Герта Крис - Черная Дама, Белый Валет [litres]

– Ничего себе! А я и не подумала… – прошептала она и расплылась в улыбке. А Ник скромно развёл руками: мол, старался как мог, не обессудь…

Внутри непрозрачного защитного купола, накрывшего поляну, шелестело под лёгким ветерком море красных, белых и розовых тюльпанов. По периметру – высокие канделябры, каждый на девять свечей. А посреди этого великолепия стояло королевское ложе – овальная кровать, огромная, низкая, под нежно-зелёным балдахином. Рядом столик: два бокала, бутылка в ведёрке со льдом, ваза с фруктами, ваза с конфетами. Портить пейзаж будкой туалета и душевой кабиной Ник не стал – сделаем по требованию!

А Тэль смотрела на кровать и медленно заливалась краской. Вспомнив, что до него барышня и целоваться толком не умела, Ник осознал допущенный психологический просчёт и масштабы её смущения и возблагодарил богов за свой достаточный опыт.

Он подошёл сзади, обнял, прижал к себе и шепнул:

– На самом деле я очень голодный…

Поцеловал за ушком, спустился губами на шею, развернул к себе… А через пару минут подхватил на руки.

…Сейчас ты забудешь о смущении, солнце моё, чудо моё… Ты будешь думать о другом… И очень надеюсь, что ты ни о чём не будешь думать…

Часом позже, лёжа рядом с ней, Ник всматривался в тонкие черты, целовал закрытые веки, лёгкими касаниями гладил грудь… И терпел. Терпел, дрожа от всё ещё нереализованного желания. А Тэль глубоко, прерывисто дышала и не шевелилась – расслабленная, умиротворённая. Мир нисходит на того, кто счастлив… Но её счастье почему-то делало счастливым и его, напряжённого, натянутого как струна.

– Я тебя люблю… – прошептал он. Впервые после школьного, подросткового романа.

Её глаза распахнулись, и в них засветилось такое, что дальше сдерживаться Ник просто не смог.

– И я те… – выдохнула Тэль, но договорить ей он не дал.

На берегу спокойной речки, неподалёку от поставленного влюблёнными барьера, закусывали два фамилиара, тщательно скрывая напряжение. Чешуйки в шерсти белого кота поблёскивали под яркими звёздами, чёрные перья в полосатой шкурке енота сливались с ночной темнотой.

– Хорошо, что я не согласился на пари… – задумчиво сказал енот, откладывая обглоданную косточку.

– Ну… Шанс у вас всё же был, коллега! – отозвался кот, выхватывая с блюда очередной кусок свинины. – И на самом деле я бы хотел проиграть…

– С другой стороны, мы не можем точно знать, что там происходит! – с некоторой досадой посетовал енот.

– Это да… – вздохнул кот. – Даже крохотную дырочку – и ту прогрызть не удалось…

– А вы всерьёз рассчитывали, что сумеете? – удивился енот. – Не абы кто заборчик ставил, коллега! Надеюсь только, что…

Договорить он не успел. На берег вынеслась из барьера совершенно голая кошачья хозяйка, вскинула руки и мгновенно исчезла. Вслед за ней вылетел взъерошенный мужчина – тоже одеждой не отягощённый. Пальцы его заплясали в воздухе, но, видимо, безуспешно. В ярости он топнул ногой и вернулся за защитную стенку.

– Интересненько… – протянул кот. – Что ж это он такого ухитрился утворить-то…

– Вам виднее, коллега! – фыркнул енот, маскируя ехидством тревогу. – Вы имели честь с ним на балу целоваться, можете оценить…

Йош показательно брезгливо вытер лапкой усы, сплюнул и нервно дёрнул хвостом.

– Ну, мне – домой, срочно, – сказал он. – Не прощаюсь, однако…

Ганцонгер кивнул, интенсивно потёр морду лапками и всё же не сдержал волнения:

– Надеюсь, ничего непоправимого! Вы ведь расскажете потом?

– Непременно, – пообещал кот. – И буду очень расстроен, если придётся предложить вам новое пари…

Я понятия не имела, что такое бывает. Что можно не заметить, как тебя раздевают, забыть о стеснении, об ожидании нового, наверняка болезненного, по определению гадкого… Поцелуи, прикосновения – да, они рождали незнакомые и приятные ощущения, но вели к не слишком интересным мне действиям. Хотя и к несомненно нужному результату. И я была готова перетерпеть всё это…

Но когда губы и пальцы Ника начали бродить по моему телу… Он играл на мне, как на своём невидимом клавесине, только никакой магии не возникало. Я чувствовала не магию, нет! Это было совсем другое! Ветер… Всё тот же безумный горячий ветер, он пах мятой, лимоном, чуть-чуть самшитом, очень сильно – самим Ником. Ветер закручивался в смерчи там, где Ник касался меня.

Сначала я пыталась отвечать тем же, но не знала, что получается, а потом забыла думать об этом.

Мир дрожал, плыл, менялся… Мир менялся каждую секунду – но не окружающий, а мой, внутренний.

А когда язык добрался до места, которого не касался ещё никто, смерчи слились воедино, подняли меня и вынесли за пределы тьмы, света и самого мира…

Возвращение оказалось долгим. Испытанное наслаждение таяло медленно-медленно, превращаясь в тихую, безмерно сладкую, блаженную истому, разлившуюся по всему телу. В какой-то момент я поняла, что Ник осторожно целует моё лицо, гладит грудь, едва касаясь.

– Я тебя люблю… – прошептал он вдруг.

Да! Да!!! Я тебя тоже!

– И я те…

Но договорить не успела. Мой невероятный мужчина стиснул меня в объятиях, мгновенно оказался сверху, но тяжесть я ощутила лишь на миг – он опёрся на локти и зарылся пальцами мне в волосы.

– Не бойся, – сказал хрипло. – Больно не будет.

А вот теперь – магия, мгновенный холодок внизу живота, между ног. А потом…

Боль и правда не пришла. Недолгое неудобство, заставившее ахнуть. И обнять, вцепиться в плечи… Мой!

Мир изменился в очередной раз, и я качнулась навстречу Нику.

Качели…

Это были качели, поднимавшие меня всё выше и выше. До неба. А в небе их ритм ускорился до сумасшедшего, слегка рваного, и мы оба не то упали, не то взлетели… Но не за пределы… По крайней мере, я.

А Ник вдруг застыл, навалился на меня всем весом, уткнулся в шею, тяжело дыша. Это из-за меня?! Радость слилась с гордостью, и я удержала его, не давая приподняться.

Его сердце колотилось быстро-быстро, эхом отдаваясь в моей груди. Или наоборот?.. И капли пота под ладонями… И шальная такая улыбка.

– Спасибо, солнце моё… Отпусти, раздавлю же…

– Нет… Ты весь мокрый.

– Ты тоже… Всё хорошо? Тебе… понравилось?

– Да… Ник?

– М-м-м?

– Ты мне не дал договорить… Я люблю тебя.

Он поцеловал меня и всё-таки отстранился, перекатился на бок.

– Главное, чтобы без последствий… – пробормотал еле слышно, и я ощутила очередное прикосновение магии.

– Что ты делаешь?

– Уже ничего. Хочешь пить?

Пить хотелось. А ещё чесалось запястье. Левое. Словно… Свет мой яркий! Да это же…

– Ужасно хочу! – сказала я, резко убирая руку со спины Ника. – Шампанского! Принесёшь?