Мелисса де ла Круз - Королевский Ассасин [litres]

– Тень, – бормочет он, как будто он еще не совсем проснулся и не может до конца поверить, что я и впрямь здесь

– Да. Убери кинжал. И прости, что я тебя разбудила.

Мне надо просить прощения не только за это, но и за многое другое.

Он окончательно приходит в себя и убирает оружие.

– Не извиняйся. Я рад, что ты здесь. – Его рука дергается, как будто он хотел коснуться меня, но не решается это сделать.

От этого я начинаю чувствовать себя немного лучше. Но мне жаль, что он не взял меня за руку.

– Мне пришлось незаметно улизнуть. Только сейчас я могу повидаться с тобой, до того как…

– Да, – перебивает меня он, словно ему невыносимо слышать эти слова.

Между нами на несколько секунд повисает неловкое молчание, затем мы оба начинаем говорить одновременно.

– Позволь мне объяснить…

– Почему ты мне солгала?

Его вопрос обрывает поток слов, готовый сорваться с моего языка. Сперва мне хочется отвергнуть это обвинение, но с этим покончено, больше между нами не может быть никаких тайн.

– Я подумала, что если ты узнаешь, кто я, то будешь держать дистанцию, – признаюсь я. – И, разумеется, не возьмешь меня в Монтрис.

– Значит, это все была выдумка – что ты хочешь вступить в Гильдию, хочешь стать моим подмастерьем?

– Даже если это и была выдумка, это вовсе не значит, что это не было правдой.

– Знаю ли я о тебе вообще хоть что-нибудь истинное?

Эти его слова задевают меня. Хотя он и не знал, кто я на самом деле, он видел мою душу. Но я понимаю его боль, потому что и сама испытываю такую же муку.

– Если честно, мне кажется, я и сама себя не знаю.

– Ты принцесса Сирень, – говорит он. – Ты была там? Во дворце? В тот день, когда королева дала мне задание?

Я киваю.

– Да, это была я. Я прибежала во дворец, чтобы рассказать королеве, что ты спас меня от принца Аласта и чтобы она не покарала тебя за то, что ты убил его.

– Ты была похожа на ту себя, когда мы участвовали в королевской охоте и ты надела маску и белый парик. Я чуть было не узнал тебя, – говорит он.

– Я поняла. Когда моя мать отправила тебя в Дирсию, я была потрясена и, переодевшись, побежала в город, чтобы увидеть тебя по дороге в тюрьму.

– Ты сделала вид, будто ты простая девушка, хотя была принцессой.

Я киваю.

– Во время некоторых церемоний я сопровождала мать, ведь иногда люди должны были видеть принцессу, чтобы знать, что она жива. Но по большей части я жила с моими тетушками. Я с самого начала говорила им, что хочу вступить в Гильдию Очага. Я была убеждена, что смогу исполнять свой королевский долг и так. Ведь никто не заподозрит ассасина в принцессе, не так ли?

Он качает головой.

– Но моя мать не согласилась, и моим тетушкам пришлось подчиниться. Тогда-то я сбежала в первый раз и оказалась в аббатстве Баэр. Я тоже никогда не могла сама распоряжаться своей жизнью, она мне не принадлежала.

Я вздыхаю.

– Ты спас мне жизнь. Но я должна была вернуться к тетушкам, поскольку не хотела, чтобы они беспокоились за меня. Меня отдали им еще во младенчестве, сразу после битвы при Баэре. На этом настоял твой отец. Мои тетушки были его друзьями и товарищами по Гильдии. Вернее, его другом была моя тетя Мория. А моя тетя Меша… – Это самая трудная часть моих признаний. – Тетя Меша – это младшая сестра твоей матушки. Но она не могла открыть тебе, кто она. Ей пришлось оставить свою семью, чтобы стать частью моей. На этом тоже настоял твой отец, чтобы никто не знал правды, даже его собственный сын.

Кэл трет щеки руками и смотрит в пол, но ничего не говорит.

Я решаю, что мы сможем вернуться к этой теме, когда он будет готов.

– Мне повезло, они оказались чудесными женщинами. И они кое-что знали о магии. Вот они и научили меня тому, что могли. Что же касается моей матери – время от времени она навещала меня.

Рассказывая ему эту историю, я начинаю думать, что, быть может, я была слишком резка с королевой. Она отдала свою единственную дочь на воспитание, когда в стране царил хаос, а ее муж только что погиб. Теперь я сожалею о своих резких словах, ведь она сделала это из любви ко мне и ради блага своего королевства. Ее жизнь, как и моя собственная, принадлежала Реновии. Она Деллафиоре, и я тоже.

– Затем она призвала меня во дворец, чтобы я заняла свое место подле нее. Я больше не могла быть Тенью, я должна была стать Сиренью. Но, увидев, как тебя везут в Дирсию, я поняла, что не могу не вмешаться. Ты спас мне жизнь, и я была обязана тебе. И… – Как же тяжело это говорить. – Я решила, что это самый удобный случай для того, чтобы получить то, чего я желала. Чтобы доказать им, что я достойна Гильдии. И я подделала приказ королевы о направлении на работу, чтобы попасть в Дирсию и освободить тебя. А потом ты взял меня к себе в подмастерья, и мы приехали сюда. Прости, что я не могла сказать тебе правду раньше.

Кэл не отвечает. Он словно обратился в камень.

– Как бы то ни было, я принесла тебе кое-что. – Я разворачиваю темно-синий бархат, в который была завернута тяжелая шкатулка, и протягиваю ее ему. На бархате вышит священный символ Деи.

Он подается вперед.

Я открываю крышку шкатулки.

– Это может помочь тебе выполнить задание и снять обет, который связывает тебя.

В шкатулке лежит ключ, вырезанный из обсидиана.

Он широко раскрывает глаза.

– Это ключ к свиткам, наверняка это он.

– Его нашли среди вещей герцога Гирта, он был спрятан за одним из портретов. Все его имущество досталось королю. Герцогиня Гирт – или кто она там – похоже, бросила все и сбежала из Монтриса прежде, чем ее схватили. Хансен интересуется только лошадьми, вином и азартными играми. Больше ему нет дела ни до чего, даже до Деянских свитков, каким бы невероятным это ни могло показаться. Посему этим ключом к свиткам смогла завладеть я.

Кэл, как зачарованный, воззряется на ключ.

Я продолжаю:

– По правде говоря, он этого даже не заметил. Думаю, ему слишком хотелось вернуться к своей игре в кости. Так что мне повезло – я надеюсь, что его увлечения избавят меня от знаков его внимания.

Кэл по-прежнему молчит.

– Воспользуйся ключом, найди свитки, вернись в Реновию и обрети свободу, – говорю я ему. – Твое будущее принадлежит тебе.

– А как насчет твоего будущего? – спрашивает он наконец. – Ты не можешь так поступить, Тень. – Он закрывает лицо руками и качает головой. – Не можешь отдать ему свою жизнь.

Если бы я только поняла его чувства раньше, когда у нас было больше времени наедине.

– Я делаю это ради тебя.

– Мне это не нужно, – говорит он. – Лучше провести остаток дней в тюрьме, чем знать, что ты погубила свою жизнь.

– Она моя, и я могу делать с ней все, что пожелаю, – тихо отвечаю я. И кладу шкатулку на кровать. – Прошу тебя, возьми ее. Отыщи свитки. Ты уже почти свободен. Разве не этого ты всегда и хотел?