Стивен Эриксон - Пыль грез. Том 2 [litres]

– Чего молчим? – спросил Геслер и, заметив бурдюк, указал на него.

Женщина кивнула.

Геслер подтянул бурдюк к себе, выдернул пробку и сделал три коротких глотка. Почувствовал странный аромат, от которого мигом закружилась голова.

– Худова булава, что было вчера ночью? – Он уставился на женщину. – Ты меня вообще понимаешь?

– Торговое наречие, – произнесла она.

Геслер не сразу разобрал слова. Такого выговора он прежде не слышал.

– Хорошо, хотя бы так. Где я? Кто ты? Где наше войско?

Женщина махнула рукой. Они ушли .

– Ты за меня. Со мной. За меня?

Она тряхнула головой, явно досадуя на то, что плохо знает язык.

– Калит мое имя. – Женщина отвела взгляд. – Калит – Дестриант.

– Дестриант? Подобными титулами так просто не разбрасываются. Если он тебе не принадлежит, то ты и весь твой род прокляты на веки вечные. Что ты за Дестриант? Какого бога?

– Бога – нет. Не бога. К’чейн че’малли. Гнездо Асиль. Матрона Гунт’ан Асиль. Я Калит, из эланов…

Геслер вскинул руку.

– Постой, постой, я за тобой не поспеваю. К’чейн че’малли, понятно. Ты Дестриант к’чейн че’маллей? Но так не бывает. Это ошибка…

– Ошибка – нет. Хочу, да. – Женщина указала на Урагана. – Он Кованый Щит. – Затем на Геслера. – Ты Смертный Меч.

– Мы не… – Геслер не договорил и перевел взгляд на Урагана. – Когда-то его называли Кованым Щитом. Кажется. Не помню только кто. Хотя, если подумать, это мог быть и Смертный Меч… – Он снова уставился на женщину. – Но никаких к’чейн че’маллей, это точно.

Калит пожала плечами.

– Идет война. Вы ведете. Он и ты. Гунт’ан Асиль сказала мне вас найти. Я вас нашла. Вы огонь. Гу’Рулл увидел вас, наполнил мне голову вами. Пламя. Маяки – ты и он. Ослепляет. Гу’Рулл собрал вас.

Собрал? Геслер резко встал и снова стиснул зубы от боли.

– Ты нас похитила!

– Я не… не я. Гу’Рулл.

– Кто такой Гу’Рулл? Где он? Я ему глотку перережу и тебе заодно. А потом мы пойдем догонять армию…

– Ушли. Ваша армия за много лиг отсюда. Гу’Рулл летел всю ночь. С вами. Ночь целую. Вы должны вести армию к’чейн че’маллей. Восемь Фурий, уже идут. Близко. Идет война.

Геслер подошел к Урагану и пнул его.

Великан что-то буркнул, потом схватился за голову.

– Пошел на хрен, Гес, – проворчал он. – Еще не рассвело.

– Да неужели?

Ураган говорил по-фаларски, и Геслер тоже перешел на этот язык.

– Ты же знаешь, что меня Бугор будит. Никчемный кусок…

– А ну продери глаза, солдат! Подъем, живо!

Ураган двинул босой ногой, но Геслер вовремя отошел. Он знал, какая у рыжего тяжелая нога. Затем Ураган все-таки поднялся, открыл глаза и удивленно огляделся.

– Что ты со мной сделал, Гес? Где… где всё ?

– Нас ночью похитили.

Ураган уставился на Калит.

– Вот она? Да уж, а по виду не скажешь…

– Фэнера ради, Ураган, не она сама. Ей помог какой-то ублюдок по имени ГʼуРулл. Не знаю, кто это, но у него есть крылья. И он достаточно силен, чтобы тащить нас обоих всю ночь.

В голубых глазах Урагана сверкнула искра.

