Мелисса де ла Круз - Королевский Ассасин [litres]

Его помилование стало единственным условием моего согласия выйти замуж за Хансена.

Ко мне подплывает королева – моя мать .

Моя мать – королева Реновии. И я знала об этом всю мою жизнь. И всю жизнь категорически не принимала эту правду. Ради собственной безопасности я не говорила об этом, не думала об этом. Когда я была маленькой, мои тетушки сотворили чары, чтобы оберегать меня от правды о том, кто я. А подросши, я и сама научилась не говорить лишнего. Я старалась думать о своей матери как всего лишь о высокопоставленной участнице Гильдии Очага, служащей во дворце.

Куда бы я ни пошла, за мной везде следуют королевские телохранители. Так было всегда, но я еще в детстве научилась избавляться от них.

Мне нравилось притворяться перед самой собой, будто я обычная девушка, живущая в деревне Нир, пасечница с фермы «Медовая Поляна». Но я всегда знала, кто я. В тот день, когда я бежала в лес, я бежала от правды, потому что сказала своим тетушкам и матери, что я желаю стать членом Гильдии, а они мне запретили. Я должна быть принцессой, а не шпионкой, заявили они. Я должна исполнять свой долг.

Я принцесса Сирень, спрятанная в глуши в целях безопасности, отданная на воспитание двум лучшим ассасинам Гильдии, Мории Деван и ее жене Меше Абад. Когда моя мать повелела мне явиться во дворец, на ферму прибыл сундучок, в котором лежала шкатулка с драгоценностями – это были драгоценности короны.

Я не хотела быть принцессой, поэтому я ослушалась королеву и сбежала, чтобы стать подмастерьем Кэла. Я хотела доказать им, что я могу быть такой же грозной и смертоносной, как они сами. Хотела доказать, что я сильна. Но вместо этого я поставила под угрозу и себя, и свою страну. Если бы Кэл не был так искусен во владении кинжалом, если бы у герцога оказалось достаточно времени, он смог бы убить меня, и его герцогиня приняла бы мое обличье. Герцогиня Гирт была отнюдь не так глупа, как казалось, на самом деле она была ведьмой.

Тогда афразианцы вернули бы себе власть и корону.

Но им это не удалось, потому что Кэл хорошо знает свое дело.

Теперь королева стоит передо мной, и ее глаза непроницаемы. Я не могу прочесть ее мысли, ее чувства. Я никогда по-настоящему не знала свою мать.

Когда она велела мне явиться в дом посла, она сообщила мне, что я обручена с королем Хансеном. Я отказалась подчиниться и поссорилась с нею и моими тетушками, сказав, что должен быть какой-то другой способ обеспечить мир. Они позволили мне вернуться в поместье Гирт только потому, что во всем Монтрисе для меня не сыскалось бы более безопасного места, чем рядом с Королевским Ассасином. Они знали, что Кэл убережет меня от беды. И так оно и произошло.

В ту ночь я сказала им, что ни за что не выйду замуж за короля Хансена. Однако теперь я с ним обручена. Забавно, как порой может обернуться дело.

– Продать меня Монтрису – это всегда было частью твоего плана? – спрашиваю я мою мать.

Ее спина напрягается.

– Ты говоришь глупости, – роняет она.

Но это не ответ.

Когда посол узнал, что нас с Кэлом должны казнить за убийство герцога, королева уже находилась в Монте.

Она прибыла слишком поздно, чтобы предотвратить суд над нами, но ей удалось добиться нашего освобождения и заставить короля согласиться взять меня в жены в обмен на отказ начать войну между нашими королевствами. Она пригрозила, что расскажет государям всех соседних королевств о том, что Монтрис помогал мятежникам-афразианцам. Финансируя афразианское сопротивление в Реновии, Монтрис нарушил договор, заключенный между государствами, которые когда-то были частями Авантина. Реновия могла бы заключить союз с Аргонией и Ставином, но королева отдала предпочтение Монтрису с его мощными крепостями.

Король принял ее предложение. Этому способствовало и то, что он находил меня приманчивой, как сказал он сам.

Ко мне подходит виконтесса Карин и делает реверанс.

– Примите мои сердечные поздравления, Ваше Высочество, – говорит она, расплывшись в улыбке.

– Благодарю вас, – отвечаю я, но и только.

Мне не хочется поддерживать этот разговор. К счастью для меня, она делает еще один реверанс и уходит. Похоже, королевская кровь все-таки дает кое-какие преимущества – люди навязываются тебе не так настойчиво, как другим. Они соблюдают дистанцию. Когда я опять поворачиваюсь к моей матери, она делает мне знак подойти ближе.

– Иди сюда, дитя мое.

– Тебя едва ли можно назвать моей матерью, – говорю я, смелея. – Ты отдала меня на воспитание Гильдии и появлялась, только когда тебе того хотелось.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – отвечает она.

Похоже, она расстроена. Но она сама приняла решение отослать меня и сделать так, чтобы мы стали друг другу чужими.

– Если бы я не попросила тебя добиться его помилования, ты оставила бы Кэла в той тюремной камере! Это он раскрыл заговор и сорвал маску с нашего врага! Ты была готова без всяких угрызений совести оставить его на произвол судьбы, хотя он всего лишь следовал твоему приказу. Это было жестоко, матушка .

Она открывает рот, но в это мгновение слышится звон стекла: гости стучат по хрустальным бокалам своими кольцами, вилками, всем, что есть под рукой.

На другом конце пиршественного стола король Хансен встает со своего места, вскидывает руки, делая всем знак замолчать, затем смотрит на королеву Лилиану и меня, простирает к нам руки и говорит:

– Моя будущая королева!

Он приглашает меня подойти и сесть рядом с ним, дабы продемонстрировать, что мы объединили наши силы. Люди хотят видеть нас вместе, хотят верить, что это будет брак по любви, который обеспечит новое мирное будущее для наших двух королевств. Что ж, хорошо. Лучше уж я буду сидеть там, приклеив к лицу притворную улыбку, чем продолжать этот разговор с моей матерью.

Стараясь двигаться как можно более непринужденно, я подхожу к другому концу стола и занимаю место подле моего жениха. Когда я усаживаюсь, лакеи начинают разносить блюда.

Королева Лилиана удаляется, кивнув Хансену и мне. Остальные принимаются есть и пить и возвращаются к своим беседам, а мой нареченный возвращается к тому же, с чего и начал – он снова игнорирует меня, постаравшись отстраниться как можно дальше, и разговаривает с красивой придворной дамой, сидящей рядом с ним. Той самой, которая посмотрела на меня с таким презрением, когда он всего несколько дней назад подарил мне полевые цветы.

Я одна-одинешенька в окружении чужеземного двора, и местонахождение моего единственного друга остается для меня тайной.

Кэлу необходимо поговорить с Тенью, но он не в силах заставить себя присутствовать на приеме по случаю ее помолвки. Он потихоньку ускользает, когда все переходят из главного в бальный зал, и удаляется в свою комнату в башне. Здесь он ложится на кровать и слушает доносящийся снизу через открытые балконы гул голосов гостей, перемежаемый смехом.