Екатерина Верхова - На лезвии любви [litres]

– Конечно, не торгуешься, ты ведь и так нашел все записи, – не удержалась от усмешки. Как и от того, чтобы вновь перейти на «ты».

Мне хватило одного взгляда на его бумаги, чтобы вспомнить, что я не стерла свои исследования с самого края арены, а лишь скопировала их и перенесла в центр.

Взяла бархатную коробочку и распахнула крышку. Небольшой, с ноготь, зеленый камень лежал на подушке, а второй – точная копия первого, только красный – под ней. Соприкасаться им нельзя, это я знала. Иначе магия не будет работать.

– Честно говоря, мне это слабо помогло. – Неррс привычным движением откинулся на спинку кресла. – Я, хоть убей, не понимаю, откуда ты брала некоторые показатели.

А ты полистай учебник по истории возникновения магии, сразу поймешь. Эта дисциплина считалась скучной и не пользовалась особой популярностью у студентов именно по той причине, что, помимо кучи унылой информации, там было огромное количество формул. Я бы помнила больше, если бы могла, и тогда не пришлось бы выводить все эти данные. Я бы просто подставила их в нужную структуру.

Но вслух ничего говорить не стала, просто миленько улыбнулась. Предположим, Дарен не станет никому занижать или завышать оценку, если я ему сейчас все вывалю. Ни словом, ни взглядом не покажет остальным, что узнал, кто именно приложил руку к развеиванию купола. Но не могу же я лишить Неррса удовольствия самому во всем разобраться?

Вот в том, что он по итогу разберется, я даже не сомневалась.

– Ты не расскажешь, так? – Дарен сощурился.

– Не-а, – просто ответила я.

Смотреть на него было приятно. Пусть большего я себе позволить не могла, но даже нахождение с этим мужчиной в одной комнате заставляло расслабиться. По крайней мере, когда он не пытался выяснить, почему я так легко от всего отказалась.

– И здоровый шантаж не поможет? – деловито уточнил Дарен.

– Ну, ты можешь, конечно, попробовать, – передернула я плечами. – Наверняка у тебя есть разные рычаги давления. Но только в качестве ректора, не друга.

– Эрналия, я должен понять, как вы это сделали, чтобы усилить защиту, – мягко начал ректор.

– На совесть надавить тоже не удастся, – с легкой мстительностью в голосе произнесла я. – Дарен, ты сам разберешься. Уверяю, все не так сложно, как может показаться на первый взгляд.

Я с довольно прозрачным намеком глянула на один из листов, мысленно кляня себя за эту подсказку. Впрочем, о чем это я? Ричард тоже вмешался, когда мне требовался свежий взгляд, пусть и ненароком.

Дарен проследил за моим взглядом и хитро улыбнулся. Откинулся в кресле и лениво махнул рукой, позволяя столу засосать записи.

– Чаю?

Вопрос заставил меня напрячься. Стоит ли оставаться на чай? Или это будет неправильно?

– Я устала, господин ректор. Если вы не против, хотела бы отправиться в свою комнату, – произнесла я, вновь переходя на «вы».

Уверена, совсем скоро мы с легкостью перейдем от отношений «ректор – студентка» к отношениям «друзья». Друзья… Можно ли нас и правда таковыми считать? Сомневаюсь. Но само слово, как и то, что за ним скрывается, притупляло мою бдительность. Причем с моего же молчаливого согласия.

– Как пожелаете, студентка Браунс. – В этот раз усмешка ректора вышла более наигранной.

И когда я уже направилась к выходу, мне в спину бросили:

– Эрналия, совсем скоро будут происходить… кхм… некоторые события. Хочу уверить, что к тебе они не имеют никакого отношения. И к нам тоже.

Я удивленно обернулась, пытаясь понять, к чему вообще Неррс все это сказал и как это понимать, но ректор уже погрузился в свои записи, вновь проявившиеся на столе.

Нахмурившись, я покинула кабинет.

«К нам тоже…» – эхом отдалось в голове. Интересно, что это за события такие, о которых нельзя сказать прямо? Это либо какие-то незрелые детские игры в загадки, либо то, до чего я должна по каким-то причинам дойти самостоятельно.

– Я знал, что встречу тебя тут, – раздалось грустное за спиной, когда я вышла из административного корпуса.

Резко обернувшись, я столкнулась взглядом с Ричардом. Он стоял в углу, только в форме, невзирая на порывистый холодный ветер. Опирался спиной о стену, руки держал в карманах и смотрел при этом настолько укоризненно, что мне даже стало стыдно. Однако избавиться от этого чувства я смогла совсем быстро.

– Что-то произошло? – поинтересовалась я.

– И да и нет, – ответил Ричард.

А я с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза. Последние десять минут казались настолько странными, что мне даже подумалось, что во всем мире я единственный прагматичный человек.

– Ричард, боги, не начинай, – не удержалась я от едкого замечания. – Если тебя что-то смущает, так и скажи. И я дам ответ, который тебя более чем устроит.

– Меня смущает твое присутствие тут в такой час, – произнес Ричард. Из его голоса пропала грусть, проявились стальные нотки. – Нет, не так. Оно меня совсем не устраивает. Более того, напрягает.

Смущает, не устраивает, напрягает – вау, какой эмоциональный рост всего за один короткий монолог!

– И почему же? – поинтересовалась я.

– Что… что ты так поздно делала в кабинете Неррса?

– Забирала геолокативный конструкт, – без запинки ответила я.

– Но… зачем?

– Нужно для дела, рассказывать о котором я не имею права, пока не посоветуюсь с человеком, чью тайну храню, – ответила предельно честно. – Но, как ты мог заметить, я провела в кабинете ректора не больше пяти минут.

И, судя по всему, эта честность и готовность отвечать на вопросы несколько обескуражила Уилкинса. Он нахмурился, явно желая выведать все подробности, но я обезоруживающе улыбнулась. Мысленно подавила свое внутреннее «я», которое искренне не понимало необходимости оправдываться перед кем бы то ни было.

– А ты что делаешь тут в такой час?

– Ищу тебя, – так же просто ответил Ричард.

Он вытащил одну руку из кармана и протянул мне светлый конверт, сложенный вдвое. Тот был уже открыт, а потому я без лишних вопросов вытащила плотный картонный лист.

Одного взгляда в довольно тусклом освещении мне хватило для того, чтобы понять, что это приглашение. Его величество изъявил желание познакомиться с невестой Уилкинса-младшего, а потому ждет нас в ближайшие выходные ко двору. В честь этого будет дан бал.

Дело дрянь. Беспросветная, бесповоротная и вообще… ДРЯНИНА. Дряндец даже, если не стесняться в выражениях.

– Мне кажется или это тебя нисколько не обрадовало? – спросил Ричард.

Кого это вообще может обрадовать?!

Во-первых, если тобой хоть раз заинтересовался его величество, значит, от внимания ты не отделаешься. Особенно если его интерес, помимо прочего, связан с предстоящей в каком-то там невероятном будущем свадьбой. Во-вторых, если король одобрит наш брак, разорвать помолвку будет гораздо сложнее – на это не пойдет ни одна из семей. Слишком велик риск вызвать раздражение правителя, а это… это тоже может привести к непредвиденным последствиям, которые мало кого порадуют.