Джек Вэнс - Мыслитель Миров и другие рассказы

Угрюмое лицо Шорна стало почти любезным: «Я знаю. Массовое убийство. Так не поступают порядочные люди. Согласен! Полностью с тобой согласен! Трусливое нападение. Согласен! Трусливые нападения и удары ножом в спину – наше самое эффективное оружие. Потому что другого нет. Никакого другого».

«Но… почему ты так уверен, что кровопролитие чему-то поможет?»

Шорн внезапно взъярился: «Вытащи башку из песка, в конце-то концов! Когда еще у нас будет шанс избавиться от них – от всех до единого, без исключения?»

Гескамп выскочил из аэромобиля, предоставленного ему компанией, и прошел с неподвижным лицом вокруг арены к строительному управлению. Над ним возвышались, ярко озаренные утренним Солнцем, семьдесят метров сплошного бетона. Но память рисовала перед его глазами темные ящики, которые они с Шорном, как кроты, таскали под арену прошлой ночью. Гескамп все еще двигался неохотно и неуверенно – его поддерживали только настойчивость и указания Шорна.

Западня была подготовлена. Единственный кодированный сигнал должен был превратить в пыль новый бетон, подбросить брызги расплавленного металла на километры в воздух и сотрясти землю гигантским ударом.

Честное лицо Гескампа напряглось – он боролся с совестью. Неужели он слишком легко поддался? Месть телеков после такой катастрофы невозможно было даже представить! С другой стороны, если телеки действительно создавали ужасную угрозу свободе всего человечества – а Шорну почти удалось его в этом убедить – массовое убийство становилось абсолютной необходимостью, такой же, как уничтожение стаи бешеных хищников. Не подлежало сомнению также, что телеки смотрели сквозь пальцы на человеческие законы. Гескамп вспомнил смерть Форенса Ноллинруда. Если бы пропал обычный человек, уже давно началось бы расследование. Ноллинруд убил перевозчика, Хопсона. Охваченный приступом ярости и жалости, Гескамп убил телека. Человеческий суд, даже в худшем случае, признал бы Гескампа виновным в непреднамеренном убийстве в состоянии аффекта и, несомненно, согласился бы условно освободить его на поруки. Но телеки… При мысли об их возмездии у Гескампа леденела кровь. Возможно, экстремистские методы Шорна в чем-то соответствовали методам телеков – обычные средства охраны правопорядка, конечно же, не удержали бы телеков от страшной мести.

Обогнув угол навеса для инструментов, Гескамп заметил внутри незнакомое лицо. Хорошо! В главном управлении компании никто не заинтересовался заменой персонала; никто из руководителей, кому следовало бы задавать вопросы, не удосужился их задавать.

Гескамп заглянул в проектировочный отдел. Там просматривал документацию деталировщик Коул, занимавшийся стальными конструкциями. «Где главный чертежник?» – спросил его Гескамп.

«Не знаю, сегодня утром он еще не появлялся».

Гескамп беззвучно выругался. Как это похоже на Шорна! Смылся, спрятался – пока все шишки валились на его, Гескампа, голову! Может быть, лучше всего было признаться, рассказать всю правду о вчерашнем происшествии – в конце концов, это был несчастный случай, вызванный приступом справедливого возмущения. Неужели телеки не способны понять такие простые вещи?

Он повернул голову, заметив краем глаза, как что-то мелькнуло, пригляделся. За стеллажом поспешно скрылось какое-то черное насекомое. «Большой таракан! – удивился Гескамп. – Странно, никогда еще таких не видел».

Он набросился на работу с язвительной энергией – бригадиры спрашивали друг друга: «Какая муха сегодня укусила Гескампа?» До обеденного перерыва Гескамп трижды заглядывал к чертежникам, но Шорн так и не пришел.

Проходя по настилу верхнего яруса арены, Гескамп нагнулся, чтобы не удариться головой о софит, и снова заметил краем глаза что-то черное, выскочившее на стену у него за спиной. Он тут же обернулся, но странное насекомое успело исчезнуть под перекладинами.

«Какие-то большие тараканы тут завелись!» – заметил Гескамп новому бригадиру бетонщиков, которому он объяснял распорядок работ.

«Я их не заметил, господин Гескамп».

Вернувшись в управление, Гескамп нашел домашний адрес Шорна – тот остановился в гостинице Башни Мармиона – и позвонил ему по видеофону.

Шорн не отвечал.

Отвернувшись, Гескамп чуть не натолкнулся лбом на ноги телека, стоявшего перед ним в воздухе – тощего угрюмого человека с серебристыми волосами и блестящими маслянистыми глазами. На телеке был темно-серый костюм со светло-серой накидкой, на застежке воротника накидки красовался сапфир; на ногах у него были обычные для большинства телеков черные бархатные туфли.

Сердце Гескампа билось часто и тяжело, его ладони вспотели. Он с ужасом ждал этого момента. Где пропадал Шорн?

«Вы – Гескамп?»

«Да, – ответил Гескамп. – Я…»

Невидимая сила приподняла его в воздух и куда-то понесла. Далеко внизу промелькнули стадион, Лебяжья Лощина, холмы, леса. Тран выглядел с такой высоты, как черный улей, пересеченный серыми перпендикулярными прожилками – Гескамп с невообразимой скоростью летел высоко в небе, озаренный полуденным солнцем. Ветер ревел и свистел у него в ушах, но он не чувствовал давления воздуха ни на лице, ни на одежде.

Внизу раскинулся синий океан – что-то сверкало прямо впереди – сложное сооружение из блестящего металла, стекла и ярко раскрашенных панелей. Сооружение плавало высоко в солнечном воздухе – ни на что не опирающееся, ни под чем не подвешенное.

В глазах Гескампа блеснуло, полыхнуло – он стоял на стеклянном полу с переплетенными золотистыми и зелеными прожилками. Тощий телек в сером костюме сидел за столом в желтом кресле. Помещение заливал яркий свет – Гескамп был слишком ошеломлен и ослеплен, чтобы различать детали.

Телек сказал: «Гескамп, расскажите о том, что случилось с Форенсом Ноллинрудом».

Гескампу показалось, что телек наблюдал за ним с выражением человека, уже знающего правду и готового мрачно усмехнуться, услышав любую ложь. Кроме того, Гескамп никогда не умел хорошо притворяться и врать. Он посмотрел в округ – ему хотелось опустить на что-нибудь свое грузное тело, отдохнуть и успокоиться. Появился стул.

«Ноллинруд? – Гескамп уселся. – Вчера я его видел. А почему вы спрашиваете?»

«Где он теперь?»

Гескамп заставил себя болезненно рассмеяться: «Откуда я знаю?»

В воздухе стремительно мелькнула стеклянная игла, вонзившаяся сзади в шею Гескампа. Он вскочил на ноги, испуганный и разгневанный.

«Садитесь!» – неестественно ледяным тоном произнес телек.

Гескамп медленно сел. Он чувствовал легкое головокружение, в глазах у него помутнело, ум словно отделился от тела и бесстрастно наблюдал со стороны.