Михаэль Козловски - Роуз Коффин [litres]

Роуз покачала головой:

– Я не буду умирать лично за вас и точно не собираюсь умирать ради чужого мне мира.

Королева хлопнула ладонью по стулу.

– О, ты умрёшь! – Её голос сотряс замок. Присутствующие собрались с духом. Прошло какое-то время, прежде чем всё улеглось. – В твоём мире зияет брешь, Роуз. Причиной тому является то, что вы, люди, одинаковы по своей натуре. Вы настолько уродливы и эгоистичны, настолько озабочены своими маленькими проблемами, что, случись конец света, вы того не заметите. Вы закрываете глаза на чужие страдания. Вы слепы и равнодушны. Каждый держится с краю. В Эпперсете всё иначе. Любой из нас с радостью пожертвовал бы собой, если бы это положило конец Скверне. Мы не стоим в стороне, пока миллионы умирают. Мы отличны от вас, людей. Мы сражаемся друг за друга.

Все повернулись к Роуз, и она попыталась скрыться в листве. Она не просила об этом. Ни о чём из происходящего. Она просто хотела сбежать. От Сэлли Энн и школы, от родителей и болезни брата. От проблем. От жизни.

– Я не знаю, чего вы от меня ожидаете. Я ведь просто ребёнок.

– Я ожидаю твоей смерти, – ответила Секвойя. – Ожидаю, что ты пожертвуешь собой ради общего блага. Станешь героем, коим должна стать. Ты девочка с редким даром, Роуз. Оружие, которое избавит нас от Скверны раз и навсегда.

Подбородок Роуз дрогнул, голова качнулась.

– Этого не случится.

Королева шагнула к ней. Каждая клеточка Роуз хотела отпрянуть. Ей захотелось забраться повыше в листву или спрыгнуть и побежать прочь, не оглядываясь. Но она этого не сделала, застыв на месте.

Королева медленно приблизилась, протягивая вперёд руку:

– Пойдём. Пройдёмся.

Роуз засомневалась, глядя на её лапищу, которая, казалось, тянется и тянется в её сторону. Она дотянулась до ветвей и остановилась в футе от лица девочки.

– Пойдём, – повторила королева мягким голосом, который, казалось, звучал только у Роуз в голове.

От взгляда на плоское лицо в голове девочки всплыло смутное воспоминание, или, скорее, ощущение. Будто она вновь была младенцем и смотрела на свою мать.

Роуз протянула руку и коснулась длинных пальцев, и они мягко переплелись с её, не сжимая и не давя.

Королева спустила девочку с Риджа, отвела в сторону от Ордена и повела по главной лестнице. Роуз оглянулась на отряд глазами, полными страха и растерянности. Корам кивнул, и она знала, что таким образом он хотел сказать, что с ней не случится ничего плохого. В это слабо верилось.

Роуз с королевой шли в молчании рука в руке, но девочка несколько раз попыталась вырвать свою. Королева держала её самыми кончиками пальцев, но, несмотря на это, её хватка была крепка.

Не поворачиваясь к ней, Секвойя спросила:

– Что ты видишь, Роуз? Что ты видишь, когда смотришь на меня?

У Роуз пересохло в горле.

– Ничего.

Королева едва заметно кивнула:

– Интересно.

Они поднялись по лестнице. Вдоль стен тянулись ряды крупных свечей, проливая на них свой свет. Воск капал прямо на пол, застывая причудливым узором. Пройдя чуть дальше, королева открыла дверь. Та скрипнула, как старое дерево на ветру. За дверью, судя по всему, располагались её покои. Там было много необычных интересных блестящих предметов, но в первую очередь внимание Роуз привлекла громоздкая кровать с балдахином, что стояла в центре. На ней кто-то лежал. Сотни увядших роз прикрывали тело. Они были всюду: на полу, на подушках, на белоснежном балдахине. В воздухе витал запах затхлой горечи, разъедающий ноздри. Глаза Роуз стали слезиться.

Королева направилась к кровати. Роуз замедлила шаг, её сердце ушло в пятки. В комнате стоял спёртый воздух, было трудно дышать. Её тело покалывало, но не от магии, а от её отсутствия. Такое случалось и раньше. Она чувствовала себя точно так же совсем недавно, но от охватившего её ужаса не могла вспомнить где.

– Подойди, – промолвила королева Секвойя, оглядываясь. – Тебе нужно на это взглянуть.

«Нет, не нужно, – пронеслось в голове Роуз. – Кто бы ни лежал в кровати, это вовсе того не стоит. Просто беги. Сматывайся и никогда не возвращайся».

Но она не побежала. Словно в трансе, её потянуло вперёд. Или сама кровать приблизилась? Время замедлилось. Роуз слышала своё сердцебиение, видела пыль, мерцающую в залитом солнцем воздухе. Что-то в комнате непрерывно чирикало, и этот звук звенел в её в ушах.

Кто бы ни лежал в кровати, он не шелохнулся с момента их прихода.

«Пожалуйста, не будь мёртвым, – подумала девочка. – Пожалуйста».

Казалось, прошла вечность, пока она шла к постели.

Когда она наконец добралась до неё, королева подняла руку и медленно отодвинула ткань, приоткрыв тело. Роуз хотела закрыть глаза, но ей что-то мешало. Заглянув под покров, она отпрянула. С её уст сорвался полный ужаса крик. В постели лежал её брат. Она резко отвернулась от кровати, закрыв руками рот. Её глаза закрылись и заслезились пуще прежнего.

«Дыши, Роуз. Дыши. Это не он. Быть того не может».

– Взгляни ещё разок, – позвала королева.

Приоткрыв сначала один глаз, потом оба, Роуз снова посмотрела на постель. Её брат исчез. На его месте лежал кто-то без лица, точно такой же, как королева.

– Скажи мне, Роуз, что ты увидела, когда взглянула на него?

Роуз не торопилась с ответом. Её била дрожь, румянец ещё не вернулся к ней.

– Своего… своего брата.

Королева понимающе кивнула.

– Это мой сын, будущий король, – сказала она. – Он связан с этими землями, и, когда страдают они, страдает и он. Его жизнь не из приятных, но с тех пор, как Скверна вернулась в Эпперсет, его состояние ухудшилось. Теперь он спит, а Скверна вовек не уснёт. Даже если тебе удастся прикончить её, я бы не ручалась за его полнейшее выздоровление. Остаётся только надежда. Надежда – это всё, что у меня осталось.

Повисла мрачная тишина. Плоское лицо Секвойи мучительно долго смотрело на Роуз.

– Спой ему, – сказала королева.

Роуз прижала ладонь к сердцу и отпрянула.

– Спеть? Я… не понимаю. Зачем?

– Исцели его. Прошу тебя. – В голосе Секвойи сквозило отчаяние. Будь у неё глаза, они бы наполнились слезами.

– Не могу. Одного голоса недостаточно.

Королева кивнула, отвернулась.

– Знаю.

Она подошла к окну, выглянула в него. Весь Эпперсет лежал перед ней как на ладони.

– Скажи, почему ты увидела своего брата?

Роуз, сама того не замечая, обвила себя руками. Её собственные объятия были единственными, на которые она могла рассчитывать. Она бы хотела, чтобы здесь была мама, ей нужна была её стойкость.

– Он тоже болен, – ответила она.

Королева обернулась:

– Он тоже не может очнуться?

Роуз кивнула.

– Да.

– Ты… утратила надежду?

Теперь уже заплакала Роуз. Слёзы потекли ручьём, взгляд потупился, подбородок дрожал, пока она пыталась выговорить: