Екатерина Боброва - Шанталь, или Корона против

Фраканец не обманул, минут через двадцать езды показался проезд, уходящий налево. Бревно, лежащее поперек дороги на двух рогатинах, намекало, что проезд закрыт для чужаков, но оно вряд ли могло остановить человека, чью уверенность в себе подкреплял заряженный револьвер.

Леон спешился, привязал кобылу к бревну и двинулся к белеющим за оливковыми деревьями стенам дома. Полуденный зной уже ослабевал. С гор тянуло предвечерней прохладой, кипарисы колоннами обрамляли въезд во двор, и с их стволов оглушающе звенели цикады. Вокруг царило запустение. Рассохшаяся бочка на крыльце, дырявый сапог в пыли двора, почему-то один, битый горшок на потемневшей от старости лавке. Лишь за домом обнаружилась бричка и привязанная к дереву лошадь.

Входа у дома было два. Первый, с крыльцом, был заколочен крест-накрест, а вот вторым, ведущим в сад, пользовались активно — около порога белели окурки папирос.

Леон достал револьвер, взвел курок и потянул за ручку дверь, шагая в кухню. В доме царила тишина, прерываемая мерно капающей водой из перевернутого кувшина — на полу блестела натекшая лужа, из которой мокрые следы вели к одной из трех дверей.

Леон бросил взгляд на остатки трапезы на столе, потрогал теплую печь, открыл одну из дверей, обозрел пустую комнату, в которой на полу лежали три тюфяка. Тишина сделалась полной, даже капли, и те затихли, и Леон ощутил, как в воздухе сгустилась тревога, как напряженно дышат половицы, скрипя под ногами. Пыль, поднявшись от пнутого им тюфяка, на мгновенье напомнила череп. Леон моргнул, и пыль вновь стала собой. Он закрыл дверь, двинулся дальше. За следующей дверью обнаружилась бывшая кладовка. Но вкусно пахнущий свиной окорок принесли недавно, да и клубника в мисочке не вписывалась в картину запустенья.

Третья дверь вела в подвал. Небольшой коридор заканчивался лестницей. Там сгущалась мгла, и Леон помедлил на ступенях, давая глазам привыкнуть к темноте. Шагнул вниз, уловил движение сбоку, качнулся, пропуская удар, выстрелил наугад — темнота вспыхнула цветными пятнами, завыла на два голоса — один тонкий от боли, второй густой от ярости. И тут же вторая тень навалилась с другого края, придавливая к лестнице, вцепляясь руками в шею. Револьвер отлетел в сторону, прощально звякнув об пол.

Сил у напавшего было много, и Леон ощутил, как покрывается капельками пота спина, как быстро заканчивается кислород, легкие начинает жечь, точно там развели костер. Он оттолкнулся от ступени, на которую упал, одновременно разворачиваясь и заставляя нападавшего податься вбок.

С лестницы, не разжимая захвата, рухнули оба. Упали на какие-то мешки. Леон удачно приземлился сверху, и тело под ним охнуло, попав на что-то твердое. В углу возмущенно пискнула крыса, недовольная вторжением.

На стон и ослабление захвата Леон среагировал мгновенно — ударил, метя на звук. Кулак встретился с твердым подбородком, оттуда охнули, захват разжался, и живительный кислород наполнил легкие. Закрепляя успех, Леон ударил еще и еще, противник молчал, не делая попыток ответить — первый удар, похоже, отправил его в нокаут.

Леон скатился на пол. Под рукой что-то звякнуло. Ощупал предмет — лампа. Поднялся, повернул фитиль и в неровном свете осмотрел место драки, а потом длинно, с чувством выругался. Это же надо было так «удачно» приложить обоих. Один, подстреленный, валялся с пробитой грудью. Рядом лежал револьвер, которым мужчина с перевязанной головой — где-то уже не повезло бедняге — не успел воспользоваться.

Второй, светловолосый здоровяк, лежал на мешках, раскинув ноги. От его затылка, так неудачно приземлившегося на ржавый плуг, растекалась темная лужа крови.

Леон подвел итог: жив — хорошо, а вот вопросы задавать некому, и это очень и очень скверно. Обитатели дома, похоже, хотели взять его живым и задать те же вопросы, что и он сам. Благодаря их любопытству, он жив, а не валяется около дома с простреленной головой.

Леон подобрал револьвер, прошел дальше по коридору, в конце которого обнаружилась дверь. Из щели выбивался свет — в комнате над дверью горела тусклая электрическая лампа, и здесь тоже были мертвяки, только их убили до Леона.

Он осмотрел закопчённые стены, заглянул в соседнюю комнату, приспособленную под уборную. Потом склонился над первым трупом. На первый взгляд никаких повреждений, но от тела шел сладковатый запах горелого мяса. Такое ощущение, что мужчину сожгли изнутри. Второй труп, одетый в дорогой костюм, был в том же состоянии, что и первый. Леон на всякий случай постарался запомнить лицо — потом посмотрит по картотеке Шона, может, и узнает кого.

Проверил карманы — мелочь, ничего ценного.

А вот третий труп отличался от первых двух — лицо с черными лентами вздувшихся вен выглядело страшно даже для видавшего и не такое мужчины.

Леон присел на корточки. Налитые кровью глаза мертвеца смотрели растеряно и удивленно.

Роландец хмыкнул — вопросы множились — а ответов ни одного. Осмотрел кровать, подобрал с подушки длинный рыжий волос. Задумчиво намотал его на палец. Итак, её держали здесь, но что-то пошло не так, и девушке удалось сбежать, оставив за собой трех мертвецов.

Всколыхнувшуюся было ярость — Шанталь допрашивали, может, пытали, — он задавил: все равно мстить некому, и двинулся к выходу.

Уже выходя из кухни, уловил слабый стон. Заглянул под стол и через секунду разглядывал вытащенного на середину кухни пацана лет тринадцати, не больше. Отделали его знатно — лицо было черным от кровоподтеков и синяков, но парень был жив, хоть и дышал тяжело, с присвистом.

Если дотянет до города и лекаря, будет кому задать вопросы. На Шанталь Леон особо не рассчитывал, знал, как сложно женщине перенести стресс, и кроме «Там было так страшно, так страшно», не рассчитывал получить вразумительных ответов. Впрочем, он мог и ошибаться, дядя у невесты — не простой человек. Он вообще мог ошибаться, строя гипотезы, потому как трое мертвых мужчин, один из которых маг — Леон видел подобную смерть у тех, кто исчерпал силу без остатка — не могли погибнуть от женской руки. Но если в доме побывал кто-то еще, почему не убил Шанталь и остальных?

Надо срочно возвращаться в город и попытаться допросить, нет, расспросить Шанталь.

Леон подвел лошадь к дому. Стараясь быть аккуратным, положил перед седлом завернутого в куртку пацана, вскочил и, пришпорив животное, направился в город.

Еще никогда мне не было обидно как сейчас. Я ожидала, что жених, цедя слова сквозь зубы, потребует следовать за ним. Мы отправимся в город, где меня ожидали малоприятный разговор и еще менее приятный приговор, но вот направленного в живот револьвера, расчетливо прикрытого от посетителей таверны полой куртки, я никак не могла предугадать. И где носит этого, назвавшегося женихом, когда его невесту похищают прямо у него из-под носа? Мой рот уже открывался для крика, но меня осадили.