– А что я тебе говорил, Геслер? Мои сны! Я видел…

– В твоих рассказах ничего было не разобрать. И до сих пор нельзя! Суть в том, что эта женщина называет себя Дестриантом к’чейн че’маллей. А если это тебе не кажется идиотизмом, то меня она назвала Смертным Мечом, а тебя – Кованым Щитом.

Ураган закрыл лицо руками и проговорил сквозь ладони:

– Где мой меч? Где мои сапоги? Где, Худов дух, завтрак?

– Ты меня вообще слушаешь?

– Слушаю, Геслер. Сны. Это все прокля́тые чешуйчатые крысы. Каждый раз, когда я видел их на дороге, меня пробирала дрожь.

– К’чейн че’малли – это не крысы. Знаешь, будь у тебя в башке хоть половина мозгов, ты бы разобрался в своих снах, и мы бы не попали в эту передрягу!

Ураган отнял руки от лица и посмотрел на Калит.

– Посмотри на нее, – прошептал он.

– А что такое?

– Похожа на мамку мою.

Геслер невольно сжал кулаки.

– Даже не начинай, Ураган.

– Ничего не могу поделать. Она…

– Нет. У твоей матери были рыжие волосы…

– Не в этом дело. Посмотри на ее глаза. Видишь, что вокруг? Тебе ли не знать, Гес, ты ведь сколько с ней кувыркался…

– Это была случайность…

– Что-что?

– В смысле, откуда мне было знать, что она любит соблазнять твоих друзей?

– А она и не соблазняла. Только тебя.

– Ты же сам говорил…

– Да врал я! Не хотел, чтоб ты расстраивался! Впрочем, нет. Хотел, чтоб ты не считал себя особенным, – и так нос выше крыши задран. Да и какая теперь разница? Забудь. Если помнишь, я тебя простил…

– Мы тогда пьяные были, а перед этим разнесли целый переулок и чуть не поубивали друг друга…

– Вот тогда-то я тебя и простил! Ладно, забудь, я сказал.

– Легко сказать! И ты еще говоришь, что эта на нее…

– Так если и правда похожа!

– Я и сам вижу, чтоб тебя! Заткнись уже! Мы не… нас не…

– Нет, Гес, ты же понимаешь. Можешь не соглашаться, но так оно и есть. Нас оторвали от своих. Вручили в руки судьбу. Здесь и сейчас. Она Дестриант, ты Кованый Щит, а я Смертный Меч…

– Наоборот, – буркнул Геслер. – Я Смертный Меч…

– Отлично. Хорошо, что разобрались. Теперь пусть она нам что-нибудь приготовит…

– Так вот зачем, по-твоему, нужны Дестрианты? Готовить для таких, как мы?

– Я есть хочу!

– Так сам и попроси. Только вежливо.

Ураган тоскливо посмотрел на Калит.

– Торговое наречие, – напомнил Геслер.

Вместо слов, однако, Ураган указал себе на рот, потом похлопал по животу.

– Ты ешь, – сказала Калит.

– Ага, голоден.

– Еда. – Она кивнула и указала на небольшую кожаную сумку.

Геслер засмеялся.

Калит поднялась.

– Они идут.

– Кто идет? – спросил Геслер.

– К’чейн че’малли. Армия. Скоро… война.

В это же мгновение Геслер почувствовал, как под ним дрожит земля. Ураган тоже почувствовал, и они оба повернулись на север.

Святая Фэнерова мошонка.

У нее был дядя, принц, поднявшийся высоко, но, увы, не по той лестнице. Он затеял заговор, но оказалось, что все его агенты – еще чьи-то агенты. Стала ли заносчивость причиной его смерти? Какое решение сделало ее неизбежной? Королева Абрастал много размышляла о судьбе дяди. Самое забавное, что ему практически удалось смыться из города и добраться до восточной границы. Но утром последнего дня его скачки некий фермер проснулся с ноющими от ревматизма ногами. Фермеру было пятьдесят семь, и вот уже больше трех десятков лет летом и осенью он каждое утро возил урожай с семейного надела в деревню – в полутора лигах. И возил на двухколесной тачке.