Сильвия Лайм - Каури рыцаря Мрака

Дайрен схватил за руку фею и потянул в сторону стены. Подальше от царицы, подальше от основной массы людей. Потом распахнул перед ней полупрозрачную шторку и почти нетерпеливо втолкнул на мягкий матрас.

Огромные туманно-серые глаза потемнели, на щеках вспыхнул румянец.

– Дайрен… Ты же не собираешься?.. – промямлила она с придыханием.

От этого голоса остатки самообладания начало рвать в клочья.

Губы мужчины хищно изогнулись.

– Еще как собираюсь, – ответил он и опустил штору.

Меня трясло. Дайрен мягко, но уверенно толкнул меня на матрас, и я упала на спину, ошеломленно хлопая глазами.

Он же не сделает этого, правда?.. Это ведь блеф? Он же ненавидит фей!

Сердце грозило выломать грудную клетку. Я до боли сжала челюсти, не зная, как вырваться из этой ловушки.

А мужчина медленно опустился на матрас рядом, не сводя с меня ярко-голубых глаз, которые словно горели в полумраке. Согнул одну ногу в колене и по-хозяйски положил на нее руку.

– Расстегни мою рубашку, – бархатным, почти мурлыкаюшим голосом приказал он.

И я начала всерьез опасаться, что это не шутка. Щеки и так уже горели, дыхание застряло в горле.

– Я не буду…

Темная улыбка тронула губы.

– Давай, цветочек, поверь, тебе не понравится, если я начну делать это сам.

– Мне не понравится в любом случае, – фыркнула я, протянув руки к его груди и со злостью расстегнув первую пуговицу.

Где-то в желудке скрутилась раскаленная спираль, от которой с каждой секундой становилось все жарче.

Дайрен приподнял бровь, склонив голову набок. В глазах светились насмешливые искры.

– Уверена? – иронично спросил он.

Расстегнула еще одну пуговицу, потом еще одну, не обращая внимания на насмешку.

– Я не буду этого делать, – упрямо процедила я, стараясь не смотреть в его колдовские глаза, словно они могли меня загипнотизировать.

– А что ты будешь делать? – склонив голову на бок, полюбопытствовал он. – Может, закричишь? Как думаешь, – в этот момент он вдруг схватил меня за запястья и притянул к себе, склонившись к уху, – как быстро всем станет понятно, что ты никакая не фуриянка, а совсем даже наоборот?..

Горячее дыхание обжигало, вызывая в теле предательскую дрожь, а слова стегали не хуже кнута. Получалось что-то вроде контрастного душа, когда после горячей воды на тебя текут ледяные струи. Но стоит выключить воду совсем, как становится еще жарче.

Я резко дернула полы его рубашки в стороны. Почти с яростью. Радуясь, что там осталась пара не расстегнутых пуговиц, которые теперь с треском разлетелись в стороны.

Дайрен улыбнулся.

– Страстный цветочек, – протянул он, вглядываясь в меня на расстоянии каких-то пары сантиметров.

Дыхание… голос… тепло его тела.

Все это проникало в мою кровь слишком быстро. Сгущало воздух. Отравляло.

Я проглотила ком, застрявший в гортани, и через силу процедила:

– Неужели ты меня просто изнасилуешь?

Рыцарь склонил голову набок и прищурился.

– Просто, сложно… Тебе есть до этого дело?

Кровь ударила в виски.

– Так и быть, я постараюсь быть нежным, – с жесткой улыбкой проговорил он, скользнув пальцами по предплечьям вверх. К плечам, ключицам и шее. Обхватил, погладив большими пальцами линию подбородка, и цинично протянул, заглянув глубоко в глаза: – Но ничего не могу обещать. В день скорпиона приветствуется жестокость.

– Ты отвратителен, – проговорила я в ответ, стараясь не смотреть на него. Потому что, несмотря на все слова, что он говорил, таяла от болезненно-нежных прикосновений. Кожа будто исчезала вовсе, и я чувствовала горячие руки на собственных мышцах. В костях. В сердце.

– Я знаю, – тихо ответил он, и, не успела я нахмуриться, попытавшись понять, что он имел в виду, как мужчина резко притянул меня к себе, усадив сверху, и впился в мои губы.

Подол платья задрался, а затем аккуратно разлегся вокруг нас полукругом. Скрывая, как близко я прижалась к его бедрам, как обхватила ногами, сжимая почти конвульсивно. С каким-то пьянящим страхом чувствуя напряженную твердость рядом со своими трусиками.

Словно кто-то ударил хлыстом по всем нервам одновременно. Яд плеснул в кровь, заставляя зажмуриться, вырывая еле слышный всхлип.

Я забыла, как дышать. О, Флора. Кто бы напомнил, как это делается?

Вдох-выдох.

Горячие, нестерпимо горячие руки сомкнулись на моей талии, вдавливая в мужское тело, придвигая, втапливая меня в него.

Я захлебывалась в поцелуе. Сходила с ума, почти окончательно сдаваясь. Кляня себя за слабость, но не имея сил остановиться.

Дайрен на миг замер, и я почувствовала, каким тяжелым стало его дыхание. Приоткрытым ртом он скользнул по моему подбородку, едва касаясь губами кожи, пробуя на вкус языком.

Одна его рука скользнула вверх вдоль моего позвоночника. Замерла где-то между лопатками, поглаживая и необычайно легко расшнуровывая корсет. Пара минут, и неплотная ткань скользнула по ребрам, обнажив грудь.

Я покраснела, опустив глаза. И в то же мгновение он прижал меня к себе. Его распахнутая рубашка и мое сползающее платье. Моя кожа и его кожа. Рядом, касаются друг друга. Жар его тела почти невыносим, вышибает из груди последнее дыхание.

Другой рукой Дайрен расправил мои волосы, распустив длинными волнами по плечам. Одновременно с этим будто случайно погасли свечи в ближайшем подсвечнике. Где-то далеко-далеко в сознании проскользнула мысль: «Сквозь тюль теперь не будет видно даже наших очертаний».

На руках рыцаря вспыхнули язычки фиолетового пламени, но я этого уже почти не замечала.

Поблизости от нас раздались шаги. Мужчина и женщина. Они шептались, кажется, смеялись. Иногда до нас долетали обрывки фраз:

– Смотри, кажется, первый рыцарь со своей фуриянкой отправились в этот альков?..

– Очень может быть, милый. Это значит, место уже занято.

Даже в таком густом полумраке, как сейчас, я все же смогла различить улыбку Дайрена, когда он отстранился и посмотрел на меня.

Голубые, какие же кристально голубые у него глаза…

– Начинай стонать, – прошептали его губы, совершенно выбивая меня из колеи.

– Что? – выдохнула я, и он тут же прижал палец к моим губам, покачав головой.

– Начинай стонать, цветочек, – повторил он еле слышно, придвинувшись и слегка кусая меня за ухо.

Я сдавленно выдохнула.

– Я не стану…

Снова короткий укус, и горячий, влажный язык скользнул по раковине вниз. Одновременно с этим сильные руки опустились на мои бедра и уверенно толкнули вперед, недвусмысленно обозначая под одеждой нечто твердое, вжимающееся в меня.

Я неосознанно ахнула, заливаясь краской, когда он надавил на особенно чувствительное место.

– Да, вот так, цветочек, – мурлыкая, прошептал он. – Продолжай стонать, наши гости требуют продолжения. А то ведь я могу сделать так, что просить не придется…