Евгений Южин - Феникс

— Значит, это он помог вам отправиться на Мау, — задумчиво вынес вердикт Его Величество.

— Случайность, Ваше Величество. Я нашел камень — специальный маяк, настроенный на путешествие, который он потерял еще тогда, когда считался психом. Мы даже не были знакомы. И он тогда не знал, где находится точка возврата. Одна случайность за другой. — Я задумчиво помолчал. — Может, тот факт, что все дороги у нас на Земле ведут в этот город, немного помог. Он стянул нас, сблизил достаточно, чтобы все сработало.

— Ваше Величество, вы позволите? — впервые за время разговора шевельнулся Ас и продолжил после кивка монарха: — Я правильно вас понял, что те эли, которые приходили на Мау до вас, были не с Земли? Ведь задолго до Катастрофы проекта «Дорога Домой» не существовало.

Его Величество зашипел и, когда все удивленно на него уставились, неохотно пояснил:

— То, что считается страшной тайной, как оказалось, известно всем подряд! «Дорога Домой»! Да мне о ней поведали сестры как эксклюзивную секретную информацию! Любезный мой Ас, мне кажется, тебе придется объясниться.

— Конечно, Ваше Величество! — Ас переглянулся с Сомтанаром.

— С Вашего позволения, Ваше Величество, — продолжил я, глядя на чернокожего аборигена с косой на плече. — Могу лишь предположить, что если ваши предки смогли попасть сюда, на Мау, и к тому же не один раз, то логично считать, что кого-то еще могли переселить и в другие миры. Все визиты элей, о которых я что-то узнал, как-то были связаны с вашими богами. На Земле никто ничего не знает о подобных сущностях. Наши боги — нечто принципиально иное. Так что — да, я не тот эль. И боги к моему появлению здесь не причастны.

— Но храм-то на тебя среагировал! — взгляд монарха был напряжен.

— Он реагирует на любого эля, — я ответил спокойно.

— Илия, у меня много вопросов. — Его Величество нахмурился. — Но главных два. Первый: что происходит в храме? Второй: почему сестры против того, чтобы ты ходил туда?

В далекой древности, задолго до того, как разразилась Катастрофа, задолго до того, как поднялся из безвестности Орден, уже существовали «маути» — женщины-волшебницы, повелевавшие материей. В те далекие годы они не считали себя отдельной кастой избранных, хотя и пользовались по объективным причинам особыми правами. Они были женами и матерями, они творили свое искусство не ради него самого или ради Ордена, они вершили его, как неотъемлемую часть большой цивилизации. Их способности были основой чудес древних, но не безусловной необходимостью. Потеряй все женщины Мау, наделенные даром, свое искусство в то время, и мало что изменилось бы на планете. Да, много что пришлось бы менять, переделывать, многое ушло бы безвозвратно, но жизнь не закончилась бы только оттого, что ушел дар богов. По-прежнему служила бы людям артефактная техника, по-прежнему таланты ученых и инженеров преодолевали бы беспомощность голого человека. Тем не менее те, кто был отмечен, как тогда считалось, прикосновением богов, не отказывали себе в удовольствии демонстрировать свою особенность, свою избранность. Среди маути тех времен пользовались особенным почетом и уважением носители наследственных способностей, те, чье предназначение искусству подтверждали поколения избранных предков. Такие женщины с гордостью и достоинством носили особый магический артефакт — скел. Маленький бронзовый иероглиф того же имени нес на себе прописанную древним способом формулу, заставлявшую его светиться на теле истинного хозяина. Для маути этот скел был подобен и паспорту, и диплому, и редкому ордену. Тем более, что его могла носить лишь старшая в поколении могущественных.

Ана страшно завидовала матери — единственной известной ей скелле, носившей чудом сохранившийся знак древней крови. Она мечтала, как однажды он достанется ей и засияет на ее груди, подтверждая ее высшее достоинство — более древнее, чем искусство сестер.

Подарок монарха потряс. Она сразу же узнала его. Он молчал, но тончайшим чутьем, которым она так гордилась, она ощущала, как древнее устройство пытается приспособиться к новому носителю. Вопрос времени — когда он засверкает, возрождая древнюю гордость семьи. Погруженная в сложный водоворот переживаний, она даже не сразу заметила, что говорит Илья. Она смотрела на него, кажется, даже слушала, но все внимание было отдано скелу. Ее не отвлекали более придворные скелле Его Величества, прятавшиеся в верхней галерее, не забавлял изысканным шармом двор центральной резиденции монарха, не раздражал сам сюзерен, отношения с которым у скелле базировались на одном принципе: ты не лезешь в наши дела, мы не лезем в твои. В конце концов, он действительно помог. А за этот подарок Ана готова была вытерпеть любой дворцовый прием! К тому же, как ни крути, а скел считался артефактом, запрет на которые был частью договоренности монархии с Орденом. Передав его Ане, Его Величество шел на пусть и небольшое, но все же нарушение — это надо было ценить.

Немного раздражала безыскусная искренность Ильи, превращавшего все преимущества владения знанием в тщету, легко раздававшего их сокровенные секреты ни за что. Отсутствие тонкого расчета было несомненным недостатком землянина, но, стыдно признаться потомственной наследнице древних маути, именно это и подкупало в нем. Слушая его, она часто ощущала, что его кажущаяся простоватость сродни глупой, с точки зрения бродяги, щедрости залетного незнакомца, только что бросившего попрошайке целый золотой — откуда мог понимать этот самоуверенный нищий, что то, что для него состояние, для незнакомца безделица, пустой кусочек металла. Кажущаяся неискушенность эля отдавала презрением к ценностям местных избранных. Она заметила эту его черту давно, еще в пору их путешествий по Мау, когда Илья с открытой улыбкой приветствовал людей, скрытно подсмеивавшихся над недотепой. Они смеялись, она это видела, а ему было плевать — его ждал укрытый на высокой крыше самолет. Он улетал, а они оставались внизу, убежденные в своем превосходстве.

Тренированный ум скелле застыл, умытый отголоском сильной магии. Ана ощутила себя так, как будто только что проснулась.

— … Почему сестры против того, чтобы ты туда ходил? — отпечатался в зазвеневшей тишине прямой вопрос монарха.

Что-то почувствовал Илья, резко развернувшийся в сторону скрывающегося за стенами Арракиса. Монарх в удивлении поднял бровь — он ничего не понял. Для него все выглядело так, как будто эль отвернулся, не желая отвечать на заданный вопрос.

Ослабевший отголосок мощного волшебства вновь окатил Ану звенящей длинной волной. Не сговариваясь, она вскочила со своего кресла вместе с мужем, несмотря на то, что вставать без разрешения при сидящем сюзерене считалось верхом неприличия.