Их родители из разных сословий. Тут были дети слуг, ремесленников, дворян, даже представителей высшего общества. Просто вы сами видите, как их мало, поэтому они всегда играют вместе.

– А Эквин? – спрашиваю я, потому что, несмотря на юный возраст, держится он как молодой принц.

Сиф рассматривает клумбу.

– Он сын лорда, – выдавливает она и очевидно лжет.

Но я не подаю виду, что догадалась о ее лжи. Не хочу вызывать лишних подозрений. С другой стороны, не хочется ставить ее в неловкое положение, ведь я то и дело вынуждаю ее рассказывать какие-то вещи о королевстве, которые мне лучше, наверное, не знать. Это немного глупо с моей стороны, потому что она – один из моих немногих источников информации, но кривить душой не очень хочется.

Я говорила не совсем честно, когда предлагала заключить перемирие. Потому что знаю, что через несколько поколений принц нарушит любой договор, который мы заключим сейчас. Это в его природе. Так что за эти несколько поколений мы, возможно, нашли бы способ его одолеть. Но эти дети. Ради них я готова честно стремиться к миру. Возможно, я бы даже открыла свое сердце Ригосу, если есть шанс защитить не только мой народ, но и этих детей.

Я рассматриваю замок. Не могу не признать, что это потрясающее место. Волшебное. Лед, тайны и заклинания. И правитель-тиран с замерзшим сердцем, который прямо сейчас смотрит на нас из окна башни. Нет, только на меня. Забавная усмешка расползается по его лицу. Потому что я играла с детьми фейри? Или он насмехается надо мной за это? Мои щеки вспыхивают, но он задергивает тяжелую занавеску прежде, чем я успеваю приподняться с земли. Это опять одна из его игр? Наверное, он делает то же, что и я: пытается завоевать мое доверие и мою привязанность ради осуществления собственного тайного плана. Но я не позволю ему играть со мной. Хотя нет, пусть играет. Только в эту его игру могут играть двое.

Верис

Если я хочу выиграть, то должна знать правила игры. К счастью, принц показал мне дорогу к книге правил. Вернее, к целой библиотеке инструкций. Поэтому, как только у меня появляется свободная минутка, я бегу сюда и листаю книги в свете волшебного земного шара. Мне здесь очень комфортно и спокойно, хотя в Ауруме я всегда предпочитала тишине шумные балы и суету замка.

После завтрака я перебираю полки и рассматриваю корешки книг, даже не зная, что конкретно ищу. Здесь, кажется, собраны все знания фейри. Но вдруг высоко на круглой лестнице, почти под самым куполом, где частицы пыли мерцают в лучах солнца, я кое-что обнаруживаю. На том ряду, где стоят книги по истории зимнего королевства, не хватает нескольких томов.

Шарю рукой за книгами и обнаруживаю один из недостающих томов. Наверное, случайно провалился и застрял в щели между полкой и задней стенкой шкафа. Скорее вытаскиваю его и сдуваю пыль с обложки, на которой золотыми буквами отпечатаны два числа – годовой период. Соотнести с нашим годом я их не могу, потому что у фейри, судя по всему, другое летоисчисление.

Раскрываю книгу наугад. Пергамент уже рвется. Натыкаюсь на историю о королеве, убившей своего мужа. Злодеяние описано в мельчайших подробностях, и я уверена, что в других потерявшихся томах я бы нашла еще более кровавые истории. Только вот где остальные книги?

Сиф поднимается на несколько ступенек подо мной, и я быстро прячу книгу туда, откуда ее вытащила. Камеристка всегда сопровождает меня в библиотеку, но лишних вопросов не задает. Вопросы обычно задаю я. Вытаскиваю книгу, заголовок которой не могу прочитать, быстро спускаюсь вниз по лестнице и протягиваю книгу Сиф.

– У вас два разных языка?

Отвечает она весьма неохотно, пока мы спускаемся по лестнице:

– Да, есть еще амбриенский, это наш древний язык, сейчас мы его почти не используем.

– Бьернах, – бормочу я, вспомнив, как меня назвал Роуэн, когда я была в заточении.

Сиф так и подскакивает на месте.

– Это не про меня!

– Нет, мне просто пришло в голову… Постой, так это ругательство? – тут же захлопываю книгу.

Сиф чуть склоняет голову набок.

– Ну, это зависит от контекста. Оно может использоваться как ругательство и как совершенно искренний комплимент.

– Ну, скажем, если первый рыцарь говорит это незнакомой принцессе.

– Тогда это ругательство.

Я вскидываю брови. Не сразу, но Сиф понимает, что такой эпизод действительно имел место быть, и тут же краснеет.

– Нет, бывают, конечно, исключения, – поспешно добавляет она. – Например, если принцесса – желанная гостья или…

– Я поняла. Еще на кухне мне стало ясно, что хорошо обо мне здесь никто не говорит.

Сиф хватает меня за руку.

– Я хорошо к вам отношусь.

– Можно подумать, у тебя есть выбор, – получается довольно резко, хоть я этого не хотела. Но моя камеристка, похоже, единственная, кто действительно искренне ко мне привязался, и это немного уязвляет мою самооценку.

– Выбор у меня есть, – неожиданно решительно возражает она. – И если вам этого недостаточно, Элирия тоже вас любит.

Скорее ей просто нравится играть со мной.

– Прекрасно. Я нравлюсь разжалованной до камеристки и двуличной куртизанке. Никогда не была более популярной.

Сиф так и ахает.

– Правда?

Я ничего не отвечаю, кладу книгу на читальный стол рядом с земным шаром и не глядя достаю с полки еще одну книгу. Здесь я могу прочитать заголовок.

– А почему вместо амбриенского вы начали использовать именно наш язык?

Сиф морщит лоб, усаживаясь в кожаное кресло.

– Это универсальный язык. На нем говорят все живые существа. А вот амбриенский – это дар богини Амброзии.

– Я думала, Амброзия – это река.

– Река была названа в честь богини. Она создала все это, горы, реки, самих фейри, нашу магию, а также изобрела амбриенский язык, благодаря которому мы храним многие наши тайны.

Кладу тяжелый кожаный том на стол рядом с первой книгой.

– Тогда почему вы его не используете?

В бледном сиянии земного шара этого почти не видно, но Сиф явно пугается, и вся кровь сбегает с ее лица.

– Просто это… непрактично. В Ригосе живет так много разных существ, с которыми мы хотим сохранить мир. Если говорить на общем языке, то можно выстроить доверительные отношения.

Я не открываю книгу и внимательно смотрю на Сиф. У меня нет причин не доверять моей камеристке, но сейчас мне кажется, что она что-то скрывает.

Затем ее глаза стекленеют, и она медленно поднимается со своего места.

– Я только что вспомнила: принц хочет, чтобы сегодня вечером вы надели нежно-зеленое платье. Оно еще в прачечной, и мне нужно его забрать.