Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима [СИ]

Так же, как и изготовитель поддельного «Глаза Дракона», который отчего-то так занимает канцлера.

Карл беспокойно ёрзал на жестком и неудобном ложе, тщетно пытаясь успокоиться.

Подстегнутое выбросом адреналина, сердце билось быстрее обычного, дыхание сделалось поверхностным и учащенным. Рядом, совсем близко были другие оборотни — сильные, матерые оборотни, скорее всего вожаки кланов. Карл чуял их присутствие ясно, как хищник чует густо разлитый в воздухе терпкий запах крови, и звериная сущность его остро реагировала на такую опасную близость.

Конечно, умом узник понимал, что находится в полной недосягаемости, а потому в безопасности, но чрезвычайно развитые у всех представителей старших рас инстинкты не давали расслабиться. Общество оборотней было построено по принципу стаи, где сила безоговорочно определяла статус. Своё положение требовалось постоянно подтверждать и доказывать на деле. Малейшее проявление слабости, нерешительности, медлительности, мягкости — и вот твоё место уже занято более сильным или умелым.

Присутствие чужаков, потенциальных соперников, запускало в крови безотказный первобытный механизм: борись — или беги. Просто сидеть на месте Карл не мог, а потому вскочил на ноги и тщательно прислушался к внутреннему голосу.

За длительное время своего заключения заклинатель неоднократно ощущал приход в его узилище собратьев, но никак не мог примириться с этим обстоятельством. Лорд Эдвард нарушал все мыслимые человеческие законы, тайно встречаясь с оборотнями! Да еще и на территории своего города, который обязан был защищать… пусть даже и на самой границе. Лорд-протектор не имел права допускать их приход сюда. Это именно то, о чем говорит его титул.

В Бреонии официально не признавали право нелюдей на жизнь и призывали к поголовному истреблению последних. Это положение было категорично и непреложно, и не знало исключений, как и тот факт, что и оборотни рассматривали человека лишь в качестве пропитания. Между двумя этими расами никогда не было и не могло быть мирного сосуществования.

И как только правителю Ледума удалось вступить в преступный сговор с хищниками, извечными врагами людей? А самое главное зачем? Это просто не укладывалось в границы сознания.

Карл прекрасно понимал всю ироничность ситуации: уж от него-то, добровольно пополнившего ряды оборотней, странно было услышать слова осуждения. Но, на самом деле, противоречия здесь не было. Мужчина не предавал своей расы, им двигал прежде всего чистый естественнонаучный интерес и желание выяснить истину. Кроме того, в результате эксперимента заклинатель надеялся приобрести преимущества оборотней, а вовсе не их недостатки. Он мечтал расширить возможности человеческого рода, не владевшего собственной магией крови. Никогда не имел он цели становиться зверем и в этом обличье истреблять людей.

А вот какие цели имеет правитель Ледума было неизвестно и совершенно не внушало доверия. Этот человек с давних пор одержим властолюбием и ради удовлетворения своих желаний был способен на многое. Даже, пожалуй, на всё, если Карл успел узнать его достаточно хорошо за минувшие годы. За эти бесконечные годы, когда оборотень так мечтал выбраться наружу.

Но тюрьма его оказалась слишком прочна, а тюремщик искусен, так что со временем желание бегства притупилось и стало казаться неосуществимым. Даже сны о свободе совсем перестали сниться.

Помимо прочего, обыкновенно лорд Эдвард встречался только с одним оборотнем. Сегодня же в место его заключения пожаловали сразу несколько: трое, а то и все четверо. Они не могли почуять Карла, оглушенные множеством активированных драгоценных камней и сбитые с толку раздражающим инстинкты присутствием друг друга. Однако Карл мог поклясться, что там, наверху, затевается нечто очень серьезное.

Почти наверняка тайная встреча правителя Ледума с вожаками кланов будет иметь непредсказуемые, далеко идущие последствия, и это сильно тревожило его.

Оставалось только надеяться, что сам лорд хорошо представляет себе эти последствия.

Себастьян неожиданно задохнулся, как если бы вместо воды залпом опрокинул кружку обжигающего вина со специями. Сердце неприятно заныло, а в глазах потемнело, как случается перед обмороком… или когда безмятежная мелодия вдруг завершается в нестерпимо горьком миноре, в пронзительном, трагичном си-бемоль.

Но ведь этого просто не может быть.

Показалось?

Не веря себе, ювелир отвлекся от незаконченного разговора и быстро перевел взгляд на сцену, отыскивая танцовщиков, в которых разгадал оборотней. Мгновенная перемена в их лицах, глазах, движениях, прошедший волной кратковременный сбой в ритме и рисунке танца развеяли последние отчаянные сомнения. Что ж, ошибки тут не было, инстинкты сильфа не подвели.

— Пора уходить, — вполголоса обратился он к спутнице. — Немедленно.

— Почему? — едва взглянув в изменившееся лицо Серафима, София осеклась и вмиг протрезвела. — Что случилось?

— Катастрофа, если совсем кратко, — прозрачные глаза сильфа застыли, заледенели, словно промерзшие до самого дна озёра. — Нет времени объяснять, живо уходим!

— О чем это ты, ведь мы еще ничего не выяснили! — девица казалась разочарованной. — Столько усилий, и всё напрасно? Другого шанса может и не представиться…

— Все вопросы после, — Серафим взял себя в руки и с трудом выдавил следующую фразу, всё равно прозвучавшую как-то растерянно. — Здесь дракон.

— Дракон?! — Искаженная оторопело обвела взглядом помещение, но так и не обнаружила огромного крылатого ящера, притаившегося где-то под одним из столиков или прикинувшегося органичной деталью интерьера. — Ты, верно, шутишь… это же невозможно… Прости, а ты много вина успел выпить?

— Он здесь, говорю тебе, — сильф поморщился, ощущая, как кончики пальцев начинают дрожать. Драгоценные секунды утекали, а глупая девчонка затевала разговоры, какие-то бессмысленные препирательства, которые могли обойтись им очень дорого. Но привлекать внимания было нельзя: зал и без того доверху нашпигован охотниками и агентами, готовыми кинуться на любое, даже самое безобидное, движение, как рыба на блеск приманки в мутной воде. Не стоило их провоцировать. — Я его чувствую.

Да. После стольких лет, как и в тот роковой день, он снова чувствует присутствие представителя древнего рода. И он снова чертовски напуган.

— А я вот совершенно ничего необычного не чувствую, — бойко запротестовала противная девица, решительно не желая никуда уходить. Наверное, решила, что он совсем уже помешался на драконах: и во сне их видит, и наяву. — А уж Искаженным стоит довериться в вопросах интуиции, поверь мне.