Евгений Гаглоев - Орден Огненного Дракона [litres]

– Мы все знаем о ее предательстве! – оборвал его Козерог. – И она уже поплатилась за свои ошибки…

– Каким образом? Вы что, ее прикончили?

– Кое-кто сделал это за нас, – сказал Стрелец.

– Какая неприятность. А ведь она казалась такой хитрой и изворотливой…

– Хитрость ее не спасла.

– Правду говорят, и на старуху бывает проруха.

– Но ты опять здесь! Зачем вернулся в Клыково? – грубо поинтересовался Стрелец.

– К чему эти расспросы, когда вы и так все знаете, – сухо усмехнулся Свежеватель, незаметно двигая руками и ногами. – У меня осталось одно незаконченное дельце к Тимофею Звереву. Вот я и пришел, чтобы завершить начатое.

Стрелец запрокинул его голову сильнее. Толстая веревка перетянула горло Подольского так, что он с трудом мог дышать.

– Тебя прислал сюда Алексей Корф или ты действовал по собственной инициативе? – раздался очередной вопрос.

– Вы всерьез думаете, что я сейчас все расскажу? С чего мне с вами откровенничать? – с вызовом выдохнул Герман. – Так и так мне не жить! Проболтаюсь – Корф отыщет меня даже на краю света. Промолчу… Что тогда? Пытать будете?

Стрелец с силой ударил его затылком о спинку кресла. Герман зашипел от боли.

– Правило номер один, – спокойно произнес Стрелец. – Никогда не отвечать вопросом на вопрос. Это понятно?

Герман нехотя кивнул, следя за ним пристальным взглядом.

– И правило номер два. Тайны никогда до добра не доводят.

– Но это не значит, что я буду с вами любезничать, – просипел Свежеватель. – Выбор, конечно, не особо велик, но мне моя жизнь пока дорога…

– А ведь я предлагал сразу его прикончить, – сказал вдруг Козерог. – Еще там, в лесу, когда его притащил Свиная Голова.

– Свиная Голова?! – изумился Подольский. Он совершенно этого не помнил.

– Здесь мы задаем вопросы, – напомнил ему Козерог. – Так ты начнешь говорить? Или мы сейчас исправим свою оплошность.

– Вы не сделаете этого, – хмыкнул Герман. – Суровый, но справедливый Королевский Зодиак! Вы же не Огненные волки. Это они меня попросту разорвали бы…

– На снисхождение даже не надейся. Суровые времена диктуют суровые законы, – холодно ответила Рыбы. – А ты натворил немало всего, темный охотник. Так чего нам с тобой церемониться?

– Нам нужно знать все о планах Алексея Корфа, Саяны и других Огненных волков. – Стрелец снова крепко сжал его волосы. – Как они планируют нанести удар? С чего все начнется? Что они задумали изначально? Ты побывал на их стороне и видел темную академию. И ты расскажешь нам обо всем, а иначе тебе и правда не поздоровится.

– Я многое пережил, верно, – согласился Герман. – Поэтому и не стану с вами общаться. А пытки… Пытайте. Я и не такое переносил, когда обращался в оборотня.

– Что ж, ты сам сделал свой выбор. Только нам даже утруждаться не придется, – сказала вдруг Рыбы. – Все сделает та, кому ты сначала вскружил голову, а затем едва не прикончил.

– Что? – презрительно прищурился Герман. – О чем это ты болтаешь?

– Для нее это будет хорошей возможностью поквитаться, не находите? – обратилась Рыбы к своим коллегам.

Стрелец и Козерог молча кивнули и обернулись к двери. По ту сторону прозрачной стены медленно двигалась какая-то фигура. Свежеватель следил за ней настороженным взглядом. Рыбы сделала приглашающий жест, и дверь комнаты отворилась.

На пороге стояла Луиза Соловьева. Поверх ученической формы академии она набросила теплую куртку с меховым воротником. Увидев пленника, привязанного к креслу, девушка заметно побледнела, но ее лицо выражало суровую решимость.

Она шагнула в комнату и остановилась на безопасном расстоянии от Подольского.

– Это ты? – расхохотался Свежеватель. – Прости, но я даже не помню, как тебя зовут!

– Я предполагала нечто подобное, – спокойно ответила девушка.

– И что же ты мне сделаешь, моя несостоявшаяся любовь? Будешь мучить в отместку? Стоило сразу выпотрошить тебя, но увы…

– Какой же ты подонок, – нахмурила брови Луиза. – А я еще верила тебе.

– Ну еще бы! – хохотнул темный охотник. – Значит, я хорошо сыграл свою роль. Мне как раз была нужна доверчивая дура, чтобы подобраться поближе к Звереву и его шкуре…

Услышав это, Луиза покраснела до кончиков ушей. Ее кулаки сжались сами собой, и она с трудом сдержалась, чтобы не врезать Подольскому по уху. А ведь когда-то она действительно была влюблена в это чудовище!

– Можешь приступать, Луиза, – кивнул девушке Козерог. – Больше он не причинит тебе вреда.

Все три члена Королевского Зодиака бесшумно отодвинулись от кресла.

Герман с опаской переводил взгляд с одного на другого. А Луиза Соловьева глубоко вздохнула, надолго задержав дыхание, затем подошла ближе, глядя пленнику прямо в глаза, и заговорила.

В тот же миг будто приятная теплая волна окутала напряженное тело Свежевателя. Герман заметно расслабился, его нижняя челюсть безвольно отвисла. Сейчас он только и мог, что смотреть на стоящую перед ним девушку, слушать ее, жадно внимая каждому слову. Луиза вдруг показалась ему самым прекрасным существом из всех, кого он когда-либо видел. Он любил ее и был готов исполнить любой ее каприз.

– А она хороша, – сказал кто-то из мужчин. – Даже я это ощущаю…

– Сирена, – донесся до Свежевателя приглушенный голос Рыб. – После визита к Лесному Хозяину способности далеких предков возродились в ней полностью… Как и у многих других наших учеников…

Герман не понял ни слова, но он и не пытался понять. Сейчас он видел перед собой только Луизу, от которой, казалось, исходило волшебное золотистое свечение, делавшее ее еще прекраснее, и слушал только ее.

– Посмотри на меня, Свежеватель, – с придыханием говорила Луиза, томно глядя на застывшего в кресле Германа. – Посмотри на мои прекрасные длинные волосы. Посмотри в мои прекрасные глаза. Они сияют, точно звезды на небосводе. Посмотри на мою мягкую гладкую кожу. Тебе так хочется ее коснуться… Наслаждайся моей красотой, Свежеватель. Ведь ты никогда не видел никого красивее. Внимай мне. Ведь ты в жизни не слышал голоса слаще… Подчиняйся мне. Ведь ты никогда и никого не любил так, как любишь меня.

Колдовство Сирены действовало. Черты лица Германа разгладились. Он восторженно смотрел на Луизу, пожирая ее взглядом, и действительно не мог оторвать от девушки глаз. Он не понимал, как мог когда-то оставить ее. Как мог использовать ее для достижения своих целей. Ведь она и правда самое прекрасное существо на свете, и он был счастлив, что она снизошла до него, обратила на него свое драгоценное внимание.