Олег Говда - И королевство в придачу - 3

Теперь осталось только передать задаток и можно считать, что драккары с оружием и броней уже плывут на материк.

И с оплатой лучше не затягивать. Те трое, в дальнем углу, действительно, уж что-то чересчур пристально смотрят. И во взглядах не любопытство, а настороженность и враждебность. Так сторожевой пес глядит на чужака, которого увидел впервые.

Черт! Надо было мне их рассматривать? Быстро вспариваю подкладку камзола и выгребаю оттуда все монеты. Знаю, что там должно быть больше трех тысяч. Монеты все достоинством по сотне. Двигаю кучку Лейву, и сую руку в пояс. Достаю еще горсть и даже не считая, добавляю к первому траншу. Все… Теперь уже точно можно вздохнуть спокойно. Я свою часть сделки выполнил, при чем, при свидетелях.

Купец, думая, что деньги я достану из кошелька, смотрит на него задумчиво. Явно, думает, что продешевил.

— Это медяки… — объясняю для успокоения. — Для подаяния…

На лице купца появляется понимание. Оценил и взял на заметку. Вот так честные люди и учатся пыль в глаза пускать. А потом удивляемся, откуда плуты берутся.

— Ты конунг Николас? — громом с небес звучит за спиной неприятный голос, и тяжелая рука ложится на мое плечо.

— Вы ошибаетесь… — отвечаю, не поворачиваясь и беру со стола кружку.

— Врешь!

Ну, извини. За такое дают в рыло даже если правда. Резким движением бью кружкой себе за спину. Раздается противный треск и вскрик боли. Рука с плеча исчезает, и я вскакиваю на ноги.

Разворачиваюсь. Один из троицы держится руками за разбитое лицо, два его товарища хватаются за мечи.

Эх, неудобная мебель скамья. Был бы табурет, сейчас самое время зарядить с носка ближайшему в пах, но пока я выбирался из-за стола, время упущено.

— Это конунг Николас! — кричит сквозь кровавые сопли первый. — Это он убил Эйрика Могучего! Хватайте его!

М-да, не получилось по-тихому.

— Не вмешивайтесь, — кидаю телохранителям, уже готовым вмешаться в драку. — уговор в силе, но с этим я сам разберусь.

— Хорошо… — словно с облегчением отвечает Угги.

Не жду, пока на меня наваляться, первым бью в челюсть того, что стоит ближе. Зажатым в кулаке остатком кружки.

Е-мое! Да это похлеще любой «розочки» и кастета вместе взятых будет. Удар получился смазанным, но так даже еще кровавее получилось. Из разодранной щеки кровь так и хлещет. Минус два…

Бамц!

Это уже мне прилетело. Даже не успел заметить, как третий сбоку подобрался. Шустрый малый. Еле-еле успел дернуть головой, смягчая удар.

Н-на! Получи. Я тоже так умею…

Третий от удачного пинка складывается пополам, но крик о убийце Эйрика уже дошел до остальных. На меня наваливаются толпой, и тут уж никакой бокс и самбо не поможет. Слишком много рук хватаем меня одновременно. Разящий, помог бы решить проблему, но в мои планы не входит убивать и калечить викингов. Мне они нужны живые и здоровые. Тем более, на суд Линча не похоже, вон кто-то орет: «Тащите его к конунгу! Ульви рассудит!»

Это меня устраивает. Получилось почти как в том анекдоте, когда прохожий на запруженной быстро проносящимися авто улице спрашивает: «Не подскажите, как быстрее попасть в больницу?». «Идите прямо». Так и я… Хотел к конунгу, ну так меня к нему и ведут.

Дом Ульви Волка если и отличался от остальных, то я разницы не заметил. Кроме парочки вооруженных викингов на входе. Вооруженных в том смысле, что они держали в руках копья, а так — на островах без тесака за поясом только рабы ходят. Это даже более верная примета, чем ошейник. Поскольку ошейник — украшение, а оружие — свидетельство человека свободного.

— Стой! Куда прете?! — заорали они, увидев приближающуюся толпу. — Конунг отдыхает!

— Зовите Ульви! — завопили в ответ. — Мы убийцу Эйрика Могучего схватили! Пусть конунг судит!

— Серьезно? — понизили голос охранники, недоверчиво поглядывая на меня. Нет, я так ничего парень. И ростом, и сложением, но на фоне северян все ж впечатления не произвожу. Тут даже многие женщины пошире меня в плечах будут. — Вот этот задохлик убил Могучего?

— Это конунг Николас! Он напал на Эйрика, когда тот сражался с Трюгви!

Блин, вот откуда такая осведомленность? Мы же никого в живых не оставили? Точно чайка на хвосте принесла. Или у викингов все же где-то имеется тот артефакт, что дает возможность видеть на расстоянии? Надо будет разузнать.

— Тихо! — зычный рык перекрыл гомон толпы, а в дверях барака возник двухметровый здоровяк невообразимо зверского вида. Эдакая помесь неандертальца с пещерным медведем. Причем большая часть генов ему наверняка досталась от хищника. Неправильное имя ему дали. Бьерн было бы гораздо подходящее.

— Чего разорались, как чайки на гнездовье, что лису увидели? Эй, ты! — персональное замечание. — Заткни пасть, когда конунг говорит. Не то я ее кулаком заткну! Что случилось! Молчать! Ларс, ты говори! — палец упирается в грудь одному из викингов. — У тебя мозгов больше, чем у остальных!

— Извини, Ульви, что потревожили… Но, Олаф утверждает, что вон тот чужак, — жест в мою сторону. — Убил Эйрика Могучего. Да и он сам, вроде, как не отрицает этого…

Конунг делает шаг вперед и упирается в меня взглядом. Надо заметить, весьма неприятным. Так смотрят на дичь сквозь прицел, перед тем как спустить курок.

Толпа притихла, ожидая продолжения, только крики чаек нарушали тишину. Конунг шагнул еще ближе, обдавая меня запахом пота, чеснока и пива. Я бы с удовольствием отступил, но меня крепко держали за локти, да и за спиной было не протолпиться.

— Так кто ты такой?

— Николас. Конунг Солнечного Пика.

— Гм… Это правда?

— Что именно?

— Ты убил Эйрика?

— Так получилось… — пожимаю плечами. — В бою, знаешь ли, всегда так. Либо ты, либо тебя. Я хотел жить…

— Но, почему ты напал на ярла? У вас вражда? Я не помню…

— Случайность… Я плыл к тебе… по делу… Увидел, как два драккара атакуют один. Решил помочь. А кто с кем там сражался, мне было все равно.

Ульви мотнул головой, словно мух отгонял.

— Увидел чужую битву и решил вмешаться? Зачем?

— Видишь ли, конунг… Я знаю, что на Скалистых островах свои законы и обычаи, но наш велит всегда идти на помощь слабому. Ради справедливости…

— Х-ха! И в чем же справедливость? Трюгви украл у Эйрика невесту. Та, не желая выйти замуж за другого, покончила с собой. Согласись, у Могучего были причины ненавидеть Верного и желать его смерти.

Ух, ты! Вот это поворот. М-да, и ведь говорили умные люди, что даже когда слышишь «наших бьют!», не торопись вмешиваться, а вдруг, бьют за дело. Теперь выкручивайся.

— Это ничего не меняет, конунг. Если вражда так сильна, Эйрик мог вызвать Трюгви на поединок, а не нападать подло, желая забрать вместе с его жизнью жизни десятков ни в чем не повинных людей.