Юлия Риа - Из стали и пламени [litres]

Принятое решение наполнило сердце… нет, не уверенностью – надеждой. Зыбкой, слабой, но все же слишком желанной, чтобы ее отринуть.

Я прикрыла глаза, вслушалась в размеренное дыхание Арилы, осторожно приподнялась на локтях и заглянула ей через плечо. Спит. И ресницы еще мокрые.

У моего сына глаза чудовища. Моя сестра, убившая дракона, считает чудовищем себя. Но правда в том, что никто из них не чудовище. И я должна найти способ доказать им это.

Аккуратно поднявшись, чтобы не разбудить Арилу, перешла к себе на кровать. Скинула одежду, забралась в холодную постель и снова уткнулась взглядом в клочок неба, виднеющийся через мутное стекло.

Удивительно, но мысли о сыне не вызывали во мне отторжения. Не знаю, как или почему чужой ребенок стал мне родным, только чувствую – это правильно. Стоит воскресить перед внутренним взором его облик, и сердце наполняется теплом, спокойствием.

Однако есть другой образ, который не отпускает. Образ мужчины – сильного, высокого, широкоплечего. С темно-зелеными глазами, в глубине которых ярится плохо сдерживаемое пламя. Кто он? Враг? Отец моего сына? Не знаю. Но мысли о нем не приносят спокойствия. Наоборот, все во мне вскипает. Хочется кинуться на него и… что? Напасть? Поцеловать? Не понимаю. Боги, кто бы помог разобраться в собственных чувствах!

Я недовольно фыркнула. Отвернулась к стене, подтянула колени к груди, пытаясь согреться, и закрыла глаза.

Первые несколько дней после ритуала я держалась настороженно. Все казалось, Мадек вот-вот вызовет меня к себе, потребует ответов. И на этот раз соврать ему не получится. Стараясь не привлекать внимания, я работала быстро и старательно. Даже на Айкира перестала смотреть с вызовом. Поблагодарила его, что вовремя вмешался, пообещала отдать долг, как только выпадет шанс. Айкир отмахнулся. Причем так, словно речь шла о ерунде, а не о спасенной жизни. Но прежде, чем я возмутилась, добавил:

– Старые ошибки я исправить не могу. Зато могу не допустить новых. И может, когда-нибудь ты перестанешь видеть во мне недруга.

Я кивнула. Хотела уже уйти, но вдруг, неожиданно даже для себя, остановилась.

– То противоядие… Как оно работает?

– Позволяет сохранить контроль над разумом. Без него проходящий очищение открывается полностью: не может скрыть ни что видит, ни что чувствует. Но от смерти, как ни печально, противоядие не спасает. Оно лишь не дает отравить разум.

Айкир замолчал. Смотрел мне в глаза и едва заметно улыбался. Он не стал спрашивать, подействовало ли противоядие на меня, и не попытался выведать, что же именно я вспомнила. Но глупо сомневаться: он знает, что я солгала отцам.

– Рад, что ты в порядке. И… держи с Мадеком ухо востро.

Широкая мужская ладонь опустилась мне на плечо, несильно сжала. Отпустив, Айкир зашагал вниз по аллее.

Я гипнотизировала его спину, наверное, целую минуту. Просто не могла пошевелиться. Тот Айкир, которого я запомнила, уходя в горы, и этот – два разных человека. Первый рождал во мне только опаску и желание держаться от него как можно дальше. Второй вызывал доверие. Если бы не страх, что все это лишь игра, придуманная Мадеком, чтобы поймать меня, я бы рискнула. Но сейчас речь не только о моих секретах.

С каждым днем время бежало все стремительнее, приближая праздник божественного равноденствия. Еще дважды отцы посылали в горы отряды охотников, чтобы выследить алого дракона. И дважды они возвращались ни с чем. Причем, что странно, оба раза клялись, что находили следы, чувствовали: дракон неподалеку. Он будто выжидает – словно что-то удерживает его на перевале, не позволяя улететь. Однако поймать его не удавалось.

Для меня такие вылазки превращались в пытку временем. А когда с дозорных башен доносился звук рога, возвещающий о возвращении охотников, все во мне сжималось от страха. Вдруг на этот раз боги улыбнулись им? Но приходилось держаться. Нельзя, чтобы кто-нибудь заметил, как я боюсь. Не за братьев – за дракона.

Пожалуй, только Арила видела мои эмоции. Видела, но с вопросами не лезла. Точнее, задала лишь один:

– Ты уверена?

Я кивнула. Других ответов Ариле не требовалось.

Вместе со мной она находила братьев и сестер, которые после перерождения не вернулись в горы, и осторожно, исподволь выведывала причины такого поведения. Вытягивала искренние чувства, которые каждый из детей Ордена привык прятать.

Вечером накануне божественного равноденствия, Арила встретила меня по дороге в сестринскую башню.

– И чего ты такая довольная? – спросила я, глядя на подругу.

– Чувствую единение!

– С Орденом?

Арила фыркнула, явно оценив шутку, но качнула головой.

– С охотниками. Я думала, что одна такая. Не понимала, нормально ли испытывать вину за смерть дракона, слышать по ночам тот крик. Была уверена, что всем остальным наше дело дается легко и естественно. А шиш! – выдала она счастливо. Остановилась, схватила меня за руки и зашептала. – Нас почти дюжина, Кинара. Целая дюжина! Гарвен, Дармир, Шарита, Лорки… даже заносчивый Мерк, представляешь?

Я улыбнулась.

– Это здорово.

– А знаешь, что еще лучше?

– И что же?

– Они были уверены, что одни такие. Каждый по отдельности. Как я! Так что теперь на твоей стороне больше десятка охотников.

– Ты им что-то сказала? – Я напряглась.

Арила посмотрела на меня с укоризной.

– Думаешь, у меня от радости мозги совсем отсохли? Конечно, я молчала! Точнее… сказала, что скоро многое изменится.

– Ты им что сказала?

Она снова широко улыбнулась, явно потешаясь над моим видом.

– Брось, Кинар! Ты ведь это не от праздного любопытства затеяла. – Она оглянулась, уверяясь, что поблизости никого нет. Наклонилась и выдохнула мне на ухо: – Хочешь изменить порядки Ордена? Я на твоей стороне! Далеко не всех надо посылать в горы, можно провести новое разделение, не только на охотников и соколов, а…

– Нет, Рил. Я хочу… – на мгновение сбилась, борясь с сомнениями, но все же закончила: – прекратить охоту на драконов.

– Что? Погоди, а… а люди?

– Драконы нападают, мстя за убитых собратьев. Мы охотимся, чтобы покарать за сожженные деревни и погубленные жизни. Надо разорвать этот порочный круг. Но чтобы все получилось, одному из нас придется сделать первый шаг.

– А если не получится? Ты же должна понимать, чем мы рискуем!

– И понимаю. Но мы никогда не узнаем, получится ли, если не попробуем. Пора прекратить отвечать местью на месть.

Секунд десять Арила не сводила с меня взгляда. Не знаю, искала ли она тень сомнения или пыталась обдумать услышанное. В какой-то момент она отпустила мои руки, запрокинула голову, уставившись в темнеющее небо, и выдохнула:

– Это безумство, Кинара. Но если ты уверена, то я с тобой. До конца, – добавила твердо. – И та дюжина тоже.